Страница 17 из 20
Открыв глаза, я с удовольствием посмотрела на мирно сопящего сынишку и потянулась: в отличии от всех прошлых раз, выжатым лимоном я себя не чувствовала. Наоборот – хотелось действия! А еще… Было еще что-то такое, что вызывало в груди радостное предвкушение! Ну и что это такое? «Так-так-так… Ну где ты? Давай уже, проявись!» – потребовала я у своего подсознания, – «не томи! Так хочется чего-то радостного!»
И будто по моему требованию, откуда-то издалека, почти на грани слышимости, до меня донеслась знакомая мелодия, от которой у меня даже слезы навернулись на глаза и нет, не от огорчения, а наоборот, от светлой радости и восторга: неизвестный певец пел мою любимую земную балладу, одного из моих самых любимых бардов! На том ли свете, на этом ли, но где-то вдалеке звучала «Баллада о любви» Владимира Высоцкого!
Хотя, про «этот» свет я конечно загнула! Кому здесь петь на русском-то? Это, видимо, я канал со своим прежним миром закрыла не достаточно плотно, вот и просыпаюсь на Эльтарим под земные песни!
Однако, вечер еще не поздний, от хмеля в голове нет и следа, да и платье измять я не успела. Если лечь спать прямо сейчас, то уснуть, скорее всего, не удастся. А вот если спуститься опять в зал, – мужчины ведь наверняка не раскисли так быстро, как я, – то можно будет съесть еще кусочек того восхитительного пирога! Правда запивать я его теперь буду только чаем или компотом – и так неловко получилось, что меня, как какую-то алкоголичку, пьяную, в кровать на руках мужчина отнес. Сказано – сделано!
Только вот до нижнего зала, на этот раз я не дошла, потому что едва открыв дверь, вдруг поняла, что пригрезившаяся мне в спальне мелодия, на самом деле вполне реальна и звучит она, вместе с такими знакомыми словами, именно здесь и сейчас! И, будто зачарованная волшебными звуками, я двинулась туда, откуда доносился этот таинственный голос…
Глава 5. Рратмирр. Что делать, если шкаф уже продан?
Вечер прошел очень приятно, хотя на прежний мой вкус, да и на вкус реципиента, насколько я помню его памятью, несколько пресновато. Угу. Для качественной расслабухи «градусов» явно не хватило, но полу-фронтовая обстановка, в которой мы очутились нежданно негаданно, полноценной пьянке не способствовала. Да и нурги… Эти товарищи и в трезвом состоянии особой сдержанностью и дисциплинированностью не отличались, так что для того, чтобы собственными руками их напоить, надо было сначала полностью распроститься со здравым смыслом.
Только и отрады, что мой «брат по разуму»! Это я Хлада имею в виду. Поэтому, распределив караулы и проследив своевременный выезд на патрулирование дозоров, мы с ним прихватили еще бутылочку клюквенной наливочки, корзинку с выпечкой, да и удрали, чтобы не смущать подчиненных, на караульную башню, которая сейчас стала местом постоянного базирования некромантского посоха.
А что? Служивых, для полноценного гарнизона здесь не хватает, артефактов, аналогичных гибриду нашего прибора ночного видения и бинокля – только два, да и те я отдал по одному на каждый бункер, которые мы соорудили там, где дорога особенно близко проходила от границы Проклятых земель – тем постам они намного нужнее, поскольку первый сигнал о прорыве, приходил именно оттуда…
Ну вот. Посоветовались мы с некромантом и я решил, что его посох, в своей сторожевой функции, будет более полезен на башне, чем нурго-человеческий наряд. Тем более, что призвать эту волшебную палку, он может аж с расстояния в сто шагов от крепости. Как мой первый заместитель, Хлад был мне очень полезен, поскольку доверять ему я мог как самому себе, а вот его гончих, к патрулированию Проклятых земель, привлечь не удалось: пакостная магия тех мест, как мне объяснил сам некромант, настолько бурно конфликтовала с его силой, что «некроконструкты» могли даже выйти из подчинения!
Представив себе этот кошмар, я тайком перекрестился и с того момента, даже самого Хлада, старался как можно реже посылать в том направлении – только когда уж совсем не решался оставаться без его поддержки. Страх? Нет. Разумная осторожность.
