Борьба за Рейн

Рейн поворачивается и идет ко мне. Ее лицо краснеет, когда она понимает, что я остановился, чтобы понаблюдать за их общением, но я сохраняю позу расслабленной, и лицо не выдает мои эмоции.

Ты не злишься. Тебе скучно. Скучно, скучно, скучно.

Абсолютно ясно, цель Рейн-шоу – стать Реншоу. У нее будет счастливая маленькая семья, двое детей, которые смогут забивать с линии штрафной, и им даже не понадобится медицинская помощь. Так все и закончится.

Я жду, пока она догонит меня. Только ревнивый, озлобленный придурок повернулся бы спиной и пошел дальше прямо сейчас, а я не ревную.

Не-а. Мне просто охренеть, как скучно.

Когда Рейн подходит ближе, и я вижу ее измученное лицо, пламя внутри меня угасает. На правой щеке до сих пор видны три розовых отметины от ногтей, оставшиеся с тех пор, как на нее напали в «Бургер Пэлас». Ее губы потрескались, волосы спутаны, большие, круглые глаза сейчас похожи на высыхающие озера, а в них отчаяние и безнадега.

Ненавижу то, как сильно я хочу быть тем, кто наполнит их снова.

Не успевает Рейн приблизиться ко мне, как по всему помещению начинают раздаваться крики. Повсюду загораются цифровые мониторы и светятся красным.

Рейн подходит ко мне.

– Уэс? – шепчет она. – Что происходит?

Я вижу, как на экране мелькает темный силуэт всадника с косой.

– Ты это видел? – Я киваю.

Мелькает еще один силуэт – теперь с мечом. Затем еще один и еще. Все быстрее и быстрее их изображения появляются и исчезают, а затем на экранах устанавливается просто мерцающая черно-красная сетка.

Вопли людей не смолкают.

Софи ныряет в объятия матери.

И Рейн так сильно вцепляется в мое плечо, что ее ногти до боли впиваются в кожу.

– Может, это просто ночной кошмар, – говорю я в бестолковой попытке успокоить ее.

– Нет, Уэс. Это реально.

– Ничего из этого не реально, помнишь? Это фикция.

– Граждане, – женский голос с французским акцентом гремит из динамиков, возвращая мое внимание к мониторам.

В левой части экрана появляется женщина средних лет. У нее резкие черты лица, губы намазаны темно-красной помадой, а волосы мышиного цвета. На правой половине экрана слово «граждане» написано по меньшей мере на двенадцати разных языках.

– Меня зовут доктор Маргарита Шапель. Я являюсь директором Всемирного альянса здравоохранения. Если вы смотрите эту трансляцию, поздравляю. Теперь вы являетесь частью более сильной, здоровой и самодостаточной человеческой расы. – Мы с Рейн смотрим друг на друга, и ужас проскальзывает на ее лице, проникая в мои вены.

Камера отдаляется – и мы видим доктора Шапель, сидящей за гладким белым столом между двумя пожилыми мужчинами. За ними, на возвышении находятся по меньшей мере восемьдесят других уродов. Все в костюмах, которые, вероятно, стоят больше, чем выплаты по ипотеке за их летние дома в Малибу.

Самодовольный ублюдок в самом центре первого ряда – наш гребаный президент.

– В течение прошлого года Всемирный альянс здравоохранения работал совместно с Организацией Объединенных Наций над реализацией решения по глобальному демографическому кризису, – и она указывает на мировых лидеров, стоящих за ее спиной. – Коррекцией, если угодно. Мы называем эту коррекцию «Операция 23 апреля».

– Уэс, о чем она? – шепчет Рейн, крепче сжимая мою руку.

– Примерно три года назад наши ведущие исследователи обнаружили, что при тех темпах, с которыми растет наше население, природные и экономические ресурсы Земли будут истощены менее, чем за десятилетие. Грубо говоря, люди оказались на грани вымирания, и причина проста – наш вид отказался от закона естественного отбора.

Камера поворачивается к мужчине слева от нее – тощему мужику с прической, как у Гитлера. Строка под ним сообщает: «Доктор Генри Вайс, исследователь Всемирного альянса здравоохранения».

