Спаси меня (ЛП)

– Джеймс, – прозвучал низкий голос у нас за спиной.

Огонь тут же погас. То же самое случилось с расслабленной позой. Он внезапно выпрямился как свечка и отпустил меня так, будто обжегся.

Всего одна секунда. Больше не потребовалось, чтобы он снова сделался прежним Джеймсом Бофортом, каким я его знала. Надменный изгиб рта и холод в глазах моментально приобрели угрожающий вид.

– Мама, папа. Я не знал, что вы будете здесь.

О боже. Я начала медленно поворачиваться в громоздком наряде, и когда повернулась, сердце ушло в пятки.

Передо мной стояли Мортимер и Корделия Бофорт. Родители Джеймса и Лидии. Руководители одного из самых успешных предприятий Англии. Внезапно я показалась себе в этом облачении уже не такой сильной и могущественной, особенно в сравнении с Корделией Бофорт. Все в ней выглядело стильным, элегантным и благородным. У нее было узкое лицо и такой же надменный изгиб губ, как у Джеймса, с той лишь разницей, что ее губы были накрашены темно-красной помадой. Фарфоровое лицо, облегающее белое платье-футляр, наверняка от дорогого дизайнера. Ее блестящие ржаво-рыжие волосы доставали ровно до плеч и были уложены так идеально, будто она только что вышла от парикмахера.

Волосы у отца Джеймса оказались песочного цвета, глаза ледяной голубизны и слегка опущенные уголки рта. Осанка прямая и гордая, и он выглядел в своем сшитом по меркам «Бофорт» костюме так, словно направлялся на важную деловую встречу.

Лицо его не выказало ни малейшего движения, когда он оглядел нас.

Теперь я знала, от кого Джеймс унаследовал непроницаемую маску.

– У нас было совещание с китайцами, – объяснила мать Джеймса. Она сделала шаг вперед и поцеловала сына в щеку, при этом меня обдало запахом ее парфюма: пудра и куст свежих роз.

– Персиваль сказал нам, что привез сюда тебя и твою… – она подбирала слова, – школьную подругу.

Джеймс не ответил. Поскольку он не сделал попытки представить меня родителям, я с горящими щеками шагнула вперед и протянула его матери руку:

– Я Руби Белл. Очень рада познакомиться с вами, миссис Бофорт.

Она слишком долго смотрела на мою руку, прежде чем пожать ее.

– А я-то как рада. – Она улыбнулась, показав ряд жемчужно-белых зубов.

Хочу быть такой, как она, – пронеслось у меня в голове. Хочу, как она, входить в помещение и мгновенно – по причине одного этого излучения – заставлять всех окружающих относиться ко мне как к сильной женщине.

Чего не хотелось бы – это ввергать людей в страх и ужас одним своим присутствием, как это было в случае мистера Бофорта. Он лишь коротко кивнул мне, когда я пожала руку и ему, и тут же отвел взгляд на закроечную, как будто уже пресытился мной.

– Как я вижу, вы заказали пару нарядов из архива, – сказала миссис Бофорт, глядя на нас и склонив голову набок. Она сделала шаг вперед и одернула подол моего платья. Между ее бровями пролегла складка: – Юбка длинновата. Исправьте это, пожалуйста, мистер Макинтайр.

Тристан, который с момента появления Бофортов не произнес ни слова, быстро кивнул:

– Конечно, мадам.

Тут миссис Бофорт жестом велела мне повернуться. Я последовала приказу с неприятным чувством в животе.

– Для чего вам понадобилась эта одежда?

– Для викторианского вечера в конце октября, – ответил Джеймс. Его как будто подменили, и голос стал монотонным, как у робота.

– Он имеет в виду вечеринку, которую приходится организовать в наказание за то, что он вел себя как негодный мальчишка, – сказал мистер Бофорт.

Миссис Бофорт цокнула языком. Я наконец повернулась, из-за платья это далось нелегко, и незаметно бросила взгляд на всех троих по очереди. Джеймс не выказал никакой реакции на слова отца. Миссис Бофорт, напротив, смотрела на мужа укоризненно.

Затем она снова обратилась ко мне. Она положила ладони на короткие рукава платья, пощипывая их, и наконец заявила Тристану:

– Впереди надо бы сделать немного просторнее. Здесь жмет, и наша… – она вопросительно посмотрела мне в лицо.

