Страница 5 из 9
– Не особо дружеская рекомендация, – поморщилась Саша.
Сощурившись, я оглядела красотку в комбинезоне – яркий рюкзачок, наверняка набитый кремами в пёстрых тюбиках, флакончиками духов, аккуратными пачками салфеток, а ещё – зеркальцем в круглом пластмассовом футляре и, конечно, модным блокнотом с прицепленной к нему гелиевой ручкой. Да уж, эта стройная наманикюренная девчонка не чета круглолицей Сашке… Мне никогда не нравились такие самоуверенные малолетки.
– С кем решу, с тем и буду общаться.
Но потом я припомнила, что примерно в том же тоне начинался разговор с Норой, и исправилась:
– Расскажи лучше про листьемагию – что это такое?
Кажется, наивная попытка восстановить нейтралитет никого не обманула. Я лихорадочно соображала, как бы выкрутиться, но, к счастью, на помощь пришёл зычный, сочный голос, раздавшийся из-за спины:
– Про листьемагию у этих малышек не спрашивай, Кира Ольха. Про листьемагию тебе лучше расскажу я.
Над моим плечом раздался смех, я обернулась и увидела высокого, худого и загорелого мужчину с ало-золотыми волосами до самых плеч. Его правое веко было подведено золотистой краской, а одет он был в джинсовый комбинезон – точь-в-точь как у симпатичной ведьмочки, – поверх которого трепетал на ветру расстёгнутый тёмный пиджак с рыжим узором.
«Садовые ножницы, ящик с цветущими маргаритками, а ещё стеклянный шар, полный хвойных иголок», – мгновенно определила я.
В длинных пальцах мужчина держал глубокую плетёную корзину, из которой выглядывали палочки, баночки, бумажные свёртки и металлические кружки с отколотым краями.
– Мастер Клёён, – шепнула Надея.
Клёён, похожий на гибкое осеннее дерево, поклонился и улыбнулся:
– Доброго вечера, класс Б. Сегодня у нас листьемагия! Поляна ждёт!
***
Минуту спустя мы уже бодро шагали по узкой тропинке под сводами зелёной, коричневой и розовой листвы. Солнце садилось, и абрикосовые лучи зажигали в листве драгоценные камни: в ветвях мелькали рубины, янтарь и змеевик, а в тени тревожно искрились чёрные антрациты…
Мастер Клёён шёл последним и «заметал тропу»: на языке, похожем на шелест трав, просил лес не сердиться, что мы топчем стежки и пугаем птиц – по крайней мере, так мне объяснила Надея. Ну а лес соглашался и покорно забывал, как только что по зелёному коридору прошла целая вереница ведьм…
– Почему он назвал нас «класс Б»? – тихонько спросила я. – И что у него в корзине?
– Может быть, полночник для нас? – засмеялась Надея. – Не знаю, Кира, что у него в корзине. А классом Б он нас зовёт, потому что говорит, что мы…
– Болтушки! Ну-ка, тсс! Потерпите, пока не придём на поляну, не тревожьте лес!
«Всё ясно», – усмехнулась я и, во все глаза глядя по сторонам, поспешила дальше.
Когда мы вышли на поляну, солнце уже совсем село, и из-под кустов, нагоняя одна другую, катились волны холодного, щекочущего тумана. Во рту стоял вкус поздней земляники, было немного зябко, радостно-тревожно…
Кто-то из учениц попробовал разжечь огонь: жёлтая вспышка на миг отогнала наступающую темноту, но тени и туман тотчас вернулись, кольцом сжавшись вокруг поляны. Тогда мастер Клёён вышел на середину, хлопнул в ладони и одной своей улыбкой разжёг огромный костёр, огороженный прозрачным куполом. Костёр грел, но не обжигал, отгонял туман, но почти не рассеивал сумерки над поляной. Несмотря на прозрачный колпак, дым от пламени взвивался высоко вверх, отпугивая позднюю осеннюю мошкару. Спирали, сплетаясь, поднимались в лиловое, чёрносмородиновое небо…
– Далеко от поляны не отходите, класс Б, – велел мастер Клёён. – Сегодня будем собирать ягоды. Ну-ка, кто расскажет, какие ягоды знает?
Я подняла руку раньше, чем успела сообразить, в чём подвох. Что поделать, рефлекс.
– Давай, Кира, – кивнул он, и я пошла тараторить:
– Брусника, снежноягодник, крыжовник, арбуз, золотарник…
Я старалась припомнить самые необычные ягоды, о каких слышала. И хорошо! Если бы назвала малину там, или клубнику, или иргу, лес бы, пожалуй, вообще рухнул от хохота одноклассниц.
