Мёртвое сердце

— Ну, здеся и поговорить уже можно, верно?

Хагрид остановился так резко, что Лили врезалась в его спину. Тотчас полувеликан развернулся к ней и схватил за шкирку, как котёнка. Пальто затрещало, но ткань оказалась на диво хорошей — осталась целой даже тогда, когда Рубеус поднял Лили в воздух.

— Ты чего делаешь?! — просипела Эванс.

— А ты как думаешь?! — визгливо раздалось из-под бороды Рубеуса. — Открой меня, идиот!

Воздуха Лили не хватало катастрофически: шею пережало застёгнутым воротом. Барахтаться было глупо, так что девушка расслабилась и перестала дышать. Отсутствие кислорода кратковременно садануло по голове, смущая сознание, но потом заработала магия мисс Эванс и всё быстро вернулось в норму.

Кролики-защитники в кустах замерли, ожидая приказа: нападать или нет?

Хагрид, продолжая держать Лили на вытянутой руке, поднял бороду, оголяя шею и тот странный мясной шар. Про падение Рубеуса в хижине они так и не разговаривали, как и про это странное существо, живущее между великаньих ключиц. Выглядело оно просто отвратительно и совсем немного напоминало человеческую голову, если бы та была абсолютно круглой.

— Чего уставилась?! — практически зарычал шар сквозь мелкие зубы.

— Ну-ну, детка, — успокаивающе откликнулся Рубеус, — всё хорошо, мамочка не даст тебя в обиду…

— Какая из тебя к Мерлину «мамочка», уродец?! Давай сюда девку уже!

Хагрид мгновение поколебался, а потом грустно-грустно вздохнул, словно собирался утопить целую корзину котят.

— Лили, ну, ты ж понимаешь… ты ж сама мать, да. Мне надо кормить мою детку, а маги для неё — самое вкусное и лучшее, да. Так что ты эта, не серчай. И не перемещайся, тут эта, аппарация не работает. Лес же.

Лили принялась дёргаться с удвоенной силой, но для мощи полувеликана этого оказалось недостаточно. Хагрид слегка встряхнул свою жертву, — зубы у Лили от этого громко клацнули, — и подтянул её к себе. Точнее, к шару.

Под снежным настилом кролики-зомби медленно приближались к полувеликану.

Шар уже не был идеально-круглым. На поверхности «детки» появилась трещина-рот, из которой высунулся огромный красный слюнявый язык. Зубы во рту у твари оказались мелкими, острыми и расположенными в несколько рядов — самое то, чтобы откусывать большие куски мяса и вгрызаться в тела вот таких вот девушек, как Лили.

Сердце у Лили, замершее пару минут назад из-за нехватки воздуха, сделало пару тяжёлых тревожных биений. Мясной шар втянул воздух, пробуя запахи, и зрачки у него расширились во все мелкие глазки. Кролики замерли перед атакой. Прежде, чем успело случиться ещё хоть что-то, детка внезапно взвизгнула:

— Стоя-ять!

Хагрид послушно замер, да и Лили тоже — её знатно оглушило этим криком.

— Отпусти её, уродец!

Рубеус послушался, и Лили упала в снег, сразу же намочив и юбку, и колготки. Проталкивая воздух в слипшиеся лёгкие, девушка принялась отползать от лесника и его детки — во избежание. Кролики поползли вместе с ней, провожаемые взглядом мелких глазок шара.

— Что не так, детка? — заворковал Хагрид. — Не вкусно? Не интересно? Найти тебе кого-нибудь другого? Ты так давно не ела, малепусенькая моя, пора кушать. Хочешь, я оторву ей ручку для тебя?

— Оставь её в покое, идиотина. И найди мне другое мясо. Её не трогать!

Сказав это, детка закрыла глаза и, видимо, заснула. Хагрид аккуратно поправил бороду, укрывая своё сокровище, и в несколько шагов дошёл до Лили. Вздёрнув Эванс и поставив девушку на ноги, Рубеус принялся отряхивать её от снега, будто ничего не произошло.

Закончив, Хагрид крякнул:

— Ну и ладненько, да. Теперь пошли-ка в Лондон наконец, пора уже.

— Не пойду я с тобой никуда!

— Пойдёшь, пойдёшь, куда ты денешься… да ты не волнуйся, я тебя теперь не трону. Детка же сказала, чтобы с тобой всё хорошо было. Значится, будет.

