Фатум

Впервые за несколько лет он вспомнил про свою старшую дочь. И Хиаши не понравилось то, что он увидел. Хината получила новое расписание своих занятий в колледже и пристальное внимание к своей особе. Хиаши ставил ей в пример Неджи, и Хината отчаянно пыталась соответствовать. Но безуспешно. От напряжения и недосыпа она похудела, от вечных придирок и ежевечерних третирований приобрела совершенно забитый вид и привычку втягивать голову в плечи, как будто ожидая удара.

Часто отец доводил ее до слез, а доведя, злился еще сильнее на то, что она не может держать себя в руках. Единственными просветами были каникулы, когда приезжал Неджи. Хиаши забывал о Хинате и проводил время с племянником. А поздними вечерами Хината забиралась на кровать кузена и укладывала голову на коленях Неджи, рядом с ноутбуком. Он ласково гладил ее по голове и слушал сдавленные горькие жалобы, утешал и никогда не говорил «тебе просто нужно посильнее стараться». Неджи был единственным в мире человеком, для которого она была достаточно хороша и такая, какая есть. К сожалению, каждый раз после отъезда кузена, у Хиаши случался очередной деятельный период по переделке дочери. Когда Неджи улетал, для Хинаты наступал особенный ад придирок, недовольства и вечных разочарованных вздохов. Хината, уже совсем взрослая, двадцатидвухлетняя девушка, в душе так и осталась маленькой девочкой, которая мечтает угодить отцу. Она с трепетом ждала возвращения Неджи, буквально считала дни до его выпускного. Хиаши не позволил ей лететь на вручение дипломов, потому что, по его словам, ей и здесь было чем заняться. Неджи задержался на пару дней уладить какие-то последние дела. Отец вернулся один, и, как и всегда после общения с кузеном, устроил ей особенно сильный разнос. Он попросил ее составить бизнес-план для их нового проекта. Хината, которая никогда таким не занималась, да и попросту не тяготела к бизнесу, сделала все так, как ее учили в колледже.

- Бездушно и шаблонно. Скопировать учебник может и третьеклассник. Чему тебя учат в этом колледже? Неужели нельзя было приложить хоть каплю усилий? Или тебе плевать на все, как твоей беспутной сестре? Ты могла хотя бы сводки рынка просмотреть, или это выше твоих способностей?

- П-прости, отец.

- Иди спать, – раздосадовано отмахнулся Хиаши. – Должно быть, я требую слишком многого от простой посредственности.

Хината не заплакала. Плакать при отце было категорически нельзя. Только закрыв дверь кабинета, она тихонько всхлипнула и повернулась, чтоб подняться к себе. В холле стоял Неджи, сжимая на плече ремешок дорожной сумки.

Губы Хинаты задрожали. Ей стало еще обиднее, что кузен слышал все эти резкие слова в ее адрес. Девушка сглотнула и торопливо юркнула на лестницу. Она не хотела плакать перед Неджи. За эти месяцы он превратился почти в языческого идола, которому ее заставляли поклоняться денно и нощно. Но когда она уже почти закрыла за собой дверь своей комнаты, Неджи с силой дернул ее и вошел следом.

- Я-я… - икнула Хината. – Уйдиии! – пискнула она и залилась слезами.

Неджи запер дверь на засов, кинул на пол сумку, следом куртку и только потом притянул Хинату к себе.

Идеальный Неджи. “Идеальный во всем, – думала Хината, заливая слезами рубашку кузена. – Конечно, приятнее прижиматься щекой к гладкой рубашке, а не к холодной плащевке куртки”.

- Ну все, все… - шептал кузен. Неджи аккуратно подвел Хинату к кровати, усадил и позволил ей вдоволь поплакать на своем плече. Впрочем она быстро успокоилась. Рядом с Неджи ей удавалось не расклеиться. Видел бы он ее неделю назад, когда она была тут одна…

- Все хорошо… Моя сильная, храбрая девочка… - шептал Неджи и гладил ее по волосам. Хината разомлела под ласками и, плохо понимая, что происходит, позволяла рукам Неджи скользить по ее голове, лбу, щекам, подбородку, губам….

Когда он чуть приподнял ее лицо, держа за подбородок, Хината открыла заплаканные глаза и улыбнулась кузену от всей души.

- Хината… - шепнул Неджи, сглотнул и поцеловал ее. Хината в первую секунду так удивилась, что не могла пошевелиться.

