Страница 18 из 22
«Я случайно оказался в подсобном помещении и услышал твою молитву. А раз Всевышний меня сюда направил, значит, я должен тебе помочь. Дела у меня сегодня идут очень хорошо, вот тебе три рубля, пусти их в оборот. Торг сегодня славный, расторгуешься».
Сендер так и поступил, и к концу дня у него было уже шесть рублей. Вернулся он к щедрому хозяину лавки и хотел вернуть подарок. А тот наотрез отказался: «Я тебе помог, а мне Всевышний сторицей воздал. Купи еды на неделю, отвези домой». Сендер ему отвечает, что, мол, он пешком пришел, а до местечка далеко, на себе не дотащить. Он деньги домой отнесет, а еду уже завтра купит. «Да ты не стесняйся, – говорит хозяин лавки, – бери мою лошадь и телегу. Через неделю вернешься на ярмарку – отдашь».
Ну, наш Сендер накупил еды от души и погнал скорей домой. А тем временем погода испортилась, дождь зарядил, проливной, как сейчас в Тетиеве. Лошадь не заметила колдобину, упала в яму, телега опрокинулась, и еда полетала в грязь.
Сендер тоже бултыхнулся, вылез из лужи весь мокрый и давай лошадь вытаскивать. Ее вытянул, а телегу никак. В луже мука плавает, пряники для детей, крупа, гречка. Горькая обида накатила на Сендера, и, стоя в луже, взмолился он Всевышнему и заплакал от своей незадачливости. И так ушел в молитву Сендер, что не заметил, как рядом остановился богатый экипаж, окошко опустилось, и человек, сидевший внутри, услышал просьбы и жалобы Сендера.
Человек отдал приказ, с запяток спрыгнул форейтор, а кучер, проклиная про себя блажь хозяина, тоже спустился в дорожную грязь и принялся толкать телегу. Обрадованный Сендер присоединился к ним, но вытащить телегу удалось лишь после того, как сам владелец экипажа пришел на помощь. Его хромовые сапоги перепачкались грязью до середины голенищ, но он словно не заметил этого.
«Послушайте, любезнейший, – сказал он Сендеру, – ваша молитва совершенно случайно донеслась до моих ушей, и коль скоро Всевышний так устроил, моя обязанность вам помочь. Только что я завершил очень удачную сделку и с радостью подарю вам шестьдесят рублей».
Сендер даже рот раскрыл от удивления. Он, конечно, слышал, что на свете существуют столь огромные суммы, но держать в руках столько денег ему никогда не доводилось.
«Берите, берите, – сказал богач, доставая монеты. – Это будет моя цдака, благотворительность. Пусть она поможет вам встать на ноги».
Вот, собственно, и все. – Ребе устало прикрыл глаза и замолк.
Реб Сендер также почтительно молчал. Он не понимал, для чего была рассказана эта история, но мысли праведника – не наши мысли, и если он потратил так много времени на то, чтобы поведать эту историю, значит, в ней, несомненно, кроется какой-то важный для Сендера смысл. Но какой?!
– Да, – ребе Исроэль открыл глаза и взглянул на собеседника, – ты, наверное, никак в толк не возьмешь, для чего тебе знать обо все этих приключениях?
Сендер согласно кивнул.
– Богач прожил еще много лет, пережил и жену и детей. Уже в старости он полностью разорился и закончил свои дни в богадельне. За его гробом шли только кладбищенский сторож, служка из богадельни и несколько нищих, рассчитывавших милостыню. После того, как могилу засыпали, душа бывшего богача полетела на суд.
Приговор ожидался тяжелый, ведь в погоне за деньгами богачи, даже соблюдающие заповеди, иногда забывают о справедливости, милосердии и даже чести. Вот и у нашего богача тоже нашлись проступки, за которые полагалось суровое наказание. Весы, на чашки которых ангелы складывали заслуги добрых дел и прегрешений, сильно кренились под тяжестью грехов.
Богач уже трепетал от ужаса, как вдруг появился ангел и бросил на чашу добрых дел шестьдесят рублей, подаренных Сендеру. Положение стало выправляться, и тогда тот же ангел водрузил на чашку заслугу личного вытаскивания телеги.
Весы почти пришли в равновесие, но все же сторона проступков еще перевешивала. Тогда ангел извлек хромовые сапоги, перепачканные грязью почти до середины голенищ, и швырнул на весы. Чашка с добрыми делами резко пошла вниз.
