Грани миров

— У меня давно таких мыслей…

— Ты выбрала Плагга. Не свою любовь, не миллион жизней, не родной город. Ты сделала тяжёлый, но правильный выбор — выбор Ледибаг. Ты понимаешь это? Ты — Ледибаг по праву. Лучший из возможных вариантов.

Маринетт поджала дрожащие губы.

— Что толку-то от этого осознания? Всё равно Плагг и Тикки не справятся одни, без носителей… а времени искать новых у них уже нет, с такими-то акумами…

— Новых искать и не надо.

Таролог положила Мага на Силу и прижала карты ладонью. Те засветились, постепенно набирая интенсивность сияния.

— Акумы питаются нашими страхами, неуверенностью, слабостями, — тихо сказала Эмили, смотря на карты. — Цепляются за шероховатости в сознании. Если ты не уверена в том, что ты — Ледибаг, то и силы у тебя работать как следуют не будут. Теперь всё нормально, и ты готова. А что до восстановления… с этим я помогу.

Маринетт уставилась на карты. Маг и Сила? Сила — это увеличение, рост, мощная свободная энергия, потенциал… а Маг исполняет самое заветное желание.

Вместе с волшебными серёжками и крохами оставшейся удачи всё вполне могло получиться.

Глаза Эмили больше не казались Маринетт холодными и отстранёнными. Зелень радужек была спокойной, как стоячая озёрная вода, цветущая в солнечный день.

— После всего этого мне понадобится длительная реабилитация, — сказала Маринетт, укладывая кольцо Плагга поверх светящихся карт.

— Думаю, у тебя будет немного времени на восстановление, — заметила Эмили.

Маринетт кивнула и сжала в руке подарок Супер-Шанса. Пустой пакет взлетел высоко в воздух; руки Маринетт были полны силы, которую она давно уже не ощущала.

— Чудесное Исцеление!

========== Глава 28 - NC ==========

Комментарий к Глава 28 - NC

Тот момент, когда ты пишешь комфорт, а твои персонажи резко говорят, что хотят ву-ху. И ты сопротивляешься, но ву-ху всё равно пролезает в текст.

Вот реально не планировала :)

После сложных затяжных боёв всегда следовал отдых. Это был непреложный закон, который соблюдал Бражник, и за который Маринетт благодарила всех богов, квами и Высшие Силы вместе.

Она не знала, с чем это связано, но неустанно радовалась каждому более или менее спокойному дню. Боги знали, насколько ей был нужен отдых после всех событий с Упырём и Палачом; она заслужила этот чёртов отдых, мать его. Ей был нужен минимум месяц: столько, по словам её психотерапевта, требовалось, чтобы медикаментозное лечение дало хоть какой-то эффект.

Маринетт ходила в коллеж. Присутствовала на уроках она чисто номинально, уставившись во время физики-геометрии-французского на светлую макушку перед собой. Адриан, к счастью, этого внимания не замечал, чего нельзя было сказать про Алью и весь остальной класс.

У Маринетт был такой болезненный вид, что ей даже замечания не делали. Мадам Бюстье как-то пыталась поговорить с ученицей, но эта беседа ни к чему не привела. Всё время, пока учительница распиналась о важности поддержки и становлении человеческой личности через различные препятствия, Маринетт безучастно смотрела на доску позади женщины. Так и не добившись никакой реакции, мадам Бюстье с тяжёлым сердцем отпустила ученицу домой. Может, надеялась, что родители с подобными разговорами справятся лучше.

Сабина и Томас тоже видели состояние дочери. Они пытались вытащить её на прогулку, разговаривали, готовили вкусности; Маринетт предпочитала оставаться дома или ходить к Адриану, отмалчиваться, голодать.

Маринетт вообще часто была у Адриана дома. Пожалуй, она проводила в его комнате больше времени, чем в собственной, но Агрест точно не возражал. Ему компания Ледибаг была приятна.

Кто бы сомневался, ха-ха.

Она приходила к нему в любое время дня и ночи, порой даже забывая о приличиях и проникая в комнату без стука. Из-за этого она видела Адриана обнажённым, спящим, моющимся, ругающимся с приставкой, швыряющимся книгами и даже мастурбирующим на те самые журналы из-под кровати.

Ей было почти плевать. Главное что Адриан был живым.

Он очаровательно закраснел ушами, когда Ледибаг в первый раз застала его за самоудовлетворением и стыдливо закутался в простыню.

