Страница 18 из 57
Он приобнимает меня, придерживая за локти, и разворачивает в сторону зала заседаний:
- Пошли.
Безвольно и безропотно поддаюсь – кажется, уже никаких сил нет для борьбы и придумать ничего не могу. Чувствую, как он настойчиво подталкивает меня сзади, потом открывает дверь и заставляет войти внутрь. Здесь уже все готово к экзекуции – Стужев сидит в председательском кресле, злобно улыбаясь, рядышком сияет злорадная Болотная… Иду к столу и усаживаюсь на свое обычное место. Кладу ногу на ногу, уперев локти в подлокотники и сцепив пальцы у груди – стараюсь продемонстрировать спокойствие и уверенность. Стужев поднимается, делает шаг к мою сторону и жестом сеятеля указывает на стол с фотографиями и распечатками:
- Ну, что, Гермиона, давай рассказывай.
Поднимаю на него глаза:
- Что тебе рассказывать?
- Не мне, ты всем расскажи, как ты докатилась до такой жизни.
Упрямо смотрю перед собой и чеканю:
- Еще раз повторяю - никакого отношения к тому, что там написано я не имею…
Оглядываюсь к окну, куда уже ушел Сашок и где он перешептывается со Стасей.
- И с таким же успехом я могла бы найти уголовника с фамилией Стужев или воровку на доверии Болотную!
Та вдруг бледнеет:
- Что-о-о? Выбирай слова, ты!
А чего выбирать то. Уж если ты так тесно спелась со Стужевым, то наверняка у самой рыльце в пушку по самое некуда. Сашок ее успокаивает:
-Тихо, тихо, тихо... Профессионально переводить стрелки – это часть ее работы.
Устало качаю головой и закрываю глаза, прикрыв лицо рукой. Как же меня достала вся эта ситуация… Чувствую над собой мерзкое дыхание:
- Cлышь, ты, родная, мы не в пионерском лагере и мы тебя не с тюбиком пасты после отбоя застукали.
Капец, Стужев давит и давит. Но реальных аргументов и доказательств ему взять неоткуда. Это понятно и ему, и мне… Только другие этого не понимают и молчат – Федотов, Пригожин, Мягкова с Пузыревым. А больше мне и опереться здесь не на кого… Поднимаю глаза к потолку и надув щеки и сделав губы трубочкой тяжко вздыхаю:
- Фу-у-ух!
- Так! Чего мы церемонимся? Я звоню в органы - пусть она там лапшу вешает.
Дверь в зал неожиданно распахивается и к нам буквально врывается Дорохина. Она идет и идет, пока не упирается в Петровича:
- Добрый день.
Тот удивленно хлопает глазами:
- Света? Ты как тут?
Но Дорохина оглядывается в сторону двери:
- Елена Владимировна! Заходите, пожалуйста.
В проеме появляется незнакомая женщина. С надеждой смотрю на Светика - она что-то припасла и у меня есть надежда выкарабкаться. Болотная, вот что за человек, подает возмущенный голос:
- Так, я не поняла. Это кто, такие?
Федотов представляет:
- Это Светлана Дорохина, подруга Маши.
- Сообщница значит, да?
Светка, умница. Даже не реагирует.
- Извините, что помешала, но думаю, всем будет полезно познакомиться с матерью Марии Филатовой.
Дама тем временем подходит вплотную к Свете и здоровается с присутствующими:
- Добрый день.
Она это делает с таким достоинством, что я сразу соглашаюсь - Дорохина права, эта тетенька не из нашего круга. Поднимаюсь из кресла, и с надеждой смотрит на женщину. Петрович тянется к фотографиям на столе:
- А какой Марии Филатовой? Дело в том, что сейчас их так много.
Он протягивает бумажки и фотографии, принесенные Стужевым, Елене Владимировне. Та косится на них, а потом прямо и открыто смотрит на Федотова:
- Марии Германовны Филатовой.
Петрович оглядывается на меня, а я, облегченно вздохнув, в предвкушении победы переминаюсь с ноги на ногу. Чувствую, как оживаю, как приливают назад силы, как снова блестят глаза - кажется, все утрясется. Дама даже не смотрит обвиняющие бумажки, лишь приоткрывает стопку и сразу захлопывает.
- Честно говоря, мне все это очень неприятно вспоминать.
