Fenomeno. Чёрный цвет

Ольга Кава

Fenomeno. Чёрный цвет

Часть 1. Мотив для жизни.

«Мы не можем вырвать ни одной страницы из нашей жизни, хотя легко можем бросить в огонь саму книгу». Жорж Санд

Глава 1

Савин с трудом открыл глаза, но почему-то ничего не увидел, только резкий медицинский запах раздражал его ноздри и душу. Георгий терпеть не мог больницы. Он попробовал подняться, но тело полностью пронзило болью, будто накануне его переехал каток. Савин расслабился и попытался собрать воедино свои разрозненные мысли, выстроить логические цепочки, чтобы наконец вспомнить последние события, которые произошли с ним в последние дни.

Савин Георгий Валентинович, мужчина двадцати восьми лет, работал журналистом и ведущим новостей местного телеканала под незамысловатым названием «42-ой канал». Крепкий телосложением и выше среднего роста он никогда не боялся нападок со стороны некоторых одиозных личностей, против которых он вёл журналистские расследования вместе со своим другом Андреем Шаповаловым, капитаном полиции.

В последний месяц Савин наткнулся на серьёзную коррупционную схему с участием приближенных к власти лиц. Естественно, этим самым лицам расследование Георгия не понравилось, и в адрес журналиста посыпались угрозы. Савин же успел достать важные доказательства и передать в полицию, но, вероятно, не успел обезопасить себя.

В тот злополучный вечер он вернулся домой на своём, пусть и отечественном, но любимом синем автомобиле «лада-веста», вышел из салона и посмотрел на окна своей квартиры. С грустью вздохнул, ибо там его ждала только сестра. Жены у журналиста не было. Как-то не слаживались у него длительные отношения с противоположным полом. Последнее, что увидел Савин, это несущийся на него «джип».

И сейчас он по всем признакам в больнице. Лежит. Ничего не видит. Савин с трудом поднял руку и пощупал глаза – повязок не было. Но что тогда? Он не понимал. Георгий услышал звук открывающейся двери, и сразу за ним послышались уверенные приближающиеся к его койке шаги.

– Вы меня слышите?

Голос был мужским, уверенным, однозначно принадлежал врачу.

– Да, – тихим хрипом ответил Савин.

– Как замечательно! – врач определённо был рад. – Вы помните, кто вы? Как вас зовут?

– Жора. Георгий Савин.

– Где работаете?

– Я журналист.

– Очень хорошо. А что последнее вы помните?

– Я… Не помню… Домой ехал в машине… Я долго был без сознания?

– Бывало и дольше. Две недели. Если честно, мы боялись делать какие-нибудь прогнозы. Давайте проверим чувствительность. Двигаться можете?

Савин попробовал пошевелиться. Ноги он чувствовал, но была чудовищная слабость.

– Всё, всё, всё, – сказал хирург. – Лежите. Понятно. Это довольно неплохо для ваших травм. Ваш организм показывает чудеса выздоровления. Кости срастаются, речь в норме, с памятью тоже всё хорошо.

– Доктор, – перебил его Савин. – Я ничего не вижу.

* * *

Людмила Савина, сестра Георгия, сидела в кабинете у Тимофея Александрова, хирурга и заведующего отделением. Умудрённый опытом доктор с уже поседевшими и поредевшими волосами от многолетней работы рассказывал девушке о состоянии её брата.

– Доктор, это серьёзно? – спросила молодая девушка?

Людмиле недавно исполнился 21 год. Жила она со своим братом в одной квартире, оставшейся от родителей. Савины были похожи друг на друга. Черноволосые, высокие, с островатыми чертами лица, глазами карего цвета и пухлыми губами. Даже характеры были сходны. Брат с сестрой всегда ладили между собой. Люда обожала своего брата, а Георгий обожал свою сестру.

– Боюсь, что да, – ответил хирург. – Я сам пересмотрел снимки, потом Георгия осмотрел офтальмолог. У вашего брата поражение зрительного нерва. И, кстати, это нередкая травма при ДТП, но редко в такой тяжёлой форме. Смею предположить, что зрение к Георгию не вернётся.

