Мёртвое сердце

Только вот кольцо из бирюзы жгло карман. Лили так и не смогла заставить себя оставить украшение в спальне, даже на один вечер. И Эвансу его было не отдать — брат на Рождественские каникулы уехал к Сириусу. Лили в доме Блеков ждали только на следующий день после Бала.

Слова Виктора о том, что Лили «сама всё увидит» о втором этапе Турнира, кстати, оказались пророческими. Эванс потом частенько их вспоминала — и всегда недобрым словом. Язык у Крама оказался злым.

Второй этап Тремудрого Турнира был назначен через две недели после окончания Рожденственских каникул — на двадцатое января. Лили в этот день с самого утра пригласили в кабинет к директору Дамблдору. Эвансу при этом было запрещено идти за сестрой.

Следующее, что помнила Лили — как она открыла глаза, а вокруг было слишком много воды.

«Слишком много» — это не разлитая кружка и даже не бассейн. Лили оказалась в воде с головой, вода была вокруг и внутри неё: в лёгких, в желудке и даже, судя по ощущениям Лили, в голове рядом с мозгом. Как так — она не понимала, но чувствовалось это всё крайне неприятно.

И, будто бы мало было этой вездесущей воды, Лили оказалась связана. Причём так сильно, что о том, чтобы выпутаться, разговора даже не шло — её так связывал разве что покойный ныне Август в не-средневековье.

Со внутренним смешком Лили подумала, что испытание водой в духе Инквизиции она бы прошла.

Она дышала холодной водой и ощущала вкус водорослей на языке, смотрела по сторонам и пыталась хоть что-то увидеть. Тщетно: под водой оказалось слишком темно, чтобы человеческие глаза разобрали что-либо. Лили едва видела таких же магов-неудачников, как и она сама, что покачивались рядом под водой. С одним только отличием: другие связанные волшебники были без сознания.

Лили повертела головой, но картинка от этого яснее не стала. Неподалёку от девушки, судя по её ощущениям, что-то плавало; иногда Лили слышала приглушённое ворчание и неразборчивые выкрики, отдалённо похожие на человеческие.

Затем рядом с ней что-то заклокотало, как большая птица, и перед самым лицом Лили появилось… что-то.

Оно не было похоже ни на человека, ни на рыбу, хотя прослеживались знакомые черты и от первых, и от вторых. Вытянутая голова с абсолютно плоским лицом, огромные глаза без век, полосы жабр, толстые лоснящиеся губы, за которыми пряталось множество иглоподобных зубов. Около ног Лили вился гладкий хвост без намёка на чешую, за руки Эванс схватили длинные, когтистые пальцы.

Меньше всего эта тварь напоминала русалку из бестиариев. Но, учитывая, сколько русалочьих поколений могло смениться с момента перемещения морской водицы в котлован Чёрного Озера… вполне возможно, что здешних русалок просто настигло вырождение из-за малого разнообразия генов.

Монстр что-то прощёлкал клыкастой пастью, но Лили, ясное дело, ничего не поняла. Тогда не-русалка дёрнула пленницу за руки, расцарапав те до крови.

Тварь явно наслаждалась.

На запах растворившихся красных капель подобрались другие русалоиды. Они обступили Лили, и Эванс внезапно вспомнила, как в не-средневековье её и Салазара также окружали оборотни из Запретного Леса. Только сейчас рядом с Лили не было ни наставника, ни кого-либо, кто мог помочь.

И волшебной палочки у неё тоже не было.

Белокожие гладкие русалоиды перещёлкивались о чём-то своём. Та тварь, которую Лили увидела первой, вылизывала ранки на руках девушки. Но кровь всё равно успевала раствориться в воде.

Поэтому тварь присосалась к царапинам.

В следующий момент другая русалка подплыла к Лили, разорвала на ней чулок и так же присосалась к бедру. Эванс ощутила, как её кожу проткнули острые клыки — несильно, но достаточно, чтобы пошла кровь. Обе подводные вампирши не просто наслаждались, а натурально ловили кайф. И, судя по тому, как они тёрлись друг о друга плавниками — ещё и возбудились.

Что-то подобное Лили видела по Дискавери. Про дельфинов, правда…

Русалки вокруг агрессивно виляли голыми хвостами. У тех, что напоминали внешне мужчин, из паховой сумки показались члены — совсем не человеческие, слишком большие и длинные. Лили от подобного вида ощутила тошноту, ей стало плохо до головокружения. Чёрт его знает, что это были за брачные танцы, но для Лили они точно не принесли бы ничего хорошего.

