Страница 29 из 67
Я переключила внимание с лапши удон на Лин:
– Надеюсь, на сей раз не брачная аферистка? – спросила я с набитым ртом.
– Нет. – Она скорчила гримасу. – Вернее, я надеюсь, что нет.
– Ну и? – осторожно спросила я.
Лин пожала плечами, отложила недоеденный сэндвич и вытерла пальцы салфеткой.
– Я не знаю. Но мне кажется, он мог бы сделать перерыв в своих знакомствах после того, как промахнулся с последней женщиной.
Лин раз в месяц встречается с отцом, чтобы совсем не прерывать с ним контакт, и я не могу налюбоваться, как разумно она ведет себя в этой ситуации. Я бы, наверное, видеть не могла папу, если бы он так обошелся со мной и с мамой.
– Ну и как она, мила? – спросила я наконец.
Лин снова пожала плечами:
– Да. Даже слишком.
– Что ты имеешь в виду?
– Сама не знаю. Как-то мы не законтачили. – Она принялась отщипывать от салфетки мелкие кусочки. – Но это нормально. Нельзя же с каждым человеком добиться полного понимания.
Я на мгновение задумалась.
– Но с некоторыми людьми контачишь на удивление быстро. – При этом я непроизвольно глянула в сторону Джеймса и его друзей. Они заняли одно из лучших мест у высоких окон и оживленно о чем-то разговаривали. Джеймс пошутил, и Рэн так сильно рассмеялся, что Кешу пришлось хлопать парня по спине, потому что тот поперхнулся.
– Ты так говоришь, будто знаешь это по собственному опыту, – заявила Лин, многозначительно взглянув на Джеймса.
Я отрицательно помотала головой и снова уткнулась в лапшу.
– Давай, колись. Не хочешь рассказать, что произошло?
– Я же тебе рассказала.
Лин подняла бровь:
– Ага, «мы забрали костюмы», вот и все, что ты мне рассказала. Но я же не дура.
Я глубоко вздохнула.
– Да все было нормально. Даже более чем нормально. Пока вдруг не объявились его родители.
Лин ахнула:
– Ты познакомилась с Бофортами?
Я спокойно кивнула:
– Они… очень эффектные. Особенно мать, – начала осторожно я. – Я не очень-то с ними разговаривала, встреча была короткой. Но после этого Джеймс снова стал вести себя как обычно.
– И что он сделал? – спросила Лин и, кажется, вспомнила про поднос с едой. Не сводя с него глаз, она откусила кусочек от сэндвича.
– Он меня прогнал. Наружу вывели буквально с конвоем.
Она перестала жевать. Очевидно, ее шокировала эта неприятная новость.
Я бессильно пожала плечами. Действительно не хотелось больше вспоминать о своем ужасном возвращении домой в субботу, когда пришлось делать глубокие вдохи и выдохи, чтобы хоть как-то успокоиться.
– Это был самый серьезный позор, какой мне только приходилось пережить, – пролепетала я и снова отважилась посмотреть в сторону Джеймса.
Как раз в этот момент он обернулся на меня. Когда наши взгляды встретились, внутри заново вскипела ярость, и я едва сдержалась, чтобы не встать и не шарахнуть его по голове тяжелым подносом.
Но он заморгал и оборвал наш зрительный контакт, переключив все внимание на друзей.
– Как же так, почему он тебя выгнал? – спросила Лин.
Это был как раз тот вопрос, над которым я ломала голову остаток выходных. И я остановилась лишь на одном объяснении, которое казалось убедительным.
– Я думаю, ему стало стыдно. Видела бы ты, как посмотрел на меня его отец. Как будто я была собачьим дерьмом, прилипшим к ботинку. – Я пододвинула к себе чашечку с десертом: шоколадный крем со сливками, украшенный земляникой и листиком мяты. Хоть что-то хорошее припас этот день.
– Но это же полная чепуха. Никто на свете не может внушить тебе такое чувство, – сказала Лин так возмущенно, что я опешила.
– Но это правда, – ответила я. – Ты бы никогда даже не повернулась в мою сторону, не случись драмы с твоими родителями.
Лин вздрогнула так, будто я случайно попала ей в лицо шоколадным кремом. Она побледнела, и только тут мне стало ясно, что я только что произнесла. Я уже открыла рот, чтобы извиниться, но она резко вскочила.