***
Устойчивость друга к спиртному, так же как и моя собственная, были нами уже проверены и свою норму каждый из нас уже знал, поэтому бутылочка наливочки была символической, нужной скорее «для антуражу», нежели необходимой для достижения «нужной кондиции» – помните, как в «Бриллиантовой руке»?
Удобно устроившись на деревянных ступеньках прямо у выхода на башню, там, где уже было видно звездное небо, но еще не доставали гуляющие по башне сквозняки, я разлил наливку по крошечным стопочкам, которые при моих нынешних габаритах, в прямом смысле слова, годились только чтобы «смачивать язык» и хитренько подмигнул некроманту:
– А теперь, по просьбе… мнэ-э… по желанию командира гарнизона, концерт! – и протянув руку, снял со стены почти сливающийся с ней, серый кожаный футляр с талитаром…
Этот местный струнный инструмент больше походил на итальянскую мандолину, которая, к счастью, была мне тоже знакома, хоть и не в такой степени, как гитара и естественно, что я его приобрел при первой же возможности, хотя достать и опробовать, долго не решался.
Помните, я говорил, что в прошлой своей жизни неплохо владел как гитарой, так и собственным голосом? А про то, что собирался выполнить миссию «настоящего попаданца» и перепеть все песни Высоцкого? Вот только вынести свое творчество сразу на суд местных жителей, я был категорически не готов! Ну, во-первых: я совершенно не знал, по статусу ли мне это. В прошлом моей дорогой прародины, помниться, всякие скоморохи и менестрели особым уважением не пользовались.
В отличии, кстати, от скальдов – певцов суровых викингов. Те, наоборот, ценились у своих соплеменников даже больше воинов, поскольку: «Воином может стать каждый, а скальды отмечены богами!» Как видите, диапазон допущений от минуса до плюса, а мне ошибаться нельзя, поскольку авторитет командира, знаете ли…
Есть конечно и во-вторых: здешних бардов мне слышать как-то не довелось. Несколько песен-баллад на приеме у графа, которые исполняли, как я понял, его придворные музыканты, меня немного смутили… Ну, или «много»! Потому что местное творчество – это что-то среднее между нудением акынов, когда «что вижу, то пою», и нашей попсой – когда за смыслом нужно лезть на антресоли, конечно если ты большой оптимист и надеешься там его найти.
Да, тогда я пел для местных, но во-первых – это были представители знати, которые, что ни говори, а относятся к публике более просвещенной, к тому же, почти наверняка, они были снисходительны ко мне как к нургу. А здесь мы имеем ситуацию с точностью «до наоборот»: судить предстоит именно нургам…
Было еще и народное творчество, к которому все здесь относились снисходительно, вроде как к земной художественной самодеятельности и которое, даже если судить беспристрастно, звучало довольно забавно и на нервы не действовало никому – ни людям, ни нургам…
Но мое-то исполнение не похоже ни на одно из вышеперечисленных! Ну и как прикажите ориентироваться? Хлад? Ну так некромант мужик нормальный, еще бы ему Высоцкий не нравился! Да и стосковался он по земному-то так, что хоть какое исполнение «проглотит» с благодарностью… Угу. Или не решится меня обидеть откровенностью…
Малинка? Ну и что, что мои песни ей нравятся? Она вообще человек весьма неординарный, ведьма, с какой стороны не посмотри. Так что выносить на публику то, что одобряла «сестренка», единственная из местных коренных жителей, да еще такой нетрадиционной ориентации, мне было откровенно стремно. Но душу-то отвести хотелось! Вот я и…
Здесь лапы у елей дрожат на весу,
Здесь птицы щебечут тревожно.
Живешь в заколдованном диком лесу,
Откуда уйти невозможно…
Разорвали тишину башни переборы струн талитара… Последний куплет я, как обычно, «потерял», поскольку он единственный из всего творчества Высоцкого, у меня вызывал что-то вроде оскомины. Да и сами посудите: зовет мужик любимую из дикого леса в замок, «где играют свирели», потом в «светлый терем с видом на море», а под конец съезжает до убогого «рая в шалаше»! Видите ли «замок» и «терем» кто-то там занял! Да если ты настоящий мужик, то для своей любимой должен из шкуры выпрыгнуть, но обещанное добыть! По крайней мере я так это воспринимаю, поэтому добросовестно «забываю» позорные строки. А так – песня очень красивая, жаль от нее совсем отказываться.