Люда спрятала лицо в ладонях и тихо заплакала. Все две недели, что брат провёл в больнице, высосали все нервы девушки, а тут ещё возможная слепота.

– И ничего нельзя сделать? – сквозь слезы выдавила Савина.

– Вот не люблю отбирать надежду… Скорее всего – нет.

– К нему можно?

– Да, конечно. Кризис прошёл. Но только недолго. Не стоит его сейчас переутомлять.

Савин по характеру шагов догадался, что в палату к нему вошла сестра.

– Привет, – тихо сказал Георгий. – Проходи, не бойся.

– Привет. Жор, я даже не знаю, что сказать.

– Сядь, – попросил журналист, похлопав по краю койки.

Людмила присела и взяла Георгия за руку.

– Я так испугалась.

– Понимаю.

На брата было страшно смотреть. Бледное лицо, на лбу широкая повязка, под глазами синяки, а на левой руке гипс. Георгий смотрел впереди себя, но Люда понимала, что он смотрит в пустоту, в никуда.

– Как ты? – спросила она у брата.

– Курить хочется.

– Курить? – разочаровано произнесла Люда. – Значит, точно жить будешь. Пора бросать эту дурную привычку.

– Только после смерти, – через силу улыбнулся Жора.

– Не смешно. Ты единственный близкий человек у меня.

– Да уж. Совсем не смешно. Сколько прошло после той аварии? Пять лет?

– Четыре с половиной года.

Георгий тогда уже работал на местном TV-канале. Родители Савиных ездили к родственникам в другую область. Возвращаясь домой, они попали в страшное ДТП. Водитель фуры не справился с управлением на повороте, тяжеловес перевернулся, снесши с дороги автомобиль Савиных, и, к сожалению, убил родителей насмерть. Георгий весь этот кошмар: перевёрнутая фура, развороченный легковой автомобиль, осколки по дороге и изувеченные тела, – видел воочию. Он почти месяц не мог нормально спать после этого.

После трагедии Георгию пришлось заменить сестрёнке, которая тогда училась в десятом классе, и отца, и мать. Хорошо ещё, что тётя Рая, сестра мамы, всячески помогала. Наверное, только благодаря тёте Рае Георгий не спился от горя.

– Мне очень их не хватает, – вздохнула Людмила.

Чуть помедлив, Савина продолжила.

– Врач сказал, что возможно твоя слепота… навсегда.

– Да, мне Сергеич говорил.

– И что дальше делать?

– Этот вопрос я должен задавать, – вздохнул Георгий. – Что делать? Что делать? Не знаю. Как-то жить, наверное.

* * *

В небольшой гостиной комнате двухкомнатной квартиры сидели супруги и смотрели телевизор. Помимо «ящика» в комнате размещалась так называемая «стенка», состоящая из платяного шкафа, полочек, как открытых, так и за стеклянными дверцами, и ящичков. Супруги сидели на просторном мягком диване. Муж обнимал жену одной рукой за плечо, а другой листал каналы телевещания. Он остановился на новостях местного телеканала, чтобы послушать, что произошло в городе. Ведущая новостей сообщила, что их коллега попал в автокатастрофу, и находится на грани жизни и смерти.

Женщина, увидев фотографию журналиста, подалась телом вперёд, чтобы не пропустить ни секунды подробностей, а муж, заметив такой интерес, злостно стиснул зубы. Он знал, почему его жена так интересуется этим человеком, давно знал, но ничего поделать с этим не мог. Она любила этого журналиста, очень любила, а тот её бросил. А теперь он сам любит эту женщину, а она никак не может забыть этого проклятого Савина.

Мужчину просто коробило от того, что журналист не умер там, на месте ДТП. Он должен был умереть, просто обязан, чтобы Мстислав смог наконец-то жить спокойно со своей супругой.

– Он может умереть! О, Господи! – проговорила женщина. – Господи, не допусти этого, умоляю.

– Да когда ты уже успокоишься! – взревел супруг. – Ты со мной живёшь, а не с ним.

Мужчина толкнул жену в плечо, а она, испугавшись, села в углу дивана, как затравленный зверёк, и тихо заплакала.

– Славик, ты же знаешь, – сказала она сквозь слезы, – я не выдержу, если он умрёт.