Страница 13 из 15
Начиная с 1870-х годов развивался механизм взаимного узнавания и взаимодействия, выходящий за рамки традиционных патрон-клиентских отношений, которые прежде составляли основу взаимного мужского эроса. Обитатели «гомосексуального мирка» (как в 1908 году выразился острый на язык сатирик)[134] стали использовать для встреч, обмена информацией, поиска половых и эмоциональных партнеров определенные улицы, парки, общественные туалеты и прочие городские пространства. На этих сексуализированных территориях также встречались мужчины, продающие секс (их не всегда стоит относить к гомосексуальной субкультуре) и их клиенты. Еще раз отмечу, что эти тенденции намного скромнее присутствовали в Москве, чем в Санкт-Петербурге, что свидетельствует о более медленном формировании гомосексуальной субкультуры в старой столице. Так, в дневнике Медведева от 1861 года ничего не говорится о круизинге (целенаправленном поиске сексуальных партнеров в общественных местах) или мужской проституции на улицах Москвы. Респектабельные представители высшего класса, например Петр Ильич Чайковский, находили сексуального партнера среди прислуги или с помощью друзей с реноме в данной области, дабы не оказаться в центре скандала, занимаясь круизингом в общественных местах[135]. Московское судебное дело о мужеложстве 1888 года свидетельствует, что мужчины из низших классов могли найти «любителей» однополых отношений на Бульварном кольце – позднее арене гомосексуальных связей вплоть до 1920–1930-х годов. На Пречистенском бульваре горожанин Петр Мамаев был арестован после пьяной перебранки с молодым мужчиной по фамилии Агапов. В полицейской части Мамаев заявил: «Я уже лет восемь занимался мужеложством с разными лицами, незнакомыми. Выйдешь на бульвар вечером, разговоришь, и если найдешь любителя, то сделаешь с ним дело. Указать, с кем имел я дело, не могу. <…> Я пытался сделать это с Агаповым так, без денег, без всякой корыстной цели, а лишь доставить себе и ему удовольствие»[136].
Это свидетельство говорит о том, что к 1888 году даже московская полиция полагала, что мужеложство бескорыстным не бывает. Но, как говорил Мамаев и как отмечал в своем дневнике Медведев, в Москве было достаточно мужчин, желавших заняться сексом, чтобы «только получить удовольствие». Тем не менее о географии ранней московской гомосексуальной субкультуры имеются только отрывочные сведения.
Интересно сопоставить эту картину, в которой есть множество неясных мест, с обилием материалов касательно Петербурга конца XIX – начала XX столетия. Специфическая гомосексуальная география петербургских улиц сложилась к 1870-м годам. Главная магистраль новой столицы – Невский проспект, по некоторым сведениям, стала местом «педерастического разврата» уже в 1830-х годах, хотя, очевидно, эту роль она выполняла еще в эпоху традиционного взаимного мужского эроса[137]. Особенно дурной славой пользовался Пассаж – крытая галерея, завершенная в 1848 году и соединяющая шумный и переполненный людьми Невский с другим местом контактов – Михайловской площадью (ныне – площадь Искусств). Этот переход с торговыми рядами, располагающийся в центре города, оказался идеальным местом для поиска однополых связей без привлечения лишнего внимания, особенно зимой. К 1860-м годам он стал пользоваться успехом у шантажистов, которые выслеживали мужчин, пытавшихся «снять» доступных юношей[138]. Михайловская банда (организованная группа вымогателей, пойманная в 1875 году) была хорошо известна работникам находящегося поблизости ресторана «Доминик» и бильярдной, расположенной в самом Пассаже[139]. В конце 1880-х или начале 1890-х годов анонимный автор составил подробное донесение о петербургских «тетках» (мужчинах, чьи половые склонности были ориентированы прежде всего на мужчин; «тетки» были частыми клиентами мужчин, которые продавали сексуальные услуги)[140]. Аноним отмечал, что «по воскресеньям зимою тетки гуляют в Пассаже на верхней галерее, куда утром приходят кадеты и воспитанники, а около 6 вечера – солдаты и мальчишки-подмастерья»[141].
