Фатум

Ужас охватил Хинату, морозом пробегая по коже, сжимая горло удушливым спазмом.

- Никогда… – пересохшими губами сказала девушка. Рука Неджи замерла в ее волосах. Хината не видела его лица, смотрела прямо в потолок, не решаясь взглянуть ему в глаза.

- Скажи… - с нажимом произнесла она. – Пообещай, что это никогда не повторится.

Несколько секунд стояла мучительная тишина, а потом холодный голос разрезал ее как ножом.

- Как вам будет угодно,… Хината-сама.

Неджи рывком поднялся, быстро оделся. Хината смущенно завернулась в одеяло, отвернувшись от него. Как он мог позволить такому случиться. Как?! Он же идеальный, умный старший брат, рядом с которым ничего не может случиться не так, как надо. Она же доверяла ему!

Не сказав ни слова, кузен вышел и тихонько закрыл за собой дверь.

Если Хината о чем и сожалела, так это об этой ночи. Отношения с Неджи были испорчены, казалось, раз и навсегда. Брат снова обратил на нее свой ледяной колючий взгляд. Лицо, словно выточенное из мрамора, было абсолютно бесстрастным, а голос почтительно-горьким. Когда он проходил мимо, то лишь кивал и говорил «Хината-сама» отстраненно и холодно.

Отчего-то у Хинаты сложилось впечатление, что Неджи обижен на нее. Даже зол. И она совершенно не понимала почему. Она же не винила его одного в том, что случилось. А ведь, видит Бог, он был виноват в первую очередь. Хината, положа руку на сердце, не могла сказать, что никогда не думала о кузене как о парне, но она никогда не давала этим смутным мыслям обратиться даже в мечты, не то что в явь.

Хиаши радовался, что Неджи вернулся домой. Похолодевшие отношения между дочерью и племянником он едва ли заметил. Они стали работать вместе. Теперь Неджи вечно пропадал на совещаниях, в офисе, работал с дядей допоздна. Как и раньше, он занял все внимание Хиаши, и тот оставил Хинату в покое.

Но жить в одном доме с Неджи стало невероятно тяжело. Нет, он не ломился ночами к ней в спальню, не подкарауливал в темном коридоре, не пытался соблазнить поздним чаем наедине. Ничего. Он только смотрел – холодно и зло и произносил «Хината-сама» так, словно ее имя было самой обидной кличкой на свете.

А Хината… таяла. Она с новым смыслом катала в голове слово «испорченная». Неджи действительно испортил ее. Она была невинной, скромной, чистой как горный хрусталь. А теперь тонкий наркотик чувственности, на который она подсела с одной инъекции, разрушал ее тело. Хината страстно хотела своего кузена.

Иногда она украдкой заглядывалась на Неджи, когда они разговаривали с Хиаши в гостиной по вечерам. Кузен обычно пил чай, улыбался, острил, рассказывая что-то отцу, а Хината, словно нищенка, заглядывающая в окно богатого дома, любовалась им, стоя в темном коридоре.

Она испугалась собственной реакции на Неджи, и все, о чем могла думать, это то, что это неправильно. Ужасно неправильно испытывать такие чувства к брату, пусть и двоюродному. Они не могут быть друг для друга возлюбленными, а любовниками быть Хината тем более не хотела. Это низко и мерзко, прятаться ото всех и сплетаться телами где-то в темном укромном углу, пока никто не видит, пока никто не знает.

Хинате была противна мысль о подобных отношениях, и то, что Неджи очевидно был не против так жить, по крайней мере, его обиду Хината трактовала именно так, отвращало девушку. Просто он мог бы, наверное, жить и так. Неджи умный, хитрый, осторожный. Его никто бы не поймал. Но Хината не могла.

В итоге у нее не стало ни брата, ни любовника, а отцу она стала совершенно безразлична.

Одиночество навалилось глухой стеной, а помноженное на жаркую томную жажду тела, оно просто сводило Хинату с ума.

Через пару месяцев, на лужайке возле корпуса, заметно волнуясь и едва дыша, ее поцеловал сокурсник Инудзука Киба. И Хината не оттолкнула его, хотя в первую секунду единственное, о чем она могла думать это: «Господи, что если Неджи узнает?!»

