Геном Ифрита-2

– Где мы? И когда прибудем в порт Торса-ле-Мар?

– Примерно, на полпути, – уведомила Мария. – А вот день прибытия зависит от того, с какой скоростью будем следовать. Можем прийти через три дня. А можем растянуть переход на неделю. Решать тебе.

– Вот даже как?! – обрадовался Раджаб. И тотчас поспешил отложить принятие решения. – Давай поговорим об этом чуть позже.

– Хочешь, я лягу в дрейф? – предложила Мария.

– Зачем? – не понял капитан.

– Затем, что разговаривать на бегу не очень удобно, – втолковывала яхта. – Да и потом, думаю, тебе не помешает спуститься в салон и проведать магиков. Тем более что приближается время обеда, а ты, как мне кажется, умираешь от голода.

Заурчавший желудок Раджаба подтвердил догадку.

– Я ненадолго, – капитан направился к выходу. – Перекушу и сразу вернусь к тебе.

– Не торопись, – «Мария» мягко покачивалась на волнах. Капитан понял, что яхта, как и сказала, легла в дрейф. – Иди, поешь и пообщайся. А я пока вздремну.

Раджабу показалось, что яхта зевнула.

Он мягко притворил за собой дверь и, стараясь не грохотать башмаками по трапу, спустился на третью палубу, где и был расположен салон для отдыха и увеселения пассажиров.

***

Салон, находящийся в передней части судна, был отделан с особой роскошью. Именно здесь собирались пассажиры «Марии», чтобы потанцевать, посплетничать, предаться алкогольным возлияниям и прочим «радостям» безбедной жизни, когда каждый выискивает, чем еще можно порадовать свою перенасыщенную удовольствиями натуру.

Вдоль иллюминаторов, расположенных полукругом и дающим возможность обозревать океан по ходу движения судна, коль в том возникнет нужда, виднелись низкие, обитые шелком и бархатом диваны и небольшие столики, на которых только и было места, что для пепельниц и курительных принадлежностей да бокалов с напитками.

Центр салона оставался пустым. Его, как правило, оккупировали желающие потанцевать, пообниматься и потискаться на виду у тех, кто с улыбками взирал на вуайеристов, не желавших скрывать похоть от чужих глаз и получавших дополнительное удовольствие от выставления страсти на всеобщее обозрение.

Раджаб остановился, едва переступив порог салона.

Одиннадцать махтанбадцев, за исключением механика и его самого, сидели на диванах, сгруппировавшись за тремя крайними столиками. Газван и Исхан заканчивали обед. Капитан удивился тому, что пищу подали в салон, но акцентировать на этом внимание не стал. Направился к столику, у которого, широко раскинув руки по спинке дивана, восседал падишах.

На лице Камиля играла беззаботная улыбка. С первого взгляда стало понятно, что он хорошо отдохнул и успел пообедать.

Раджаб поднял руку в предостерегающем жесте, едва увидел, что соотечественники готовы вскочить и начать бить поклоны в приветствии:

– Сидите, друзья, – кивнул сразу всем. – Сейчас не место и не время для проявления подобострастия. И нет необходимости для соблюдения субординации, – отыскал взглядом стюарда: – Нет ли на камбузе чего-то поесть и для меня?

– Конечно, капитан! – Макбул уже вскочил с дивана и был готов выполнить любой приказ капитана. – Я так соскучился по тем временам, когда моя пекарня поставляла лучшие сласти и сдобу ко двору падишаха, что с радостью отдался любимому делу! Свежайшие булочки, пахлава и горячий чай будут поданы немедленно! Раджаб подумал, что с превеликим удовольствием съел бы сейчас бифштекс или хотя бы вяленого мяса, которое принес стюард недавно для Камиля, но не стал огорчать отказом довольного пекаря, а только кивнул в ответ:

– Хорошо, Макбул. Я с радостью вкушу плоды рук твоих.

Жители Махтанбада хранили молчание, пока капитан утолял голод. Наконец, булочки были съедены, а чай выпит. Раджаб, удивившийся тому, что насытился одним десертом, довольно усмехнулся:

– Можешь убрать, – велел стюарду. И тотчас подумал, не обидит ли приказ того, кто обеспечил завтраком всех, находившихся на яхте. Но одернул самого себя. Он, будучи капитаном, мог отдавать распоряжения стюарду, если бы, конечно, снизошел до этого. И он, будучи советником падишаха, вряд ли вообще когда-либо пересекся в Махтанбаде с простым пекарем, пусть даже и лучшим в городе. Так что в обоих мирах право приказывать принадлежит ему!