К концу 1880-х годов тротуары Невского от Знаменской площади до Аничкова моста (две точки, где, по слухам, общественные туалеты использовались для совершения контактов) и далее до Публичной библиотеки и Пассажа были местом променада для «посвященных». Очевидно, это был самый известный и долгоживущий гомосексуальный маршрут этого города, где назначались свидания и в 1910-х, и в 1920-х годах. В зависимости от времени года наибольшей популярностью пользовались выставки и ярмарки в Михайловском манеже (ныне – Зимний стадион). Во время дореволюционных гуляний на Масленицу Марсово поле, на котором устанавливали балаганы (развлекательные палатки и наспех воздвигнутые временные театры), становилось местом, где «тетки» высматривали молодых зевак, которых они могли бы совратить. По средам «тетки» из высших слоев общества собирались на балетные спектакли в Мариинском театре. Они же были завсегдатаями ресторанов с отдельными кабинетами, которые время от времени служили местом свиданий «педерастов»[142]. В конце 1880-х годов ресторан Палкина, расположенный на Невском проспекте, 47, в одном доме с типографией реакционной газеты «Гражданин», основателем и издателем которой был известный гомосексуал князь Мещерский, служил постоянным местом встреч «теток»[143].
По субботам те, кто искал связи с подмастерьями или молодыми людьми из низших сословий, отправлялись в цирк Чинизелли[144]. Набережная Фонтанки и примыкающие к цирку сады оставались центром мужской проституции вплоть до 1920-х годов[145]. Около 1908 года один желчный критик описал обычный день из жизни «целой банды подозрительных молодых людей», мужчин-проститутов, которых он причислил к «гомосексуальному мирку». По утрам они собирались в саду около цирка, где была площадка для собачьих бегов, после обеда – перебирались на Невский проспект, где сидели в Café de Paris в Пассаже. Затем они возвращались на Фонтанку или в Таврический сад, чтобы найти клиентов в вечернее время[146]. Замечания критика о доступности мужчин-любовников (некоторых – за деньги) в Таврическом саду подтверждаются дневником Михаила Кузмина и его перепиской с Вальтером Нувелем[147].
В то время как большинство круизинговых маршрутов пролегало по Невскому и его окрестностям (с центрами в Пассаже и цирке Чинизелли), штатских мужчин, жаждущих секса с военными, интересовали другие места. Согласно свидетельствам анонимного осведомителя, резко осудившего городских «теток», в конце 1880-х – начале 1890-х годов при хорошей погоде у стен Петропавловской крепости велась такая торговля:
Летом тетки собираются почти ежедневно в Зоологическом саду, и в особенности многолюдны их собрания бывают по субботам и воскресеньям, когда приезжают из лагеря и когда свободны от занятий юнкера, полковые певчие, кадеты, гимназисты и мальчишки-подмастерья. Солдаты Л<ейб> Гв<ардии> Конного полка, кавалергарды, казаки, как уральцы, так и атаманцы, приходят в Зоологический сад единственно с целью заработать несколько двугривенных без всякого с их стороны труда. Они знают почти всех теток в лицо, и вот солдат, проходя мимо одного из них, многозначительно взглядывает на него и направляется в сторону ватерклозета, оглядываясь, следует ли за ним тетка. Если тетка идет, то в ватерклозете он делает вид, что отправляет свои естественные нужды, и старается показать свой член. Тетка становится рядом, и если член действительно большой, то щупает его рукой и платит солдату 20 копеек. Подобного рода щупанье тетка проделывает несколько раз в вечер и, выбрав себе член по вкусу, отправляется с солдатом в ближайшие бани, где употребляет его в задний проход, или, наоборот, солдат употребляет туда же тетку, за что и получает от него от 3 до 5 рублей[148].
134
Руадзе В. П. К суду! с. 17.
135
В 1878 году П. И. Чайковский писал своему брату-гомосексуалу Модесту о том, как друг Чайковского Николай Бочечкаров познакомил его с молодым дворецким. Все трое встретились на бульваре, пошли в трактир, и «потерявший голову» Чайковский увлек юношу в отдельный кабинет: Poznansky A. N., Tchaikovsky’s Last Days, p. 19.