Они стали встречаться тайно. Хината бормотала что-то про отца, а Киба верил. Он бы, пожалуй, и не такое стерпел, чтоб быть рядом с ней. А Хината радовалась, что появился кто-то, кому она могла отправить бестолковую смс «Что делаешь?» посреди дня. Одиночество, такое привычное в детстве, теперь, после Неджи, стало ей физически невыносимо.

После выпуска, отец небрежным мановением руки отправил ее в бухгалтерию перебирать бумажки.

- Наберешься опыта… - неопределенно сказал он. Хината знала – это просто ссылка с глаз долой. Чтоб она не путалась под ногами, и одновременно была под присмотром.

Рутинная пыльная работа поглотила ее, заняла руки и голову. Дни были похожи друг на друга как бусины, нанизанные на одну нитку. Безо всякого желания, но очень ответственно, ибо страх перед Хиаши был неистребим, Хината заполняла документы, делала отчеты и сверяла длинные колонки цифр. К ней относились довольно благожелательно, хоть и приняли дочку босса настороженно. В итоге добродушные дамочки все же поверили, что ее смущение и скромность вовсе не напускные, и приняли в свой круг.

Жизнь вошла в свое русло. Киба обнимал ее после секса, зарываясь носом в волосы, а Хината старалась поскорее уйти, ссылаясь на строгого отца. Она научилась в нужный момент пинать кофе-автомат у них на этаже, чтоб он не зажимал сахар, и исправлять ошибки методом сторно.

А потом Инудзука, который стал тяготиться их тайными встречами, решил сделать ей сюрприз и пришел к офису с букетом роз. И все перевернулось.

Хината спускалась по ступенькам к машине, от которой отец не разрешил отказаться. Ее так и возил личный водитель. Хьюга Хината в маленьком отделе – это нормально, но Хьюга Хината в метро?! Никогда!

И тут из-за угла выскочил сияющий Киба.

- С годовщиной! – выдохнул он и поцеловал ошарашенную Хинату в губы. Мимо как на зло промелькнуло тонированное бентли отца.

В тот вечер Хината возвращалась с тяжелым сердцем. Все празднества, запланированные Кибой, резко стали ей не в радость. В какой-то мере девушке повезло. Отец утром улетел в соседний город и должен был вернуться только завтра. Значит, в той машине был только Неджи.

С одной стороны, это было некоторым облегчением, но с другой…

Хината приехала домой поздно. Вышла из машины, тревожно оглядывая дом. Как осужденная на эшафот, Хьюга медленно поднималась по ступенькам. Что Неджи думает о Кибе? Может, ему все равно? Разумеется, это не его дело, но… Но Хината знала что его. Она вся – его дело, и то, что происходит с ней или рядом с ней – его дело. Хината знала это, и Неджи знал это. Они были связаны, крепко и навсегда. Необъяснимо, но факт – Неджи имел над ней сверхъестественную власть. Что это было? Власть крови, ведь он все же ее старший брат. Власть воли, ведь она так привыкла слушаться Неджи. Как бы то ни было, Хината чувствовала себя виноватой перед Неджи даже больше, чем перед Хиаши. Конечно, отец не одобрил бы ее отношения с Кибой. Кто такой Инудзука рядом с такой семьей как Хьюга. Но «не одобрит» звучало откровенно жалко рядом с «убьет». «Неджи меня убьет», – вот что думала Хината, поднимаясь по ступенькам на дрожащих ногах.

Теребя сумку, Хината зашла в гостиную. Неджи с недавних пор предпочитал эту просторную светлую комнату. Его редко можно было застать у себя. Обложившись бумагами, он быстро печатал что-то на ноутбуке. На журнальном столике перед ним дымился чай, в электрическом камине прыгало фальшивое пламя.

- Н-неджи… - выдохнула Хината нервно. Кузен чуть повернул голову, не отрывая взгляда от экрана.

- Пожалуйста, не говори отцу, – прошептала Хината. Неджи молчал. Его пальцы снова забегали по клавишам, отбивая нестройную дробь. Хината подождала немного и, решив, что продолжения не будет, шагнула в сторону лестницы.

- Не говорить ему что… - Неджи бесшумно закрыл ноутбук, положил его на столик и взял в руки кружку, - …Хината-сама?

Ее имя хлестнуло девушку словно проклятье. Как будто он бросил ей в лицо что-то едкое вроде «дрянь» или «шлюха».

- Что вы трахаетесь с каким-то ничтожеством из ветеринарной клиники?