Мне казалось, надо мной смеются так, что ветви трещат. Я отчаянно и непонимающе озиралась по сторонам, чувствуя, как пылают щёки. И снова меня выручил мастер Клёён…
– Ну-ка, болтуньи, притихли! Кира, ты назвала обыкновенные ягоды, какие можно найти в саду или простом лесу. А знаешь ли ты какие-нибудь колдовские? Тайные?..
– Бузина, – выдавила я. – Огнецвет… искроглазка…
Увы, это были всё, что я сумела припомнить из прочитанных фэнтезийных книг. Продолжила за меня та сама ведьма, которая не советовала мне водиться с воздушными и солнечными колдуньями.
– Древесное яблоко, звёздное яблоко, смоковница, калина и костянка, волчьеягодник, – выпалила она. Следом азартно вступила Сашка:
– Падубник, воронец, бирючина!
Посыпались и другие названия… Кажется, каждая назвала хоть одну ягоду. А я стояла среди поляны красная, растерянная и опозоренная. Поторопилась ответить, сморозила ерунду…
Видимо, мастер Клёён пожалел меня и произнёс:
– Всё верно, болтушки. Но и те ягоды, о которых сказала Кира, могут стать волшебными. Вспомните, как вы вплетаете в полотна колдовские нити на уроках рукоделия.
При упоминании рукоделия ведьмы дружно сморщились, и кто-то громко шепнул: «фуу!» Но мастер Клёён и бровью не повёл:
– Точно так же можно добавить колдовство к ягоде, к любой другой вещи и даже к человеку. Наверняка вам говорили об этом на сказках: вспомните шаманов, которые по-особому близки к природе, или злых колдунов, которые очаровывают своих жертв, примешивая к их разуму магию и тени…
На поляне становилось всё прохладней; навалился сумрак, зашипели из-за кустов тени, будто откликаясь на тёмное слово. Девчонки жались друг к дружке, подбираясь ближе к огню, а мастер Клёён продолжал плести словесное колдовство…
– Но сегодня мы будем собирать ягоды с доброй начинкой. Ну-ка, разбирайте чашки-плошки!
Он щёлкнул пальцами и с весёлым грохотом опустил на землю свою плетёную корзину. Разом потеплело, отхлынули тени, и ведьмы кинулись доставать те самые металлические кружки. Кроме них внутри оказались и другие ёмкости: разномастные мисочки, чашки и коробки, баночки и пиалы… Удостоверившись, что каждой досталось по посудине, мастер Клёён снова хлопнул в ладони, и дымные спирали над костром из серых вдруг стали ярко-алыми и сплелись в рисунок крупной, продолговатой и блестящей ягоды.
– Это барбарис! – выкрикнула я и прикусила язык. Мало того, что и так сморозила глупость, так ещё и сейчас мастер Клёён наверняка сделает замечание: мол, надо было поднимать руку! Но он только удивлённо кивнул:
– Верно, Кира. Кто-то ещё слышал об этой ягоде? Ну-ка?
Девчонки молчали. Я довольно улыбнулась, но под взглядом учителя мгновенно увяла и покраснела не хуже барбариса. И удивилась, если честно: как так никто не знает о барбарисе?
– Барбарисовые бусы носят, когда душу печёт печаль. Барбарисовые ягоды кладут в лечебные снадобья, а сухие листья барбариса отгоняют тени, – нараспев произнёс Клёён и вынул из-за пазухи плотный пакет, полный маленьких полотняных мешочков. – Собирайте ягоды в плошки, а листья – в мешочки. Будьте осторожны, листва к закату лета хрупкая, ломкая, неверно тронешь – рассыплется. Ну, начали! Ищите барбарис, да от костра далеко не отходите, болтушки.
И мы разбрелись по поляне.
Я всё ещё была во власти слов о колдовских ягодах, тенях и шаманах и думала скорее об этом, чем о сборе. А вот остальные принялись за дело сноровисто и слаженно: искали барбарис ловко, в полной тишине, разве что изредка хрустела ветка или вскрикивала вспугнутая вечерняя птица.
Не знаю, сколько прошло времени в этом таинственном полумраке, размываемом узорами костра. В ладонь, одна за другой, ложились тёплые блестящие ягоды, пахло влажной землёй, соснами, шиповником и поздними травами. На минуту отвлёкшись, я загляделась на усыпанное звёздными жемчужинами небо и увидела, как из-за облаков, покачиваясь, поднялся золотистый месяц.