Ребе замолк и остро глянул на собеседника. Тот облегченно перевел дух – намек был более чем ясен.
– Ребе, – спросил реб Сендер, – а что стало с бедняком, с моим тезкой? Как он прожил свою жизнь?
– С бедняком? – переспросил ребе Исроэль. – С ним все закончилось благополучно. На шестьдесят рублей он купил лошадей, подводы и занялся извозом. Ничего особенного с ним больше не происходило, и до конца своих дней он повторял следующее присловье:
«Пока со мной не случилось чудо, я думал только о Боге. А после начал думать только о себе».
Реб Сендер недоуменно воззрился на ребе Исроэля.
Тот едва заметно улыбнулся:
– Да-да, ты удивлен. – Но Сендер на то и рассчитывал. И после того, как собеседники выпучивали глаза, объяснял: – До чуда я не сомневался в том, что я, Сендер, существую, а вот в том, есть ли Бог, был не совсем уверен. Поэтому и размышлял постоянно о Нем и Его присутствии или отсутствии в мире. После чуда я поверил полной верой, что Всевышний правит миром, а вот для чего Он поместил в него меня, Сендера, и какую работу я должен выполнить, не дает мне спать по ночам.
Король Лимны
Элимелеху приснился страшный сон. Разбойники окружают его обоз, рубят топорами возниц, никого не жалея, его самого хватают, ведут к атаману. Деньги, рычит атаман, давай деньги. У Элимелеха уже все отобрали, но атаман не унимается, грозит пыткой, муками. Элимелех выворачивает карманы, мол пусто, его сбивают ударом по голове на землю, двое хватают за руки, а третий, уперев колено в грудь, выкалывает глаза, просовывает конский волос и начинает изнутри пилить переносицу. О, Боже!
Элимелех поднялся из постели, омыл руки и долго стоял у окна, прижимая лоб к холодному стеклу. Переносица ныла, а привидевшееся выпукло и четко стояло перед мысленным взором, не желая уходить. Элимелех ушел в свой кабинет, зажег лампу и до рассвета читал псалмы, пытаясь успокоиться.
Для чего Всевышний посылает человеку такой сон, что хочет сказать, на что намекнуть? Это не было простое наваждение, обыкновенный ночной морок, навеянный плохой едой или дурным вечерним настроением. Сон был слишком ярким, запомнился целиком, в самых мельчайших деталях. Стоило прикрыть глаза – и харя атамана, со зверино оскаленным ртом, тут же вставала перед глазами. И переносица ныла не переставая, словно и в самом деле кто-то пытался пилить ее изнутри. О, Боже!
В Лимне, селе в ста верстах от Львова, Элимелеха называли сокращенно Мелех, то есть король. Он и в самом деле чувствовал себя королем, единоличным владельцем крупного торгового дела, большого дома на центральной улице, роскошного выезда. Не один барчук из соседних поместий с завистью оглядывал ухоженных, лоснящихся коней, запряженных в покрытую блестящим лаком коляску, на которой Мелех выезжал вместе с женой и двумя дочерьми.
Шли годы, и с годами дела шли все лучше и лучше. Мелех не боялся надвигающейся старости, вернее, он просто не замечал ее приближения. В его жизни ничего не менялось, память была по-прежнему цепкой, зрение острым, ну, разве что ходить стало тяжелее. Он уже не бегал вприпрыжку, как в давешние годы, а вышагивал степенно и чинно, что, впрочем, и подобает солидному купцу.
Своих дочерей, Гони и Риву, он удачно выдал замуж за хороших парней, детей состоятельных родителей. И приданое положил за ними более чем щедрое. Чуть не все состояние Мелеха ушло на это приданое. А для чего пожилому человеку деньги? Пусть они лягут в фундамент счастья дочерей, их детей, его, Мелеха, внуков.
И хоть от одних и тех же родителей были сестры, а получились совсем разные. Всевышний одарил Гони разумом, а Риву наградил сердцем. И счастливы поэтому они были по-разному. Внуки росли, внучки хорошели, не за горами виднелись их свадьбы, а Мелех по-прежнему занимался торговыми делами и попрежнему богател. И вот этот сон, посреди спокойного благополучия! К чему, для чего, за что?