– Каждый вид на планете подчиняется закону ес-с-стественного отбора, – говорит он, оттягивая воротник и делая глоток воды из стакана. Его акцент похож на немецкий, и выглядит он так, будто вот-вот обосрется. – Это с-с-самые ос-с-сновы эволюции. С момента зарождения живых организмов более слабые и немощные представители вида вымирают, а с-с-самые сильные, умные, наиболее приспособленные живут дольше всех и производят больше всего потомства. Этот процесс с-с-способствует выживанию вида, гарантируя, что каждое поколение наследует только наиболее адаптивные генетические признаки и предотвращая ис-с-стощение ресурсов непродуктивными подгруппами.

Камера перемещается обратно к французской сучке.

– За прошедшее столетие люди стали первым видом, который обошел закон естественного отбора. Благодаря достижениям в области технологий и щедрым правительственным программам мы активно продлеваем жизнь нашим самым слабым, нетрудоспособным и наиболее зависимым членам общества в ущерб всему нашему виду.

Она жестом указывает на президента Ублюдка, стоящего за ее спиной.

– Американское правительство, например, ежегодно тратит более одного триллиона долларов на питание, жилье, и уход для своих недееспособных, заключенных и безработных граждан – граждан, которые ничего не дают взамен. Всемирный альянс здравоохранения в январе прошлого года подсчитал, что число неполноценных и непродуктивных представителей нашего вида впервые в истории превысило число трудоспособных и продуктивных членов. Необходимо было принять срочные меры.

Камера переключается на мужчину справа от нее, который немного похож на мистера Мияги из фильма «Парень-каратист». На экране появляется строка: «Доктор Хиро Мацуда, исследователь Всемирного альянса здравоохранения».

– Нам нужен был способ, так сказать, проредить стадо, гарантируя при этом, что выживут самые сильные, здоровые и умные представители нашего вида. Создание супервируса или разжигание мировой войны были бы... контрпродуктивными... и привели бы к потере здоровых и трудоспособных граждан. Поэтому мы с моей командой разработали план по внедрению настолько сильного глобального стрессора, который спровоцировал бы наших наименее устойчивых граждан вести себя саморазрушительно, одновременно поощряя наиболее устойчивых граждан становиться еще сильнее и увереннее в себе.

Изображения всадников появляются снова, вызывая вздохи у зрителей, но на этот раз вестники конца света показаны в виде значков в нижней части экрана.

– Четыре всадника апокалипсиса, Жнец душ, Смерть – их прообразы появлялись почти в любом обществе на протяжении всей истории. Разместив эти культовые изображения во все цифровые медиа-источники мира – связав их с датой 23 апреля – мы смогли напрямую подключиться к коллективному человеческому подсознанию и внушить идею о надвигающемся конце света.

– Боже мой, Уэс, – шепчет Рейн, глядя на меня, как ребенок, который только что узнал, что Пасхальный кролик не настоящий. – Те самые изображения, которые ты обнаружил в моем телефоне. Ты был прав.

– Послания, действующие на подсознание в мировом масштабе. – Я качаю головой.

Только это было не от рук какой-то злой корпорации или группы недовольных компьютерных хакеров, жаждущих власти, как я думал. Всё ещё хуже.

Это было наше долбаное правительство.

– Мы все в долгу перед доктором Мацудой, его командой и нашими мировыми лидерами. – французская сучка скалится. – «Операция 23 апреля» имела блестящий успех. Наши исследователи подсчитали, что население Земли сократилось на целых двадцать семь процентов, причем большая часть их них – это непродуктивные подгруппы.

– Что это вообще значит? – шепчет Рейн.

– Это означает, что большинство погибших были сумасшедшими, больными, бедными или старыми.

Я смотрю, как бледнеет лицо Рейн и желаю взять свои слова обратно.

Дерьмо.

Я притягиваю ее к своей груди и прижимаюсь губами к затылку. Не знаю, что сказать. Все, что я могу – это стоять здесь и держать ее, пока правительство рассказывает, как оно счастливо, что ее родители мертвы.