Магия внутри неё бурлила и выплёскивалась в воду вокруг, но от неё русалки только больше заводились. Выбраться из подводного плена у Эванс тоже не удавалось — мешались антимагические верёвки.

Про других пленников русалоиды забыли.

К Лили попытался пристроиться ещё один русалоид, — он выбрал другую её ногу, чтобы укусить, — но ему не дали сделать это те твари, что уже высасывали капельки крови из девушки. Они оторвались от её конечностей и агрессивно, предупреждающе зашипели.

Другие отозвались таким же шипением. Лили прикрыла глаза, стараясь свернуть свою магию и собраться с силами — они ей явно понадобятся, чтобы выбраться отсюда.

Она уже поняла, где она была. Чёрное Озеро, конечно же. Сегодня был день проведения второго Этапа, Лили очень ждала его, чтобы увидеть всё и поболеть за друга. Крам держался как скала и не говорил ей, что будет за испытание, но иногда всё-таки проговаривался. Из этих обмолвок было ясно, что у него возьмут нечто «дорогое» и спрячут под водой возле Замка.

Но ни Лили, ни Виктор, ни даже Эванс не могли и подумать о том, что «дорогим» окажется гриффиндорка-четверокурсница! Они ставили на что угодно: на любимый снитч, метлу, одежду, кошелёк с золотом, даже на волшебную палочку… но не на Лили.

Русалки собрались вокруг Лили в большой движущийся клубок. Видимо, они о чём-то договорились, потому что Эванс то и дело видела перед собой новую рожу с длинным шершавым языком. Лили кусали, царапали, тёрлись об неё колючими телами, царапали и кусали, и казалось, что не будет всему этому конца.

Спас Лили, как и должно было быть, Виктор. Он то ли применил к себе частичную трансфигурацию, то ли не до конца перекинулся в животное — Эванс не поняла, да и всё равно ей было. Голова у Крама оказалась акульей, как и плавник вместо ног; между двумя животными частями было человеческое тело с очень нужными руками.

Крам врезался в клубок русалок на полной скорости. Очень помогли акульи челюсти: ими Виктор разрывал тварей и едва не перекусывал пополам. Плавником он избивал русалоидов, и те медленно опускались на дно в глубокой отключке.

Один раз Виктору даже удалось прорваться к Лили и надкусить верёвку, которой были связаны её руки. Эванс увидела, как сузился акулий зрачок, когда Крам тупым носом ткнулся в красное облако её крови, а в следующий момент Виктор развернулся и опять поплыл к русалкам. Вероятно, чтобы не поддаться инстинктам и попросту не съесть свою подругу.

Лили тотчас принялась активно выпутываться из верёвок. Она извивалась, тянула руки в стороны, дёргалась, но помогало это мало. То ли путы закрепили слишком хорошо, то ли срабатывал заговор на верёвках, не дающий нормально пользоваться магией… Лили едва-едва ослабила верёвку на руках и смогла отвязаться от той, которой была привязана к штырю, а илистом дне.

Виктор продолжал рвать русалок. На дно падали части тел, но крови не было. Лили зубами кое-как развязала один из узлов на руках и наконец освободила ладони; дальше дело пошло легче и быстрее. Вовремя: несмотря на явный перевес в силе Крама, русалок было попросту больше.

Толпою валят даже льва, как говорится.

Магия Лили клокотала внутри, дожидаясь, пока Эванс не избавиться от последнего кусочка антимагических пут. Лили раздражалась вместе со своей силой. Ей не нравилось запертое волшебство, она не любила плавать в закрытых водоёмах, она никогда не любила русалок и ей до слёз было жалко Виктора, которого твари из Озера пытались надеть на вилы. Крам уворачивался, но уже успел упустить несколько чувствительных тычков острыми кольями.

К месту сражения подплыл Седрик — он оказался более тривиален и использовал заклинание Головного Пузыря. Увидев, что за чертовщина творится, хаффлпаффец быстро притянул заклинанием двух других пленников и уплыл обратно — вероятно, звать на помощь. Несколько чар от Диггори придали Виктору сил и отогнали от Крама с десяток русалок.