- Не… - начала она было что-то протестовать, но кузен тут же воспользовался этим и углубил поцелуй. Язык Неджи, горячий, влажный, хозяйничал в ее рту, и Хината ослепленная яркой вспышкой наслаждения, не сдержавшись, застонала.

Неджи тут же повалил ее на постель и прижал всем телом к покрывалу. Они прикасались друг к другу сотни, тысячи раз, но никогда Хината не чувствовала Неджи так ярко. Она ощущала его губы, дыхание, кожу, запах волос, легкую ткань его рубашки и тяжелую металлическую пряжку ремня, что уперлась ей куда-то пониже живота.

Неджи целовал ее страстно, торопливо, потеряв голову, и Хината поддалась его напору. Он резко задрал ее легкое домашнее платье, сжал бедро и стал покрывать влажными поцелуями шею.

- Я хочу тебя, – прошептал он с мукой. – Позволь мне… пожалуйста…

- Мы не можем… - пробормотала Хината в священном ужасе.

- Можем… - выдохнул Неджи и, сдвинув руку, жадно сжал ее лобок. Хината дернулась как от удара током. Они не могут… не могут… Пальцы Неджи, родные знакомые пальцы, отодвинули тонкий хлопок ее трусиков и коснулись кожи.

- Мы можем… - соблазнительно прошептал кузен прямо Хинате в губы и погладил ее там, где еще ни один мужчина не касался Хинаты. Она вздрогнула и закрыла глаза от нахлынувшей неги.

- Неджи… - чуть слышно простонала девушка. Его имя стало им обоим разрешением. Хината смутно помнила, как она осталась без одежды, зато помнила, как торопливо срывала рубашку с Неджи и гладила его грудь, наслаждаясь вседозволенностью. Она не имела права трогать его так, не имела права обводить языком его маленькие розовые соски. Ей нельзя было целовать его влажно и развязно в губы, сплетая языки, спускаться к шее и целовать кадык. И все же она делала это. Впервые в жизни она преступно брала то, что ей не принадлежало.

Им обоим страшно не терпелось, будто дом был охвачен пожаром и это был их единственный шанс. Хината не хотела отпускать Неджи из постели, когда он потянулся к сумке за презервативом.

- У тебя был кто-то? – спросил кузен, разрывая упаковку зубами. Хината чуть испуганно покачала головой. Неджи улыбнулся и поцеловал ее в губы.

- Только моя, – выдохнул он. Хината зажмурилась, когда он стал входить, но в сущности это было не так уж и больно.

- Как же я мечтал… - шептал Неджи, толкаясь в нее. Хината выгибалась от томного жаркого удовольствия. Она никогда не думала, что с мужчиной может быть так хорошо. Так приятно чувствовать Неджи в себе, слушать его тяжелое дыхание и сбивчивый шепот. Ощущать всем телом его тяжесть, его жадное желание.

- Хи-на-та… Хииинатааа…. – снова и снова срывалось с его губ.

Хината не помнила, что она шептала, когда оргазм подкатывал к ней жаркой волной. Неджи закрыл ей рот рукой, чтоб она не стонала слишком громко. Скромная девичья постель Хинаты бесстыдно поскрипывала в такт тому, как они занимались любовью за закрытой на хлипкую защелку дверью ее спальни.

Хината выгнулась, кончая, и прикусила ладонь Неджи.

- Тише, родная, тише… - прошептал Неджи и тут же сам застонал, утыкаясь ей в шею. Он толкнулся еще несколько раз, до боли сжимая ее бедра, и вздрогнул. Хината с трепетом ощутила его дрожь и внутри себя.

- Ах… - выдохнул Неджи сладко, жалобно нахмурив брови. Хината смотрела на него с нежностью и трепетом. Такой беззащитный, зависимый, ранимый Неджи был невообразим. Неджи отдышался и аккуратно вынул из нее член. Хината замутненными глазами смотрела, как кузен осторожно снял презерватив. Они лежали рядом, глядя в потолок и медленно остывали от пережитого удовольствия. Неджи перебирал ее длинные волосы, кажется, даже целовал их.

Ночной воздух холодил кожу и остужал голову. Хината с ужасом осознала, что они сделали. Они переспали. Она переспала со своим двоюродным братом. Они… как это называется? Когда родственники занимаются сексом друг с другом? Инцест, кажется.

Если отец узнает… О господи, если кто-нибудь узнает!