Мы все смотрим на нее, кто с надеждой, кто с недовольством и подозрением. Петрович, сцепив пальцы у живота, ждет новых подтверждений моей невиновности, а Стужев наоборот, уперев руки в бока, выбирает момент для контрудара. Федотов снова оглядывается на меня. Елена Владимировна с горечью продолжает:
- Я до сих пор не могу поверить, что это мог сделать мой ребенок.
Валя просовывает голову из-за чужих плеч и даже просовывает в щель между стоящими руку, чтобы ткнуть в бумаги:
- Как ваш ребенок? А как же фотографии?
- А я не знаю, откуда у вас эти фотографии, но на них изображен другой человек.
Замечаю, как Стужев, поджав губы, отводит глаза. Кто бы сомневался – его, крысеныша, рук дело. Сергей тоже это просекает:
- Я понял.
Сашок агрессивно тянет:
- Что ты понял?
- А знаешь Стужев, фотошоп это не твой конек.
Скривившись, Саня огрызается:
- Какой, фотошоп?!
Петрович, поджав губы цыкает на спорщиков:
- Тихо, тихо, тихо, тихо… Перед вами мать Марии Германовны Филатовой, которая доказала, что все это сделала ее дочь, а не наша Маша.
Стужев цепляется за эти слова, как за соломинку. Не сдается и даже пытается усмехнуться:
- Cтоп, стоп, стоп… Ничего это не доказывает.
Светка тут же вмешивается:
- Ну, как не доказывает. У нее паспорт есть.
- Ну и что? Я таких паспортов, знаешь, сколько могу нарисовать? Вот где ее дочь? Куда она подевалась? Вот, главное доказательство!
Стужев крутит головой, пытаясь победно взглянуть на окружающих, но в его словах столько нелогичности и откровенного бреда, что не заметить этого просто невозможно. Жалкие потуги зацепиться хоть за что-то. Елена Владимировна лишь усмехается, покачивая головой. Болотная, чувствуя, что победа уплывает, превращаясь в мираж, поддерживает своего вожака, буквально гаркая в ухо:
- Да! Кстати!
Тру вдруг зачесавшийся нос. Это к выпивке. Точно, напьюсь сегодня. Дама спокойно парирует все инсинуации проигравшей парочки:
- Молодой человек, если вы хотите знать, где в настоящий момент находится моя дочь, пожалуйста, поезжайте в мэрию и спросите об этом ее отца. Правда я сомневаюсь, что он захочет на эту тему с вами разговаривать.
Стужев стоит, насупив брови и пытаясь понять, в чем тут каверза, но чувство самосохранения и мозги у него работают быстро, так что я по глазам вижу нарастающую в нем панику и желание быстрей выйти из игры:
- В какую еще мэрию?
Светлана разъясняет всем непонятливым:
- А… Дело в том, что Герман Витальевич Филатов супруг Елены Владимировны.
Побледневший Стужев стоит, сунув руки в карманы и открыв рот. До него видимо только доходит, во что он мог вляпаться со своим подлогом и вызовом милиции. Стася, полуприсев, трусливо прячется за спину Мягковой. Федотов хлопает в ладошки у груди:
- Боже мой, конечно, а я то, думаю, ну что ж такое знакомое… Я знаком с вашим мужем, очень достойный человек.
Дама успокаивающе поднимает руку:
- Я вас прошу. Нам очень дорого обошлось похоронить прошлое нашей дочери.
Вижу, как Федотов понимающе опускает голову вниз, зато глаза Стужева испуганно бегают из стороны в сторону - уже предчувствует разбор полетов и хорошую выволочку. Елена Владимировна добавляет:
- И не надо все опять вытаскивать наружу, мы настрадались, не хватало еще, чтобы страдали другие.
Петрович трясет отрицательно головой:
- Это все… Это все чистая случайность!
Он даже стучит кулаком по спинке кресла:
- Отсюда - никуда, нет, не уйдет!
- Я могу быть уверена на слово?
Федотов и все мы, вокруг, усердно киваем, готовые дать стопроцентные гарантии.
- Или мне все же позвонить?
Петрович, преданно глядя ей в лицо, отнекивается:
- Не надо звонить. Я даю слово, как …
Он оглядывается на всех наших:
- Как директор предприятия!
И прикрыв глаза, твердо кивает. Дама вздыхает:
- Ну, что ж, хорошо. Светочка, проводите меня, пожалуйста.
- Да.
- А то боюсь сама я, не выберусь из ваших лабиринтов.
Черт, а я-то еще не поблагодарила. Уйдет и такой возможности не представится никогда. Срываюсь с места: