Мёртвое сердце

Конечно, из-за этого сближения пострадали другие отношения: Виктор, поняв, что Лили не заинтересована в нём как в мужчине, несколько отстранился. Не сильно, но ощутимо для гриффиндорки. Было обидно… и при этом понятно. Каждый сам переживает разрывы, — даже если отношений как таковых и не было, — как может.

Но Лили, хоть и лишилась компании Крама на неделю, была слишком занята, чтобы как-то на это реагировать. Её постоянно требовал к себе Его Темнейшество, злой и недовольный после провального набега на Хогвартс. Несмотря на то, что Лили убила Дамблдора, Тёмный лорд не нашёл того, что ему было нужно — кольца, в котором, судя по всему, Волдеморт упрятал кусочек души.

Вряд ли он его теперь найдёт, считала Лили. Потому что колечко ушло прямиком к Смерти, вместе с мантией и волшебной палочкой из сказки про трёх братьев. Она сама это видела.

Однако Его Темнейшество не был на башне в момент смерти Дамблдора и при этом точно знал, что директор носил при себе нужное Волдеморту кольцо. Вот и оставалось Тёмному Лорду лишь проверять память у своих прислужников, к коим теперь относилась и Лили. Хорошо ещё, что метку ей не поставили — удалось откосить, во многом благодаря Эвансу. Если бы не брат, то ходила бы Лили со знаменитой татуировкой, чего ей бы очень не хотелось.

Комментатор продолжал надрываться и расхваливать участников, маги сзади принялись распивать Огневиски из безразмерной фляжки Флитвика. Лили уныло вздохнула и закинула руки за голову, потягиваясь. Ей даже замечания не сделали. Смотреть-то было не на что.

Вот одна радость была на этой неделе помимо Снейпа, в самом деле. И имя этой радости — Анжела.

Пухленькая, весёлая хаффлпаффка неожиданно оказалась более серьёзной, чем Лили представляла. Она быстро просчитала, к чему ведёт смена власти, и в один не самый прекрасный день пропала из Хогвартса вместе со своими мальчишками. Шум поднялся знатный: школе не простили пропажи Луны Лавгуд год назад, так что новые потеряшки грозили окончательно уничтожить репутацию Хогвартса.

Как бы Снейп ни зашивался с директорскими обязанностями, а Дамблдор существенно ухудшил мнение о волшебной школе. Лили было даже немного жаль: как-никак, а она помогала Замку рождаться.

Потеряшки, кстати, обнаружились тем же вечером. Нашла их, если так можно сказать, Лили. В Крауч-холле на аудиенции у Тёмного Лорда.

Эванс обладала некоторыми привилегиями, так что смогла войти в кабинет Его Темнейшества без стука или предупреждения — неслыханная наглость, которую ей спускали из-за Морри и «происхождения», что бы это ни значило. Лили бы прошла мимо, потому что её совсем не интересовала политика, но голос Жерара оказался слишком знакомым.

— Мы пришли сами, — говорил француз. — И сами же просим.

— Мы готовы сражаться, — добавил необычайно серьёзный Майкл. — И принести клятву верности.

Волдеморта это, однако, совсем не впечатлило.

— Надо же, какие нынче дети пошли… Барти, ты слышал? Они готовы сражаться. А если мне не нужны такие прис-спешники? Об этом вы не подумали?

— Вряд ли вы будете нас убивать, — тихо отозвалась Анжела. — Два чистокровных мага и один полукровный, способная магглорождённая… о вас отзывались, как о разумном сюзерене.

На этом Лили поспешила войти: Эванса в Крауч-холле не было, так что Волдеморт мог отреагировать на подобную почти-грубость буквально как угодно.

Его Темнейшество, однако, удивил Лили. Вместо ожидаемого всплеска злости он откинулся в кресле и расхохотался.

— Поразительная наглость! О, мисс Эванс, вы решили почтить нас своим присутствием? Польщён, польщён… как думаете, мисс, стоит ли принять этих магов в наши ряды?

Из четвёрки обернулся только Сэм. В его светлых голубых глазах была то ли просьба, то ли приказ: «Спаси нас!» Скорее всё же приказ, потому что Эванс как-то говорил сестре, что он обещал своему патрону со Слизерина «что угодно». Глупый брат.

— Думаю, они достаточно смелы, чтобы пройти посвящение, — осторожно ответила Лили, — однако… не слишком ли они юны для этого? Возможно, стоит подождать хотя бы год?

За год, она была уверена, всё бы решилось, и её знакомым не нужно было бы воевать ни за одну из сторон. Сильный, умный и осторожный Волдеморт просто подмял бы магическую Англию под себя за эти несчастные двенадцать месяцев.

