Кузня Крови

Надеюсь.

Ведь я не знаю, как далеко простирается власть Суава, владетеля Великого дома Верде и Кузни Крови. Может, уже завтра судья сам передаст ему моё письмо.

А может и нет.

Но уж точно не в моём положении ещё чего-то требовать.

Суав ведь не насмехается надо мной, а предлагает выход — сделать вид, что всё это случайность. Я не верю в это, но что это меняет? Мне нужно время. Добраться до дортуара. Поговорить с парнями из союза севера. Может, меня и убьют, но будут ли убивать всех их?

Ощутил во рту привкус крови и понял, что прикусил губу.

Глупость. Я слишком много думаю. Если бы Суав мог повлиять на судью, то Глебол убил бы меня ещё по пути в Кузню. К чему мне давать возможность увидеться с птенцами?

Справившись с собой, я выдавил:

— Видимо, я очень устал, всё же столько месяцев обучения за спиной, только этим я могу объяснить свою ошибку, ваша светлость.

Суав кивнул, улыбка его стала ещё шире:

— Но Хранители вам явно благоволят, Лиал. Все мои люди с ног сбились, ища того, кто организовал нападение на вас в подвале, а вы сумели найти его раньше их. Позор всем моим людям.

Осторожно переспросил:

— Это был тот, кого я убил?

— Ну а кто ещё, достопочтенный Лиал? Не так много беглых адептов на моих землях. Так что мне впору благодарить вас за то, что вы утёрли нос моим людям, но позволили мне хоть немного сохранить лицо.

Сообразив, я ответил:

— О чём вы, ваша светлость? Думаю, будет лучше, если всем станет известно, что адепта изловили ваши люди, верно? Мне, сыну простого владетеля севера, ни к чему лишнее внимание.

Суав беззвучно похлопал в ладоши:

— Потрясающая рассудительность, достопочтенный Лиал. Я рад, что мы с вами нашли общий язык. Думаю, теперь должен передать вас в руки моему брату. Он подлечит вас…

— И моих людей, — вновь не успел я сдержать язык.

Но Суав лишь кивнул:

— Без сомнения. Ваш отряд и так потерял много людей, лишить вас ещё и раненых перед финальным испытанием было бы неправильно. Что же, думаю, на этом мы расстанемся. Вы пойдёте отдыхать, а я требовать от своих людей отыскать наконец хоть какой-то след. Откуда появился этот адепт и что ему нужно было от вас? Может быть, вы дадите мне подсказку?

— Простите, — я поклонился. — Но с этим ничем вам помочь не могу, ваша светлость. Я в полной растерянности. Этого козлинободорого я видел первый раз в жизни.

Суав вздохнул:

— Жаль, жаль. Что же, птенец, ступай.

Следуя за Глеболом по анфиладам, я не удержался и растёр плечи. Если во время схватки с адептом шкура стояла дыбом, то в комнате с Суавом меня едва не било от холода. На губах владетеля играла улыбка, но от его слов веяло морозом. Не здешним, а тем, что спускается у нас на севере с гор в середине зимы, когда птицы могут замёрзнуть в полёте.

Но вроде все обошлось.

И даже из рук адепта Габино, брата Суава я вышел живым. Тяжело жить, когда ты подозреваешь Владетеля Великого дому, где ты учишься, в том, что он хочет тебя убить. Зачем, вот вопрос, на который я не могу найти ответа.

В галерее перед дортуаром кто-то заслонил мне дорогу.

— Вчера ты, видимо, посчитал Клайма недостойным схватки, Лиал. Тогда сегодня я, Эстро из Дома Хомбро, вызываю тебя, Лиал из Малого дома…

Несколько мгновений я глядел на Эстро, слушал его слова. Потом опустил взгляд, оглядывая свои руки, на которых розовела свежая кожа, затянувшая ожоги. А затем шагнув в сторону, обходя Эстро, и отмахнулся:

— Отказываюсь.

Эстро буквально подавился именем моего Дома:

— Кх-х, что?

Я, не оборачиваясь, ответил:

— Я всё доказал твоему господину. А тебе подавно, если уж на то пошло.

— Решил показать спину?

Эти слова вызвали у меня лишь хохот. Я сегодня шёл навстречу Возвышенному плетущему, готовился ловить на клинок огненный шар. И поймал, что ещё важней. После этого шагнул навстречу Глеболу с одним лишь тупым топором в руках. А теперь мне нужно развернуться и идти на какой-то поединок, чтобы там Эстро нанизал меня на сталь ради Адалио? Да пошли они! Чтобы их дети забыли их имена, едва спрячут их тела в усыпальнице.

