Мёртвое сердце

Такое отношение возмутило Лили до глубины души.

— Девица может сама за себя ответить, — едва не прошипела она, — так что да, я с ним.

Тётка за стойкой молниеносно кинулась вперёд, переворачивая дерево; Лили на одних инстинктах переместилась к стене магазина. Вместо ног у желтоглазой оказался длинный тёмно-зелёный змеиный хвост.

— Шустрая, надо же, — расхохоталась женщина, по-животному мигая. — А я-то думала, что ты сюда пришла для обеда, а не на обед. Идите, идите! Мне здесь ещё порядок наводить…

Лили коротко осмотрела полуразрушенную лавку. Всего за один бросок змеица снесла не только стойку, но и несколько шкафов с чем-то стеклянным, и кресла, и даже опорную балку для крыши. Вот же, сила есть — ума не надо.

Хагрид схватил Лили за руку и потянул за собой в неприметную с первого взгляда дверцу.

— Ну что же ты так неаккуратно? Она ж мне теперь жизни не даст, всё будет подкалывать о несчастливой любви.

— Это-то тут причём?

— Как причём? Тут же эта, не знают, что я магией занимаюсь и наверняка подумают, что у нас с тобой роман. Просто по дружбе в такие места не водят.

— Чего тогда привёл? Я сюда не стремилась, знаешь ли.

Они зашли в комнату, которая изнутри оказалась едва ли больше той, в которой Лили и Эванс жили в приюте. Женщина сразу приметила не только диван, — дико неудобный и мягкий на вид, кстати, — но и две довольно массивных двери.

— Дык это, мне надо сначала детку покормить, а потом с тебя клятву взять, что ты не расскажешь никому про мою прелесть. Но сначала-таки покормить, да. Голодная детка такая нервная…

— Естественно я нервный, идиот, — проворчало из-под бороды Хагрида, — ты ж ни жрать не даёшь, ни спать, с тобой даже не уединиться!

— Ты моя хорошая! Проснулась, чтобы порадовать мамочку?

Хагрид как-то по-особому завернул бороду узлом и завязал страшненькой резинкой, открывая вид на мясной шар. В это же время самая крупная дверь распахнулась, и в комнату вошли два существа, отдалённо напоминавшие гоблинов. Одеты магики были в поварские колпаки и фартуки, а за собой везли тележку с огромным блюдом. Достаточно большим, чтобы вместить человека.

Услышав тихие стоны со стороны тележки, Лили ощутила тошноту. Неужели?..

— Тут ведь сталбыть, — начал Хагрид, — такое дело, Лили. Детке же кушать надо, понимаешь? А тут заведение илитное, человечки здесь чистенькие, хорошенькие. Не то что тот, которого я съел первым. Тот был, — тьфу! — маленький, жирный, так ещё и невкусный жуть. Плюгавый, как есть плюгавый! А я тогда детку только-только на шею посадил. Она же магический паразит, понимаишь? Не может без меня, без своей мамочки.

Лили проглотила горько-кислый ком и запихнула свои эмоции поглубже. Лучше потом их пережить как следует, чем сейчас перед этим… людоедом. И ведь каннибализмом это не назвать, Хагрид-то как минимум наполовину не человек. А великаны ещё в сказках варили супы из людских детёнышей…

Подняли крышку. На огромном блюде лежала девушка — ровесница молодого тела Лили. Чёрные глаза и волосы, бледная, красивая кожа. И паника, пронизывающая каждую клеточку.

Лили взмахнула волшебной палочкой, и девушка обмякла, лишившись сознания. Эванс ещё похвалила себя в мыслях: не поленилась, взяла с собой на прогулку волшебную палочку брата из остролиста. Зато её собственная, с шерстью оленя, останется чистой от всяких странных чар.

— Я, вообще-то, человечину-то не люблю, — продолжал Хагрид, наживую отрывая от девицы кусок; плоть у красавицы не кровила, видимо из-за чар, — но детке надо. Я вообще всё для детки делаю, знаешь? Такое вот материнство. И кубки я для детки собираю, только её это почему-то не радует. Она всё говорит: «Не то, Хагрид, не то!» А я будто знаю, что ей надо! И ведь объяснить не может, маленькая ещё.

Полувеликан делил плоть девушки на двоих: часть себе в рот, часть под бороду, в пасть детке. Красноглазый мясной шар усиленно работал челюстями, отхватывая куски от предложенной еды и почти их не жуя.

— А кто-то об этом знает? — тихо спросила Лили. — Профессор Снейп? Директор? Хоть кто-то?