Да ему бы даже полугода хватило бы!

Волдеморт сложил пальцы домиком, как любил раньше делать Дамблдор, и прикрыл глаза.

— Ну что же вы, мисс Эванс. Сами же знаете, что во времена вашей молодости было точно так же. Северуса ко мне привели на исходе его пятого курса, вы знали? А вы когда решили вмешаться в нашу с Дамблдором борьбу?

К тому, что нынешнюю Лили Эванс, сестру Эванса, все путают с Лили-из-прошлого гриффиндорка почти смирилась. Было только неприятно, что каждый раз при этом у неё чертовски болела голова. Но Волдеморту не стоило показывать даже намёка на недовольство — чревато Круцио или злой, давящей аурой. Только Эвансу-Морри прощалось буквально всё, хотя он этим не пользовался.

— Я вмешалась, когда скинула Дамблдора с башни, — сказала она. — Поэтому я прошу за этих детей, мой лорд. Пускай будут в безопасности.

Волдеморт посмотрел на неё из-под ресниц мрачным вишнёвым взглядом.

— Я вот только одного понять не могу, мисс Эванс… Что же они вам всем так сдались? Вы за них просите, Северус замолвил слово, даже Фламель — но там хотя бы понятно, родственные связи. Но Морри? Почему за этих детей просил мой Морри, Лили? Объясни.

Это было больше похоже не на просьбу, а на прямой приказ. В любом случае, Лили было нечего скрывать:

— Морри пообещал одному из этих «детей» выполнить любое желание. И именно его, мой лорд, вы услышали.

Четверо стояли так тихо, как только возможно, даже дышали через раз. Лили тоже чувствовала ком тревоги в груди, но не выказывала дискомфорта ни единым взглядом.

Волдеморт, правда, всё равно ощутил их напряжение. Он тяжело вздохнул, а потом махнул рукой, словно отгоняя пищащего комара:

— Ведите их в гостевое крыло, мисс Эванс. Дети останутся здесь. Не убивать же их, в самом деле…

— Будет сделано, мой лорд. Благодарю.

Она едва ли не силой вытолкала четверых из кабинета и не сдержала благодарной улыбки при последнем взгляде на Волдеморта. Отчего-то Лили было очень важно, чтобы у Анжелы, Жерара, Майкла и Сэма всё было хорошо.

— Идём, — приказала она, как только закрыла дверь. — И тихо.

— Ты ведь Эванс? — уточнил Сэм.

Они удалялись от кабинета Волдеморта на максимальной скорости. Если бы Лили не боялась запутаться в чёртовом дементоровом плаще, то она бы припустила в сторону гостевых комнат со всех ног.

— Эванс, Эванс… пошли, отведу вас на новое место. Думаю, вам стоит выделить две комнаты, одну для жизни и одну для уединения… или три? Сделать один будуар для Анжелы. А может, каждому по комнате?

— Двух будет достаточно, — сказал Майкл. — Эванс, а ты чего такая взрослая?

— Каши много ела, — ворчливо отозвалась Лили. — Какая тебе разница? Ты должен канканы танцевать и песни петь за то, что я мимо проходила. Испепелил бы вас Его Темнейшество, и всё, баста. Только Николя бы слёзы лил.

На последнюю фразу оживился Жерар:

— Ты знаешь дедушку? Откуда?

— Его все знают. Я помогала ему вылечить руку — схлопотал твой дед какое-то гадкое проклятие… не важно.

Лили остановилась перед огромной двустворчатой дверью и упёрла руки в бока.

— Значит, так. Внутри — куча комнат, ходите где хотите, выбирайте любую. Занята там только одна, на двери табличка так что смело осматривайте все остальные. С девушкой, живущей внутри, не конфликтовать — она милая, как радужный единорог. Вопросы?

— Что за девушка? — Сэм.

— Ты уходишь? — Майкл

— Как долго нам здесь жить? — Анжела.

— А в библиотеку можно? — Конечно, Жерар.

— По порядку. Девушка — Полумна Лавгуд, пришла, как и вы, сама, до этого жила в лесу с оборотнем, так что манеры у неё несколько испортились. Да, я сейчас ухожу, потому что я не нянька вам, и у меня есть свои дела. Жить здесь вы будете столько, сколько решит Его Темнейшество — и не вздумайте его так называть, если что, для вас он исключительно «Тёмный лорд». В библиотеку нельзя, потому что она находится в другой части здания, но вы вполне можете попросить у домового эльфа почти любую книгу — он принесёт после того, как спросит разрешения у хозяина или Его Темнейшества. А теперь рысью — марш!