Кузня Крови

— О да, он только что был у меня. Льстил, как всегда, и осторожно интересовался, что случилось.

— Этого не скрыть, господин. Не после того, как вы приказали привезти мальчишку и его людей сюда.

Суав отмахнулся:

— Неважно. Это твой позор. Делай с ним что хочешь.

Глебол снова моргнул, стряхивая с ресниц кровь, осторожно спросил:

— Господин, вы хотите сказать, что… прощаете меня?

Суав скривился:

— Прощаю это громко сказано. Прощу я тебя не скоро. Но ты всё ещё наставник Кузни. Старший наставник. Этот твой Визир только и может, что льстить, да просить денег. Так что живи. Пока живи.

Глебол сорвал с пояса ножны с мечом, поднял их перед собой, сжимая в ладонях:

— Спасибо, господин.

***

Стоило мне шагнуть в каморку казармы, как на мне скрестились взгляды. Правда, уже не десятка моих солдат, а всего семерых.

Вперёд шагнул Кодик:

— Господин, надо бы поговорить.

Я обвёл всех взглядом и кивнул:

— Надо, значит, надо. Говори.

Кодик осторожно сказал:

— Господин, вот это вот всё, что произошло, оно очень сильно не похоже на то, что вы обещали в тот первый день.

Наглый тут же добавил:

— Это, Хранителями клянусь, очень сильно не похоже.

Кодик поднял руку и Наглый тут же закрыл рот. А вот Кодик продолжил говорить:

— Я уговорил всех, господин, что даже эти штуки с зачарованным оружием и мнимой смертью стоят двойной платы. Мол так и так, несколько месяцев мучений и вы настоящие младшие воины Дома. Правда, потом добавились ещё все эти зелья и порошки.

Наглый напоказ скорчил рожу и потёр живот. Поварёнок заёрзал на лавке, забиваясь в самый угол, за спину Молчуна. Ловкач и Здоровяк опустили глаза, зыркали исподтишка. Тощий сидел бледный, не сводил с меня взгляда.

Кодик, который спиной этого не видел, заметил:

— А теперь ещё по другим отрядам стали шептаться, будто мы в конце весны поедем на юг. А на юге который месяц реольцев не могут за реку выкинуть. Говорят, что у нас там будет настоящее сражение, безо всяких этих зачарованных мечей. И даже двойная плата, господин, это маловато за такое дело.

Сказав это, Кодик замолчал. Я хмыкнул:

— Думал, вы будете просить за мертвых.

Тощий побледнел еще сильней и вжал голову в плечи. Да и остальные заерзали на своих местах. И лишь Наглый ухмыльнулся, да Кодик пожал плечами и спокойно сказал:

— Мы с ними даже не молились на одном алтаре и уж тем более не были побратимами по оружию. Пусть мертвыми занимаются эти ваши наставники, господин, да тот судья. Помните, что вы сказали в первый день? Мы уже получили серебро за риск умереть и переслали родным. Но теперь самое время живым, господин, поговорить о плате.

Я напомнил:

— Денег у меня всё равно не появилось. Я всё так же далеко от родины. Что я могу предложить вам? Тройная плата устроит?

Наглый ухмыльнулся и снова подал голос:

— Мало.

Я ухмыльнулся в ответ:

— Тебе больше и не дам. А вот за твою голову с удовольствием дам даже пятикратную цену. Так устраивает?

Наглый молча скривился. Кодик на миг оглянулся, затем спокойно сказал:

— Тройная плата неплохо, господин. Но мы просим подтверждения от вас на алтаре Хранителей.

Я кивнул:

— Вечером, после молитвы я приду за тобой.

Наглый и тут влез:

— Только не один Кодик пусть будет свидетелем, господин.

Я заметил, как дёрнулась щека у Кодика. Неприятно, да? Но спокойно ответил:

— Ты не заслужил этой чести. Пусть вторым будет Тощий.

Наглый цыкнул, но спорить не стал.

Я же скомандовал:

— А теперь на выход! Мы и так засиделись, сейчас наставники нам подсунут самую жопу.

Уже идя на выход из казарм, за спиной расслышал тихое бурчание:

— Мы в этой самой жопе уже были. Второй раз не так страшно.