Капитан облегчено вздохнул, выстроив цепочку в межличностных отношениях. В обоих мирах он стоял над теми, кто волею судьбы оказался рядом! А потому – его обязаны слушать и повиноваться повелениям все! Все, кроме Камиля.

Раджаб обвел взглядом соотечественников, не спускавших с него глаз во время трапезы и прекративших разговаривать. Маханбадцы явно ждали, что скажет капитан.

– Я хочу сказать вам, что «Мария» идет в Торса-ле-Мар, – проговорил капитан. – Надеюсь, больше в пути задержек не будет. Но это не все! – обвел взглядом присутствующих:

– У меня есть несколько вопросов, – Раджаб не стал никого томить неизвестностью. – И первый из них – как к вам попали маски? Они хранились в трюме, куда мы спустились с Камилем. Об этом никто не знал! А потому, нетрудно сделать вывод, что кто-то последовал за нами. Кто-то взял и вынес маски, и отдал их вам! Я хочу знать, кто это был?! – упоминать о пропавшем из трюма оружии капитан посчитал преждевременным.

Обязанность отвечать взял на себя Газван. Он сидел как раз напротив капитана и мог одновременно наблюдать и за реакцией Раджаба, и за тем, как воспримут его слова соотечественники:

– Советник, мы не можем ответить на этот вопрос! – голос второго помощника звучал твердо. Раджаб сразу понял, что махтанбадцы успели обсудить то, что произошло на яхте, и приняли какое-то решение.

– Почему?! – густые брови капитана сошлись на переносице.

– Потому что не знаем, – спокойно ответил Газван. – Когда мы очнулись, на лице каждого была маска. И каждый знал о том, какую жизнь прожил в обоих мирах. Кем был и почему оказался здесь. Ни с одним из нас рядом никого не было! Поэтому, вопрос о том, что произошло, задавать нам бессмысленно! Равно, как и оскорбляться отсутствием ответа, – второй помощник опустил взгляд. Он не дожжен разговаривать с Раджабом в таком тоне ни в одном из миров! Но будет лучше, если гнев падет на него!

– Хорошо, – кивнул капитан. – Я приму на веру твои слова. Но вы, – обвел взглядом присутствующих, – должны вернуть маски! Их место в сейфе владельца яхты.

– Мы сделаем это, едва получим приказ от падишаха! – Раджаб с удивлением взглянул на Бади, служившего мотористом на яхте. – До этого маски останутся у того, кому принадлежат изначально!

Махтанбадцы, все, как один, закивали в ответ на слова Бади.

Выяснение того, кем был простой моторист в Махтанбаде, капитан решил отложить на потом. Судя по тому, что никто не стал оспаривать слова Бади – занимал он далеко не последнюю ступень в социуме, и для сограждан это не было тайной.

Раджаб понимал, что возразить ему нечего. По крайней мере до того момента, пока он не узнает о том, не возвращается ли память к Камилю. А выяснить столь щепетильную подробность лучше, оставшись наедине с другом.

– Камиль, ты не хочешь пойти в каюту и отдохнуть? – предложил Раджаб.

– Зачем? – удивился владелец яхты. – Я не устал и прекрасно провожу время, слушая восточные сказки наших друзей.

Раджаб горько вздохнул. Уже одно то, что Камиль назвал друзьями присутствующих, одну половину которых презирал, а вторую – считал наемными работниками, говорило о том, что о возвращении памяти не может быть и речи.

– Я должен вас покинуть, – капитан встал из-за стола. Сделал знак Газвану, приказывая следовать за ним, и направился к выходу из салона, где снова послышался гул голосов и смех. Словно все присутствующие только и ждали, пока он уйдёт.

Раджаб остановился, едва за ним и вторым помощником захлопнулась дверь. Обернулся:

– Ты можешь вернуться, – пробормотал, понимая, что Газвана с удовольствием примут в свою компанию жители Махтанбада. В отличие от него, капитана «Марии».– Яхта легла на курс в Торса-ле-Мар. Мы будем в порту через три, максимум, пять дней.