— Миле… Ледибаг! Как я рад тебя… то есть, я…

Ледибаг тогда спрыгнула с подоконника, закрыла за собой окно и прошла к креслу. Подтащив мебель поближе к кровати Адриана, — тот, видимо, предпочитал мастурбацию в комфорте, — героиня уселась и подтянула ноги к груди.

Умостив подбородок на коленки, Ледибаг ухмыльнулась уголком губ.

— Ну что же ты? Продолжай.

Адриан от её тихого приказа вздрогнул всем телом и закраснел не только ушами: нежно-розовый румянец перетёк на шею и плечи, разлился цветом по груди и окрасил кожу Агреста в рассвет. Эрекция, только увеличившаяся от появления героини, призывно топорщила простынку.

Ледибаг видела крохотное мокрое пятнышко, расплывающееся по ткани на головке. От этого во рту у девушки стало сухо, а по телу разлился жар.

Адриан неуверенно посмотрел на героиню из-под светлой чёлки и слабой рукой откинул простыню. Маринетт жадно глазела на открывшееся зрелище, неосознанно облизывая сухие и липкие губы.

Адриан был вылеплен по подобию Бога, не иначе. Он был прекрасен, идеальная модель человека: пропорции, цвет, насыщенность. Маринетт смотрела на выступающие вены на его предплечьях, гладила взглядом румяные плечи и грудь, ласкала вниманием поджавшийся живот и светлые паховые волоски. Когда ладонь Адриана легла на тёмный от прилившей крови член, Маринетт издала едва слышный чувственный вздох.

С кошачьим слухом Адриан его, конечно же, услышал.

Агрест громко застонал и запрокинул голову. Его длинные пальцы сомкнулись на стволе члена, оттянули крайнюю плоть, несколько раз двинулись вперёд-назад. Адриан смотрел на Ледибаг из-под полуопущенных ресниц, пока его рука словно бы жила отдельной жизнью.

Ледибаг смотрела в ответ. Её дыхание стало тяжёлым и влажным, в животе скрутился колючий узел, щёки опаляло жаром. Ей хотелось встать из кресла, подойти к Адриану, опуститься рядом с ним и коснуться его… везде. Он был таким красивым и настоящим, таким живым! Ей хотелось запомнить это, впечатать эту развратно-прекрасную картинку в память, выжечь её на роговице, чтобы видеть постоянно.

Она не пошевелилась и не вылезла из кресла, продолжая наблюдать.

Адриан снова расслабился и вошёл в ритм. Свободной рукой он гладил себя по телу, и Маринетт следила за этим. Агрест мало уделял внимания груди и соскам, зато частенько проводил ладонью по бокам и бедренным косточкам. Иногда он несильно дёргал себя за паховые волоски, сопровождая это громкими пошлыми стонами.

Маринетт отзывалась на них едва заметным скулением. Ей казалось, что Адриан не себя гладит, а её, настолько его движения были чувственными и возбуждающими.

Он передвинул пальцы со ствола члена и накрыл ладонью головку. В зелёных глазах Маринетт заметила то, на что не обращала внимание раньше: смешливые искры и пытающийся вытянуться в щёлку зрачок.

Это стало последней каплей. Маринетт буквально выкинуло из кресла; она даже не заметила, в какой момент оказалась не в отдалении от Агреста, а на кровати, рядом. Ледибаг наклонилась к паху напарника и лизнула его кулак, накрывающий головку. От этого Адриан вскрикнул. Его бёдра приподнялись, когда он толкнулся в кулак, и в следующий момент Ледибаг ощутила знакомый сладко-холодный запах чужого удовлетворения.

Она посмотрела на Адриана снизу вверх, напоследок прижалась губами к его руке и подобралась наверх, чтобы лечь рядом. Агрест тяжело дышал, смотря помутневшими глазами в потолок и приходя в себя после оргазма. Он даже не заметил, когда Ледибаг натянула на них простыню и прижалась к его боку.

— Значит ли это, что мы перешли на новый уровень отношений? — уточнил Адриан через какое-то время.

— У нас всегда были совершенно особенные отношения, разве не так?

Секунд десять он молчал.

— Так.

Она и сама не знала, почему не сказала в тот момент Адриану о том, что раскрыла его личность. Возможно, ей просто было тяжело вспоминать об обстоятельствах, сопровождающих это раскрытие. Или же она просто упустила подходящий момент.