Глава 38

Конечно, после Эстро появился и сам Адалио. Но мой ответ не изменился, разве что стал мягче: «Валите все и ждите посвящения. А вот тогда, жду желающих. Строго по правилам поединков, утверждённых его величеством Лавоем Умбрадо.

А это значит вызов, воззвание к Хранителям, клятвы и прочее. Включая риски. Вряд ли я смогу победить Адалио. Но вот Эстро уже будет рисковать частицей ихора, выходя против меня. Поглядим, насколько важно им всем победить меня.

Вообще, это, конечно, смешно.

Кому в поединке отдать кровь Эскуридо? А? Есть желающие получить в награду ихор Безымянного?

Впрочем, если бы это было так просто, то я бы вообще не переживал. Однако это не так.

С каждым днём я чувствовал себя всё бодрей и мир заиграл красками. А может быть это просто весна, окончательно сменившая белое и чёрное зеленью, прогнавшая грязь и сырость.

Печалило то, что никто из наставников не делал мне скидку на то, что у меня теперь стало меньше людей. Да и вообще, теперь каждый, кто становился гонганом, с тоской глядел на меня и мой отряд. Мелочь, но всё же — по бумагам отряд, а на самом деле на три человека меньше в строю.

Единственная, от кого мне пока не удалось избавиться, так это от Преферы. Вот уж на кого мои отговорки и даже насмешки не действовали. Если мы оказывались по разные стороны сражения, он всегда искала меня, чтобы скрестить клинки. И каждый вечер возникала передо мной в конюшне, требуя поединка.

Упрямая.

Но последние дни я просто перестал обращать на неё внимание, вёл себя так, словно рядом никого и нет.

— Поединок!

Я лишь молча продолжил скрести шкуру своего грауха. Нашим солдатам выдали по лошади, а птенцам достались граухи. И очень, и очень приличные. Теперь я уже и не считал, что обучение в Кузне Крови стоит таких уж больших денег. Все нам сказали верно — Кузня потратила на нас просто море денег. Начиная от зачарованного оружия и заканчивая вот этим черным красавцем граухом, что достался мне.

Фату, денник которого был соседним, и который всё отлично слышал, да и видел, захохотал:

— Преферо, да он ведь даже не понимает, как правильно вести себя с девушками. Только и знает, что тыкать в тебя острым железом. Разве так можно с девушкой?

Преферо, которая стояла наружи денника, не рискуя войти к чужому грауху, фыркнула:

— Зато ты-то знаешь, верно?

Фату только этого и ждал, тут же выскочил наружу:

— Если бы сегодня вышла против меня, то я бы проиграл тебе. Разве смог бы я устоять перед такими глазами?

Преферо лишь презрительно хмыкнула и вновь потребовала у меня:

— Лиал, поединок!

Я даже не обернулся. Она пнула дверь и наконец-то ушла. Зря она так пренебрегает уходом за своим драугом. Нам скоро на них в дальний путь и вот там-то послушное животное под седлом будет едва ли не самым важным. Я всегда ладил с граухами, но даже я не сваливаю чистку на кого-то другого, хотя мог бы. На удивление Поварёнок из моего отряда оказался очень умел с лошадьми.

Но у него и своих дел хватало. Он помогал всем остальным в отряде с лошадьми. Ведь им тоже предстоял такой же долгий путь. Последнее испытание птенцы Кузни проходят вместе со своими людьми.

Мне даже интересно, как оно проходило раньше, когда на юге не было стычек с реольцами? Так же как в подвале? В Кузню сгоняли каторжников со всего королевства и устраивали настоящее сражение? Птенцы со своими отрядами против четырёх сотен каторжников? Расточительно.

Снова зашуршала солома, наваленная на пол конюшни, в проёме показалась голова Фату:

— Лиал, даже не пойму, чего ты теряешь такой шанс? Из всех девушек она чуть ли не лучшая. Видно же, что ты запал ей в сердце. Иначе чего ей требовать этого поединка? И ты действительно хоть раз бы ей уступил. Зачем ты сегодня опять пробил её? Да ещё и едва ли не насквозь? — увлёкшись болтовнёй и советами, Фату показался в проёме целиком. — Нет, тут я тебя понимаю, это же самое сладкое, поглубже, да…

Не выдержав, я швырнул скребницу, угодив Фату точно в лоб. Успокоил своего Черныша, огладив морду, и вышел из денника, даже не глянув в сторону стонущего Фату. Придурок.