Страница 96 из 119
Я посмотрел на Тень:
— И кто же?
Убийца сдвинул брови, припоминая:
— Имя не назову, не принято у нас об этом спрашивать. Но описать могу.
За неимением лучшей возможности ухватимся за ту, которая подставила свой загривок:
— Было бы неплохо.
— Мужчина. Взрослый, но не старый. Зажиточный. Да, собственно, можно было бы и не продолжать, потому что… — Он сделал паузу, от которой у меня неприятно кольнуло сердце. — Его лицо как две капли воды похоже на твое, так что тебе лучше знать, кто он.
Почему-то я не удивляюсь. Совсем. Господин старший распорядитель снова готов к решительным действиям? Но как же быстро… Ведь он не собирался убивать, тогда, на чердаке, наслаждаясь моей болью и отчаянием. Почему же передумал? Поспешные шаги обычно совершаются под действием страха, стало быть, дядюшка испугался. Но чего?
А-а-а-а, какой же я дурак!
Поводыри и мой танец с лентами. Это не могло остаться незамеченным, ни в коем случае. Разумеется, сплетня сразу же пошла гулять из уст в уста, и скорее всего, уже спустя час Трэммин знал о моих «подвигах». А еще знал кое-что другое, донельзя важное и серьезное.
Знал, что мой дар вернулся ко мне.
Нельзя было лезть на рожон, ой нельзя! Сидел бы себе тихохонько, зато безопасно, выбрал бы момент и ударил побольнее… Не получилось: первым удар нанес дядя. Вернее, постарался нанести. И самое смешное, действовал расчетливо и разумно, как всегда. Не стал дожидаться, пока я приползу сдавать новые экзамены на включение в Регистр.
Все правильно. Пока мне отказано в звании мага, меня можно убить, как простого смертного, без риска быть обвиненным в покушении на своего собрата по искусству.
Умный, сволочь. Впору восхищаться и гордиться родством с таким талантливым злодеем. Тьфу!
— Но точно указать на него нельзя?
— Почему же? Можно. Даже перед судьей.
ЧТО?! Неужели… Нет, быть такого не может!
Ошарашенно пялюсь на убийцу:
— Ты согласен засвидетельствовать заказ на суде?
Тот без особой охоты, но подтверждает:
— Угу. Я имею на это право, потому что договоренность была разорвана по всем правилам.
— И твои слова… Будут приняты судом?
Тень пожимает плечами:
— Откуда я знаю? Я еще ни разу такого не пробовал.
Бритоголовый задумчиво цокает языком:
— Очень может быть. Мне даже будет любопытно посмотреть на все это… Да и придется, ведь только я могу подтвердить смерть и соблюдение наших законов.
— Каким образом?
Великан похлопал себя по тугому животу:
— Знаете, как говорят? Хорошего человека должно быть много, а плохого — еще больше! Наверняка ведь удивились, увидев меня? Мол, что такой здоровяк делает в Гильдии, он же и подкрасться ни к кому близко не сумеет? Так вот, я — Тень только наполовину. Правда, эта половина состоит из многих сотен других…
Он приподнял рукав, показывая чистую кожу предплечья.
— Не верите? Смотрите внимательно!
Спокойствие длилось не больше вдоха, а на выдохе по загорелому ковру побежали змеи узора. Тонкие и толстые, с зубчатыми боками и совершенно гладкие, они сменяли друг друга с пугающей быстротой, ни разу не повторяя один и тот же рисунок, а на лбу великана выступали бисеринки пота. Одна змейка — одна бисеринка. А когда безумный бег завершился, и кожа снова вернулась к прежней чистоте, бритая голова оказалась мокрой. Полностью.
Избавившись от убийственного очарования змеиного танца, я спросил:
— Что это было?
— Половинки. Каждая из Теней носит в своей плоти частичку магии. Все видят рисунок на коже, но не все знают, на что он способен. К примеру, удостоверяет принадлежность к Гильдии и все полагающиеся при этом права. А еще может ускорить исцеление так сильно, что даже самые страшные и смертельные раны затянутся в считанные минуты… Правда, это происходит нечасто.
— Почему?
Убийца грустно улыбнулся и ответил вместо великана:
— Потому что мало кто согласится умереть, чтобы родиться.
Так вот по какой причине он двигал сломанным запястьем, как ни в чем не бывало, уже на подходах к Гильдии! А я-то удивлялся, почему не щадит раненую руку… Все просто. Но от такой простоты становится страшно.
— Вы хотите сказать…
Бритоголовый помолчал, но, видимо, решив, что нам применить полученные знания все равно будет не на ком и некогда, уточнил:
— Если остановить сердце, а потом снова заставить биться, поврежденная плоть излечится. Но это рискованно, да и самому проделать трудновато, что ни говори.
Да уж… Обязательно требуется вмешательство извне, хотя бы для того, чтобы прервать жизнь, а потом снова вдохнуть ее в задержавшееся на Пороге тело. Пожалуй, я бы не рискнул довериться кому-то настолько, чтобы позволить убить себя. Потому что ни за что не поверил бы в последующее оживление. Даже самым близким другом.
— Но откуда вы узнали, что умер именно этот человек?
— Оттуда же. Я ношу в себе оттиски узоров каждого из Теней. И если кто-то умирает, сразу чувствую это. И точно знаю, кто и как умер. Такова моя работа. Я — память Гильдии. А если попросту, Кладовщик. Так меня называют.
Чувствует? Могу поклясться, ощущения не из приятных, если хоть немного похожи на мои танцы с занавесями.
Но почему, будь я проклят, что-то в его словах никак не дает мне успокоиться?!
— И часто Тени умирают?
— Не слишком. Предпоследний раз смерть приходила в Гильдию пять лет назад, а последний — сегодня ввечеру.
Смерть Тени. Сегодня. Единственная за пять лет. Что-то во всем этом неправильно. Совсем-совсем неправильно. Ведь несколькими днями раньше…
Понял. Моя очередная и нелепая ошибка. А может быть, заблуждение, но перемена причин меня не оправдывает и не извиняет. Остается, конечно, слабенькая надежда… Избавиться от нее сразу или потянуть время? Нет, не буду ждать. Без толку.
— Вы уверены?
Бритоголовый удивленно расширил глаза:
— В чем?
— Что сегодняшняя смерть была единственной за многие годы?
Черты широкого лица слегка заострились, как будто мой вопрос привел собеседника на грань оскорбления:
— Не уверен. Я просто знаю, и все. Сомнения неуместны, потому что магия в моем теле не подчиняется никому и ничему, а стало быть, и не лжет.