– Руби, – подсказала я ей.

– …Руби не может как следует дышать, – закончила она.

Тристан кивнул и повел меня вместе со своей ассистенткой за перегородку. Я оглянулась на Джеймса, но он был сосредоточен на родителях. Его отец что-то говорил ему, глядя в мою сторону. Бормотание звучало раздраженно, но слов я не смогла разобрать.

Я повернулась к Тристану:

– Они оба кажутся такими… важными. – Лишь в последний момент я успела заменить слово «устрашающими» на более позитивное. Тристан уже был занят тем, что осторожно подкалывал подол платья булавками, которые торчали в подушечке, закрепленной у него на запястье.

– Да, вы правы, мисс. – И больше он ничего не сказал.

Какая-то призрачная тишина установилась в этом огромном помещении с того момента, как в него ступили Бофорты. Кажется, все прекратили любые разговоры, даже Тристан улыбнулся мне лишь мельком, прежде чем исчезнуть, предоставив ассистентке мое переодевание. Выбраться из платья оказалось намного легче, чем влезать в него. Не прошло и десяти минут, как я была в своей одежде и смогла выйти из-за перегородки.

Я остановилась рядом с Джеймсом, который уже снял сюртук и держал его, небрежно повесив на руку.

Миссис Бофорт посмотрела поверх моей головы, потом положила ладонь на локоть сына:

– Увидимся внизу.

Джеймс коротко кивнул.

Она повернулась ко мне:

– Рада была познакомиться, мисс Белл.

Отец Джеймса не сказал ни слова. Бофорты вышли из закроечной. Только когда дверь за ними закрылась, я снова смогла вдохнуть полной грудью.

– Ты мог бы меня предупредить, – тихо заметила я.

Джеймс напряженно повернулся. Хотелось бы мне хоть что-то прочитать в его взгляде, но там не было ничего, кроме леденящей бирюзы.

– Перси ждет тебя внизу.

– Да, но я-то готова. Это ты все еще застрял в девятнадцатом веке. – Я осторожно улыбнулась ему.

Он не ответил на мою улыбку.

– Наша поездка закончилась, – начал Джеймс, и голос его звучал так же, как выглядел он сам. Холодно и дистанцированно. – Тебе лучше уйти.

Я нахмурилась:

– Что?

– Ты должна уйти, Руби. – Он произнес это медленно и членораздельно, почти по слогам, как будто я была совсем тупая. – Мы увидимся в школе.

Он развернулся и ушел за перегородку, чтобы переодеться. Какое-то время я непонимающе смотрела ему вслед. Но потом мозг подсказал, что он сделал только что. Как он со мной говорил.

Ярость охватила меня, и я сделала шаг вперед, чтобы остановить Джеймса и призвать к ответу. Но мне ничего не удалось сделать. Тристан спас своего хозяина. В глазах его выражалось сожаление, но и строгость.

– Идемте, Руби. Я провожу вас вниз.

Он потянул меня за руку. Я дала себя увести. Когда мы шли через закроечную, я ощущала на спине сочувственные взгляды сотрудников.

14

Руби

Мой плащ-невидимка сполз.

О том, что я в выходные была с Джеймсом в Лондоне, говорили все вокруг. Якобы даже есть фотоснимки, как мы вместе входим в магазин. Вдруг оказалось, что в Макстон-холле мое имя знают люди, лиц которых я даже не видела никогда. Кто-то стал со мной мило здороваться в коридорах, другие – большинство – перешептывались за спиной. Но хуже всего сиделось на уроках, когда я вообще не могла сосредоточиться, потому что одноклассники непрерывно таращились на меня. Как будто ждали, что я в любой момент встану и начну рассказывать, что было в выходные между мной и Джеймсом Бофортом.

При этом я хотела как можно скорее забыть минувшую субботу. Я все еще чувствовала себя униженной, а моя злость на Джеймса становилась тем больше, чем чаще я думала о его непростительном поведении.

Когда раздался звонок на перемену, я всерьез собиралась пропустить обед, но была слишком голодна, чтобы так поступить. Кроме того, Лин пообещала быть моей защитной стеной – и заодно рассказать горячие сплетни об отце.

– У него опять новая подружка, – сообщила она после того, как некоторое время мы ели молча.