136
Жена и дети Мамаева жили в далеком Екатеринбурге: ЦГИгМ, ф. 142, оп. 2, д. 142, л. 148.
137
Рейтблат А. И. Летописец слухов // Новое литературное обозрение, № 4 (1993), с. 167–169, цитата по Константин К. Ротиков Эпизод из жизни «голубого» Петербурга // Невский архив: Историко-краеведческий сборник, № 3 (1997): с. 449–466, см. с. 451.
138
6 января 1869 года пятидесятишестилетний датчанин познакомился с молодым петербуржцем, покупая одеколон в этой галерее. После секса с датчанином в его квартире молодой человек пытался его шантажировать: Мержеевский В. О. Судебная гинекология, с. 254.
139
Кони А. Ф. На жизненном пути, с. 154–155; Тарновский В. М. Извращение полового чувства, с. 72.
140
Жаргонизм «тетка» обсуждается ниже. О доносе см. РГИА, ф. 1683, оп. 1, д. 199, лл. 1–13. Этот документ впервые был описан в Константин К. Ротиков Эпизод из жизни «голубого» Петербурга. Ротиков представил подробный комментарий этого доноса, опустив, однако, его наиболее интимные подробности. Полный документ был опубликован исследователями РГИА в Берсеньев В. В. и Марков А. Р. Полиция и геи: Эпизод из эпохи Александра III // Риск № 3 (1998), с. 105–116. Берсеньев и Марков не согласны с датировкой доноса Ротиковым 1889 годом, утверждая, что он, скорее всего, был составлен между 1890 и 1894 годами. Все дальнейшие ссылки на донос взяты из публикации Берсеньева и Маркова.
141
Берсеньев В. В. и Марков А. Р. Полиция и геи: Эпизод из эпохи Александра III, с. 109.
142
Периодически выявлялись «притоны» «педерастов» в ресторанах, но информация о конкретных местах остается неизвестной. Молодому Чайковскому удалось избежать скандала, когда в прессе разоблачили ресторан Chautemps: Poznansky A. N. Tchaikovsky’s Last Days, p. 10. Другой скандал заставил один ресторан закрыться примерно в 1893 году: Ушаковский П. В. Люди среднего пола, с. 6.
143
См. Константин К. Ротиков Эпизод из жизни «голубого» Петербурга, с. 454–455 и ср. Берсеньев В. В. и Марков А. Р. Полиция и геи: Эпизод из эпохи Александра III, с. 112, сноска 4. О карьере и репутации Мещерского см. третью главу.
144
Берсеньев В. В. и Марков А. Р. Полиция и геи: Эпизод из эпохи Александра III, с. 109.
145
Руадзе В. П. К суду! cс. 55–56, 102–103. Свидетельство советской эпохи о том, что «<…> „места встречи“ – окрестность цирка Чинизелли с ее скамеечками и местность на Невском проспекте у Аничкина дворца (а летом еще и Александровский сад, где много „старых военных“)» продолжали существовать, см. в Белоусов В. А. Случай гомосексуала – мужской проститутки, с. 314.
146
Руадзе В. П. К суду! с. 102–103.
147
Malmstad J. E. and Bogomolov N Mikhail Kuzmin: A Life in Art, 107; о переписке, см. Bogomolov N. Михаил Кузмин: Статьи и материалы, с. 229. 24 мая 1906 года М. А. Кузмин отмечал в дневнике: «<…> а в воскресенье пойдем в Таврический, там можете получить кого угодно, хоть песенника, хоть плясуна, хоть так просто, постороннего молодого чел<овека>. <…> Нувель говорит, что влюблен в Вячеслава, <…> фельдшер какого-то полка, с которым он познакомился в Таврическом <…> и с которым можно иметь любовь»; Кузмин М. Дневник, 1905–1907, с. 155.
148
Берсеньев, В. В., Марков А. Р. Полиция и геи: Эпизод из эпохи Александра III // Риск 3 (1998), с. 109. Находящийся вблизи Народный Дом (открыт в 1901 году, позднее преобразован в кинотеатр «Великан») стал другим местом однополых связей военных и гражданских лиц; Руадзе В. П. К суду! с. 108.