Он схватил Лили за предплечье и коснулся огромного кольца на мощном пальце. Вихрь перемещения выплюнул магов в каком-то тёмном переулке без намёка на снег, но явно волшебном: у магглов никогда не было крылатых крыс.

— Ну вот, смотри, переместились. Совсем не страшно же, верно?

— Ты меня сожрать хотел! — зашипела Лили, справедливо опасаясь повышать голос.

По-хорошему, ей бы заорать как следует, да только непонятно, куда именно. Вдруг рядом бордель или какой-нибудь наркопритон? Лили тогда не просто сожрут, а сделают с ней что-нибудь несоизмеримо хуже.

Хагрид добродушно рассмеялся и пригрозил ей пальцем.

— Ну не я бы тебя скушал, а моя детка, милая, а это большая разница. Но сейчас-то тебя никто есть не будет, так что не кипишуй и иди за мной спокойно. Я же обещал тебе прогулку? Будет прогулка, правда, по Лютному — дела у меня тут. Да и детку кормить опять же надо. Так что не кричи и тихонько иди за мной, не отставая. Поняла?

Лили сжала губы, но кивнула. Спорить с Рубеусом было себе дороже, особенно на незнакомой территории.

Конечно, Лили могла бы просто взять и переместиться в Хогвартс… но ей стало банально любопытно: что за дела такие у полувеликана в Лютном? И как, собственно, Хагрид собирается кормить детку?

Да и что за детка такая, в конце концов?! Какой-то паразит, животное, человек? Пахло от мясного шара чем-то знакомым, но чем именно, Лили понять никак не могла. Какой-то травяной запах, смешанный с гноем и грязью.

Снедаемая собственным дурным любопытством, Лили накинула на плечи плащ Эванса и двинулась вслед за Хагридом к выходу из грязного закоулка.

— Я бы, значится, и в школе бы детку кормил, — рассказывал Рубеус, словно не заметив заминки своей вроде бы подруги, — да только не хочется расстраивать профессора Дамблдора. Великий он человек, Дамблдор, да… Так что приходится, вот, приходить в Лютный к особым магазинам, понимаешь ли, хотя для детки мясо молодых магов ой как хорошо было бы… ну да ничего, здесь тоже можно найти свежатинку, и достаточно недорого. Рекомендую, если захочешь попробовать. Вона, та лавка, видишь?

Лили видела. Вывеска больше подошла бы какому-нибудь портному: какие-то катушки, огромная швейная игла и большая ушастая мышь. Не было никакой надписи или хотя бы намёка на то, что в этой лавке можно купить свежий человеческий окорок. Ну или рёбрышки. Или грудинку…

Против воли рот Лили наполнился слюной. После обеда прошло больше часа, и она успела проголодаться. Но ни за какие деньги она бы ни за что и никогда не попробовала бы человечину!

Хотя Салазар, — он рассказывал, — ел. И даже весьма недурно отзывался.

Они зашли в лавку, запах которой никак не ассоциировался у Лили с бойней. Наоборот, пахло очень приятно: свежей тканью, какими-то растениями, чувствовался яркий запах новой краски и совсем капельку — металла.

Лили в своём взрослом теле едва справилась с дверью, которую Хагрид не стал придерживать. Деревяшка на деле оказалась ужасно тяжёлой и чуть не переломала Эванс пальцы, когда женщина попыталась придержать её.

Хагрид успел вовремя: схватился огромной ручищей за дверь и виновато улыбнулся:

— Ты, эта, прости. Совсем забыл, что для простых человечков она тяжеловата. Сюды, понимаешь, простые не ходют, всё вампирчики да оборотни.

— А великаны?

— Да не, я здесь единственный. Правда вот, Флитвика недавно видел — но он вроде бы был за компанию, сам-то мяса не ел. Не может, как он говорил, потом нормально реагировать на учеников, те всё время ему напоминают стейки.

Лили внутренне передёрнулась. О том, что добрейший профессор Флитвик наполовину был магиком и воспитывался нелюдьми, как-то быстро забылось. А тут на тебе — такое отличное напоминание.

За стойкой уныло жевала жвачку тощая женщина с ядовито-фиолетовыми волосами. Увидев Хагрида, она разулыбалась острым клыкастым ртом; глаза у тётки мигнули жёлтым.

— О, Руби, мой дорогой Руби! Как поживаешь, малыш? Давно ты к нам не заходил.

— Привет, — махнул лапищей Хагрид, — мне как обычно давай.

— А девица, — женщина перевела жёлтый взгляд на Лили, — с тобой?