– Хорошо же ты про меня думаешь, – прошипела она и схватила поднос, хотя еще ничего не доела. Она отнесла его на возврат и вышла из столовой, ни разу не оглянувшись.
Я таращилась на десерт, чувствуя, что потеряла аппетит. Что же за поганый день такой?
После обеда, по дороге в библиотеку, я поняла, что почти привыкла к перешептыванию и к взглядам учеников в коридорах. Мне легче давалось игнорировать их, даже если эхо голосов все равно до меня доносилось. До нашей поездки с Джеймсом я даже не могла подумать о том, что это может так отразиться на моей жизни в Макстон-холле. И о чем я только думала? Ведь Джеймс – король этой школы; разумеется, всем интересно, с кем он проводит свободное время. Сесть с ним в ту машину было моей чудовищной ошибкой. И за это я теперь поплатилась своей невидимостью.
Собрание по мероприятиям было мучительным. Лин на меня не смотрела, а я не могла смотреть на Джеймса. Мне стоило огромных усилий рассказать остальным про костюмы так, чтобы никто не заметил, как я зла и оскорблена. Но тем не менее все получилось, потому что после того, как я закончила, ребята, казалось, порадовались снимкам. Затем Камилла сообщила нам, что ее родители знают владельца фабрики столовых приборов, и вызвалась обеспечить нас всем необходимым для праздника. Джессалин приготовила предложения по прокату декораций и поделилась ими вместе с нами, а Киран дал послушать на ноутбуке музыку, которую отобрал для вечеринки.
Я слушала все это вполуха.
После того как мы распределили задания для следующей встречи и объявили собрание законченным, я поймала Лин за руку. Она по-прежнему избегала моего взгляда, но все-таки подождала, пока остальные разойдутся. Я закрыла за ними дверь и повернулась к подруге.
– Я совсем не хотела ссориться, – начала я. – Мне очень жаль, что та глупость сорвалась с языка. Я просто думала… ведь раньше ты дружила с совсем другими людьми. И я спрашивала себя, а познакомились бы мы вообще, если бы не ситуация с твоими родителями.
Лин какое-то время молчала. Потом вздохнула и тихо сказала:
– Ты, в общем-то, была права.
Я удивленно переспросила:
– Права?
Она кивнула:
– Если бы ты в тот день не подошла, мы бы никогда не дружили так, как теперь, – призналась она и наконец посмотрела мне в глаза. – Я благодарна тебе, что ты тогда заговорила со мной в туалете.
Голос ее звучал хрипловато, и она тяжело сглотнула. Я хорошо помню тот день полтора года назад, когда вошла в туалет на втором этаже и услышала чьи-то всхлипывания. Я понятия не имела, кто там в кабинке, но ясно было одно – этому человеку по-настоящему плохо. И я осторожно спросила, все ли в порядке, на что Лин ответила, чтобы ее оставили в покое. Но я не послушалась. Вместо этого, сев перед кабинкой, протянула ей под дверь упаковку носовых платков и ждала, когда она будет готова выйти. Так началась наша дружба.
– Я тоже рада, что тогда с тобой заговорила. И жалею о том, что случилось сегодня.
– Я тоже. Я не хотела к тебе придираться.
– Просто такой дурацкий день, – удрученно сказала я.
Я достала из рюкзака телефон и сфотографировала записи, сделанные на доске в ходе нашего совещания. После этого открыла ноутбук и отправила фото вместе с протоколом, который вела Лин, всем остальным. Лин в это время протирала доску.
– Бофорт все собрание пялился на тебя, – заявила она ни с того ни с сего.
Я фыркнула.
– Я же стояла впереди. Все пялились…
– Но не так, как он. Он прямо-таки гипнотизировал взглядом, чтобы ты посмотрела.
– Глупости.
Лин пожала плечами:
– Как хочешь. Тем не менее хорошо, что ты не обращала на него внимания. Он это заслужил.
Я захлопнула ноутбук и убрала его в рюкзак.
– Я просто хочу, чтобы все снова было как раньше, – сказала я, выключая в помещении свет. – Люди на меня теперь так пялятся, будто в субботу у нас произошло черт знает что. И при этом понятия не имеют, что случилось на самом деле. А именно: ни-че-го.