Обернулся и поинтересовался:

— Тебе какое дело, Эстро, до моей спины?

Он лишь зло сверкнул глазами, не ответил, начав своё:

— Значит, я могу рассказать братьям…

Обрываю его:

— Ты можешь рассказывать всё что хочешь и кому хочешь. Но Денудо всегда отвечали на зов короля и никогда не бежали с поля битвы без приказа. Денудо ничего не боятся и тем более не боятся лживых слухов.

Я успеваю сделать пять шагов, прежде чем позади раздаётся злое шипение:

— Ты назвал меня лжецом! Стой! Я, Эстро…

На этот раз я оборачиваюсь лишь на миг. Только чтобы рявкнуть:

— Вали к Безымянному, Эстро!

***

Глебол только закрыл за собой дверь, повернул голову к господину, не успел сказать и слова, только охнуть.

По нему стегнули десятки, сотни полупрозрачных, чуть красноватых мечей.

Они высекли искры из камня пола, выщербили стены, превратили в щепки дверь.

И распустили на лоскуты шёлковое одеяние Глебола, расчерчивая его тело алыми полосами.

Он медленно опустил руки, которыми прикрыл глаза и лицо, твёрдо встретил взгляд своего господина Суава, владетеля Великого дома Верде.

Суав так же медленно опустил меч, процедил сквозь зубы:

— Я всё сделаю, господин. У вас будут свидетельства, господин.

Снова вскинул меч, рассёк им воздух, оставляя после стали алые росчерки. Мгновение и всё пространство между Суавом и Глеболом пронзили десятки и сотни чуть красноватых мечей.

Они раздробили кладку стен, вырывая из неё куски камня, унеслись по галерее, сея разрушение там.

Но большая их часть ударила точно в Глебола, который даже не попытался вскинуть руки. Только зажмурился.

Теперь алые полосы на его теле дополнились вспухшими рубцами, кое-где шёлк одеяний окрасился кровью.

Суав выдохнул:

— Я, владетель Великого дома изображал из себя идиота перед судьёй, а он то и дело прятал улыбку за кубком вина.

Меч снова свистнул, заставляя воздух стонать. И снова Глебол не поднял рук для защиты, лишь опустил голову, защищая глаза. Но затем упрямо поднял её, встречая взгляд господина.

— Ты сказал, что ихор мальчишки выгорел дотла. Что он не более чем простолюдин. Хорош простолюдин, убивающий адепта четвёртого ранга колуном для дров. А если бы он держал выкованный нами меч? То прикончил бы и Заклинателя?

Опять ударили сотни мечей, заставляя Глебола истекать кровью из рассечённой кожи. Голова, которую он опустил, лишилась почти всех волос. Призрачные мечи почти обрили его. Обрили небрежно, вскрывая кожу десятками порезов, из которых тут же побежала кровь.

И даже сейчас Глебол не издал ни звука. Вновь поднял голову и встретил взгляд господина, лишь часто моргал, стряхивая с ресниц заливающую глаза кровь.

Суав скривился, вкинул меч в ножны одним движением и потребовал:

— Хватит молчать. Ответь хоть на один вопрос.

Глебол снова сморгнул и разжал окровавленные губы:

— Я ошибся. Все признаки указывали на то, что он выгорел. Всё было точь-в-точь как в записях предыдущих поколений наставников. Но ихора в его жилах не так много. Он бы никогда не справился с этим козлинобородым, придя туда один. И он бы никогда не справился с ним, имей тот хоть какой-то опыт схваток.

Суав хмыкнул:

— В общем, виноват этот несчастный из Дома Вораз, да?

— Нет, господин. Виноват я и только я. Недоглядел, не дал совета козлинобородому, — Глебол на миг скривил губы в усмешке и добавил. — И слишком хорошо обучил мальчишку.

Суав удивлённо вскинул брови, а осознав услышанное, захохотал:

— А-ха-ха! Да уж, наглости тебе не занимать.

Глебол промолчал. Теперь уже Суав криво улыбнулся и спросил:

— Знаешь, что самое смешное?

— Нет, господин.

— Что мне не на кого тебя заменить.

— Визир, господин.

Суав снова рассмеялся: