Fenomeno. Чёрный цвет

– Да. А ты Петров поедешь по адресу жительства и проследишь, чем он вообще занимается. М-да… По одной зажигалке обвинение в убийстве не предъявишь. А мы, Кать, с тобой попробуем-таки покопаться в связях Травинкина. Кто мог желать ему смерти? Начнём с вдовы.

К вечеру оперативники вновь собрались в отделе. Уставший Шаповалов повалился на своё кресло и спросил:

– Кто что узнал?

– Разрешите, капитан? – спросил Петров.

– Валяй.

– Поговорил с соседями. Мутный тип. Никто о нём ничего хорошего не рассказал.

Шаповалов кинул взгляд на Вербицкую и заметил поникший взгляд.

– Кать, – окликнул капитан. – Не грусти. К сожалению, судьба часто нас сводит с подонками. Дальше, Игорь.

– Так вот. Никто не знает, где он работает, но часто он уходит из дома при форме: строгий костюм и тачка дорогая.

– Водитель?

– Скорее, охранник.

– Как узнал?

– Повезло. Макс приезжал домой за чем-то. Я поехал следом – доехали до клуба. Я пробил по базе. Владелец – некий Орлянский Юрий Петрович. Так вот, когда они выходили, в машину за водительское место сел другой. Потом сам Орлянский и двое охранников, включая Макса.

– Орлянский, значит. Серый, а что у тебя?

– Начальник охраны он, – ответил Петров. – Ранее патрульный. Уволен за резкий характер. Избил одного нарушителя.

Шаповалов снова посмотрел на Катерину. Девушка обхватила голову руками. Глаз не было видно, но Андрей не удивился бы, если бы она плакала.

– Ясно. Теперь я. Были мы у Травинкиной. К ней ночью завалилась оперативная группа. Искала документы.

– И?

– И то, что никакой оперативной группы там не было, и о смерти мужа она не знала. Он часто не ночевал дома, поэтому Травинкина не сразу заволновалась. Эта «оперативная группа» изъяла какую-то «зелёненькую папочку». И одним из оперативников был Рогоцкий. Вдова узнала его по фото.

– Так тут все ясно, – осенило Петрова. – Травинкин решил шантажировать чем-то Орлянского. Его охранники вывезли чинушу за город и пристрелили. Затем под видом оперативников проникли в квартиру и изъяли компромат. По-моему, всё складывается.

Шаповалов улыбнулся. Фантазия лейтенанта Петрова всегда была богата на версии, но при этом она часто не ошибалась. Это можно было назвать хорошей интуицией.

– Складываться-то, складывается, – возразил капитан, – но доказательств нет. А на чистосердечное они вряд ли согласятся.

– Одно хорошо в этой истории, – вставил Величко. – На одного коррупционера стало меньше.

– Поверь моим седым волосам, – вздохнул Шаповалов. – Один ушёл – второй пришёл. Коррупция в нашем государстве неистребима. Да и вообще ни в каком другом.

Катерина Вербицкая пришла домой конкретно вымотанная. Савины встретили её вкусным ужином, который Георгий как мог помогал готовить, практически на ощупь, но всё у них с сестрой получилось. Катя прямо повеселела. Правда, когда все покушали, Вербицкая ушла в спальную и сразу заснула.

– Умоталась, – сказала Люда брату.

– Да, ― вздохнул Георгий. ― Сказался прошлый вызов ночью. Пойду с Азором погуляю.

– Пойти с тобой?

– Прости, я хочу наедине. Подумать надо.

– Аккуратнее, хорошо?

– Обязательно.

Георгий поцеловал сестру в щёчку, вышел на улицу, позвал пса и повязал на него шлейку, совсем забыв про намордник. Надев наушники, журналист включил смартфон, перешёл в новостной канал в Телеграфе и запустил голосового помощника, чтобы прослушать сводку новостей. К выходным надо подготовить аналитический дайджест, а он и не знает, что в стране творится на политической арене. Савин вышел на улицу и пошёл в сторону центра, просто так, прогуливаясь, при этом Георгий старался не смотреть по сторонам. Все эти цветные вспышки стали его раздражать, да и дня не проходило без обезболивающего.

Георгий шёл долго, и уже переключил репертуар в наушниках на радио. Добрёл он до железнодорожного перехода. Ему всегда нравились поездки в поездах. Казалось, что в них хорошего, но Савин любил путешествовать в купейных вагонах. За границу он летал пару раз, но терпеть не мог полёты. По воздуху было на много страшнее вопреки статистике крушений.

Журналист взобрался по переходу наверх и посмотрел на рельсы. Темно. Видны были только пятна фонарей. В детстве он часто так становился у перил и смотрел, как проезжают мимо поезда. Особенно ему нравилось, как формируют грузовые составы, загоняя вагоны «на горку» и пуская на нужный путь.

Отдыхал он не долго. Резкая боль пронзила виски.

– Да что ж такое-то? Опять? – взвыл Савин и посмотрел на другой конец перехода.

Вспышка боли – и вон она, чёрная дымка вокруг человека.

Лилия была подавлена. Все её надежды разрушились в один миг. После встречи с Савиным она поняла, что все точки расставлены, и у Заболотной не осталось шансов. Она вышла вечером из дому и добрела до железнодорожного перехода. Когда-то с Жорой они так же стояли, облокотившись о перила, и смотрели на составы вместе. Теперь она одна. Не смогла она полюбить Мстислава.

Лиля посмотрела вниз. Высоко. Достаточно высоко. Всего-то. Один рывок – и полное избавление от душевных страданий. Лиля стала на нижнюю поперечину перил, и стало понятно, что через них легко перескочить. Слезы заливали глаза, Заболотная ничего вокруг не видела, кроме светящихся внизу фонарей.

Савин, не теряя времени, скомандовал псу:

– Азор, вперёд!

Они побежали на другой край перехода. Это было достаточно далеко. Как-никак, под низом десять рядов железнодорожных путей. Савин сосредоточился на чёрной дымке, и больше догадался, чем увидел, что человек занёс ногу на перила. Что-то знакомое замелькало в энергетике человека. Эта мысль отвлекла Георгия, он споткнулся и упал, успев скомандовать:

– Азор, держи его!

Савин особо не надеялся, что пёс его поймёт, но Азор был умным и обученным псом. Азор подбежал к Лилии и ухватил подол её пальто. Савин в это время уже поднялся и, похрамывая, подходил до женщины. Теперь он чётко узнал в ней Заболотную. Лиля снова стояла на переходе и испуганно озиралась вокруг. На мосту никого не было, кроме неё, пса и… Савина. Что он тут делает?

Савин подошёл ближе к Лиле и дал команду псу:

– Азор, ко мне.

Савин ухватился за шлейку, затем взял Лилю под руку и повёл к лестнице.

– Пошли, поговорим.

Они зашли в кафе. А куда же ещё повести отчаявшегося человека, чтобы успокоить? Георгий заказал два кофе, расплатился картой и сел за столик. Лиля беззвучно рыдала, растирая слезы по лицу.

– Спасибо, – сказала она и немного успокоилась. – Ты так ловко ориентируешься. Я не понимаю. Ты же вроде ослеп.

– Мне операцию сделали. Теперь я вижу при помощи вот этих вот очков. Правда, не всегда и не всё, но это лучше, чем полная темнота. Когда я понял, что ослеп, жить не хотелось. Особенно первые месяцы. А потом я вытянул счастливый билет. Один нейрохирург, Шнайдер, искал, как это сказать… подопытного, короче. И сейчас я первопроходец нового имплантата. После чёрной полосы всегда приходит белая. Особенно, если не опустишь нос.

Георгий сделал паузу и продолжил:

– Я даже не догадывался, что ты всё ещё испытываешь ко мне чувства. Лиль, я тебя прошу. Забудь меня. Не сделаю я тебя счастливой. Не сделаю.

– Савин. Тот самый Савин, – послышался голос за спиной журналиста.

Не очень знакомый, но Георгий где-то уже его слышал.

– Что ж ты тогда не сдох?

Савин усиленно пытался вспомнить, и вдруг как щелчок. Он! Это он однажды посетил журналиста в больнице. Савин поднялся и повернулся к мужчине. Колесников сгрёб в кулаки воротник куртки Савина и прорычал.

– Так хочется заехать тебе в рыло, но думаю, окружающие не поймут. Да и нельзя бить инвалидов.

Журналиста передёрнуло от определения, и он грубо ответил:

– Я всего лишь инвалид по зрению, а ты инвалид в душе.

Мстислав понял посыл Савина и обессиленно выпустил куртку из рук.