— Ну, ты знаешь, но ты ж из-за Грани, тебе можно. Фоморы, — великаны по-человечьи, — такие дела всегда чуют, Лили, ты ж понимаешь. А вот Северус и Дамблдор, — великий человек! — сама понимаешь, не в курсе. К тому же, они частенько уходят из замка по каким-то своим важным делам. Очень удобно.

Он оторвал девушке ногу и принялся задумчиво глодать сырое мясо. Кровь всё никак не текла, и плоть была бордово-красной, влажно блестящей от хорошего освещения.

— Да и другие преподаватели тоже, иначе погнали бы меня из моей сторожки, — продолжал Хагрид. — А я свой домик очень люблю, между прочим! Кстати, кстати, ты мне напомни, я тебе в домике подарок держу уже несколько месяцев. Красивое ожерелье, купил в Лютном. По-моему, из человечьих зубов. Я хотел тебе раньше его просто как костяное подарить, но теперь-то ты знаешь некоторые тайны, так что можно и так.

Лили криво улыбнулась и сухо поблагодарила Хагрида за столь оригинальный подарок. Рубеус, не замечая настроения Эванс, продолжал лакомиться: оторвал девушке голову и при помощи какого-то заклинания вскрыл черепушку.

Из места среза вылилось неожиданно много воды, подкрашенной кровью. Вид розоватых мозгов вывел Лили из ступора: Эванс резко поднялась и направилась на выход.

— Ты куда это? — мягко и нежно спросил Хагрид.

— Выйду подышать. Мне нехорошо от твоей трапезы.

— Ты только не убегай, Лили. А то мне придётся тебя наказать.

Лили резко обернулась и с ненавистью посмотрела на полувеликана. Рубеус как ни в чём не бывало продолжал кормить детку — теперь мозгами несчастной девицы, которую Лили догадалась усыпить. Шар довольно чавкал.

Неужели он ел бы её наживую? Она бы дёргалась…

— Что ты от меня хочешь?

— Клятву, что ты никому ничего не расскажешь, дура! — подал голос шар.

— Клянусь, чёртовы отродья!

Из помещения будто на мгновение вытянули весь воздух. Лили, уже знакомая с подобным появлением магии, даже не шелохнулась; Хагриду и детке, к удовольствию Эванс, явно стало нехорошо.

— А теперь, — зашипела она. — я ухожу.

Детка совсем по-плебейски рыгнула.

— Катись. Больше ты и не нужна.

Лили вихрем вылетела из зала и едва не столкнулась со змеицей. Та широко ухмыльнулась клыкастым ртом и кивнула в сторону заднего двора.

— Там можно проблеваться, белоручка.

— У меня крепкий желудок, змеемордая.

Эванс вышла из лавки, чувствуя себя как никогда грязной. Хотелось спалить весь переулок — просто так, чтобы вычистить всю здешнюю магическую дрянь, от летающих крыс до людоедов и магов. Сердце у Лили билось гулко и очень редко, едва гоняя перенасыщенную злостью кровь по венам.

Она не понимала, что её злит больше: собственная беспомощность, вынужденная клятва, смерть черноглазой красавицы или то, что она впервые увидела людоедов в деле. Возможно, всё сразу.

Возможно, Лили бы и сорвалась. Если бы её не окликнули:

— Мисс, по-моему, в прошлый раз вы были несколько… меньше?

Лили запрокинула голову и расхохоталась. Маг в самой прекрасной перьевой шляпе на свете от этого смеха нахмурился и поджал губы.

Затем он аккуратно взял Лили за руку. Вихрь перемещения оборвал истерический хохот.

========== Глава 16 ==========

Всё продвигалось так гладко и хорошо, что Волдеморту стоило бы заподозрить мир в обмане. Но нет: Англия медленно, однако верно шла Тёмному Лорду в руки, сама того не понимая.

Только и стоило заняться подпольной политикой, а не пытаться всё сделать правильно и красиво. Может, если бы молодой тогда-уже-не-Том не побрезговал окунуть руки в дерьмо, а не в кровь, то нынешний Волдеморт даже не родился бы таким, какой он есть сейчас.

Собрание Пожирателей Смерти проходило штатно: докладывали о победах и провалах, были отчёты о выздоровлении азкабанских сидельцев, личные просьбы и то, что волновало Волдеморта больше всего — никаких новостей о пропавшей Беллатрикс Лестранж. Тёмный лорд был привязан к женщине, больше эмоционально из-за её щенячьей преданности и слепого обожания. Лишиться верной соратницы оказалось неожиданно неприятно.