Страница 70 из 77
Глава 21
Зря оправданьем сердце не мучай,
Вмиг вдруг обрушив всё…
— затянул певец на сцене в тон заигравшему оркестру.
Московский князь в очередной раз подтвердил свою экстравагантность, потому как без его ведома никто бы не пустил одной из композиций для танца мелодию танго. Некоторых аж перекосило от такого — сей танец до сих пор считался изрядно вульгарным и совершенно неподходящим для благородной публики.
Впрочем, Долгорукому на чужое мнение было откровенно плевать — он когда-то был наёмником, а в их среде танго считался едва ли не самым любимым танцем.
Меня танцевать, признаться, совершенно не тянуло, да и были занятия поважнее — на этом приёме со мной наверняка хотело поговорить ещё немало людей…
Но, как говорится, человек предполагает, а бог располагает, и меня вытащила танцевать Ольга.
Причём, когда я говорю вытащила — это не слишком большое преувеличение.
— И чем обязан такой чести? — улыбнулся я, беря принцессу за руку и кладя вторую ей на талию. — Ты вроде была не в настроении танцевать…
— Давно уже хотела поговорить, да всё никак не получалось.
— И ты решила, что лучшего момента…
— Да.
Хорошо, что Романович почти одного роста со мной — и танцевать удобно, и смотреть в глаза тоже.
— Что ж, давай поговорим. Спрашивай.
Шаг вперёд, шаг вправо, шаг назад и по новой. Базовая техника, никаких лишних вычурностей — их придумали уже позже танцоры, а иберийским наёмникам было не до излишеств.
— Думаешь, у меня есть вопросы? — спросила меня девушка. — Может, я просто хочу поболтать?
— Для простой болтовни не ищут подходящий момент, не так ли?
— Невежливо отвечать вопросом на вопрос.
— Просто иногда так звучит ответ. Но ты ведь не этого хочешь узнать.
Поворот, с пышной юбкой Ольги сделать красивое движение ногой было не так-то просто, но Романович справилась.
— Зачем всё это было, Конрад? — наконец спросила девушка. — Ради чего? Ты пошёл против наследника Мазовии, раскрыл столько своих способностей и всё ради… чего? Не ради же меня…
— Почему ты так думаешь? — я слегка приподнял бровь. — Не стоит принижать себя — принцесса стоит смерти.
— Так то принцесса. А не дочь наёмницы. И в отличие от многих я не считаю, что ты в меня влюблён.
— Даже так?
— Я хорошо чувствую фальшь, Конрад. И я хорошо ношу маски. Так что ты можешь обмануть их всех, но не меня — ты не похож на пылкого… или безумного влюблённого.
— Но ты мне действительно нравишься, — сказал я.
Романович чуть не поперхнулась, покраснела, оступилась, но я закрутил её, превращая это в элемент танца.
— Только не выдумывай лишнего, — улыбнулся я. — Я же не предлагаю тебе руку и сердце. Ты хороший человек, Ольга, ты мне нравишься, и я хочу, чтобы у тебя всё было хорошо. Те, кто готов драться с нами бок о бок — заслуживают лучшего. Ты заслуживаешь лучшего, Ольга. И вообще, я тебе должен за спасение Хильды.
— Ты всё ещё ходишь вокруг да около, — проворчала Романович, отводя взгляд.
Я проделал дорожку шагов вперёд. Поворот, пара пируэтов с ногами — не помню уже как точно называются эти движения…
— Ладно, давай начистоту. Твоя помолвка рано или поздно всё равно бы распалась. Вот только тебя бы ославили злодейкой-ревнивицей, мешавшей красивой истории любви простолюдинки-святой и наследного принца. Ты вернулась бы в свою Волынь, где бы стала лишней. И если бы не я, это просто случилось бы позже. Через год, через два — когда у тебя уже не было бы времени продумать, как скрыться от своей семейки. И ты это сама прекрасно понимаешь.
— Да, — тихо произнесла Ольга.
— И когда я говорю лишней — это значит, что тебя бы убрали. Плаха, монастырь, апоплексический удар — не суть важно. Потому что королевы не терпят бастардов мужа от чужих женщин. И это ты тоже понимаешь.
— Да.
Как же всё-таки приятно хоть иногда говорить правду, а не рассказывать собеседнику удобную для него версию…
— Но тебе, что тебе с этого?
— Грядёт война, — будничным тоном уронил я. — Война, которой ещё не бывало. И западные княжества сыграют в неё важную роль.
— Ты о новой войне с Пактом? — уточнила Романович. — Но они проиграли обе прошлые.
— Немного не так. Последнюю войну Пакт не проиграл — он её не выиграл.
— А есть разница?
— Разница огромна. Крепости Богемии оказались не столь уж и неприступны, как считалось до этого, просто у алеманцев было слишком мало штурмтрупперов. Пока мало. Но теперь они сидят думают, как взять реванш, пока вы почитаете на лаврах. Пока вы грызёте друг друга. Пока вы сидите и думаете, что победа окончательна. И когда на восток двинутся дивизии Пакта, то кто бы их встретил? Мазовия во главе с этим полудурком Вышеславом, которому запудрила все мозги какая-то пигалица-выскочка? Волынь под пятой твоей стервозной мачехи? Раздираемая дрязгами Сейма Польша? Вольный Краков, которому где тепло, там и родина?
— И я повторюсь — что тебе с этого?
— Когда-то, — я улыбнулся. — Когда-то пределом моих мечтаний было прожить тихую жизнь на окраине мира, делая то, что делали мои предки тысячу лет… Убивать тварей, учить следующее поколение, жить дружно, пусть и небогато. Но сейчас я хочу большего.
— Амбиции?
— Всего лишь банальное желание выжить, ваше высочество. Новая большая война неизбежна, но кем её лучше встречать? Нищим провинциалом, от которого ничего не зависит, и которого либо сомнут, либо используют как захотят? Или кем-то важным? А где ещё не половить рыбку, как в мутной воде большой войны?
— Так я — всего лишь твой билет в счастливую жизнь? — фыркнула Ольга.
— Очень красивый билет, прошу заметить, — я разомкнул объятья, и мы сделали друг вокруг друга несколько шагов. — Но из всех, кого я встретил, ты самая слабая из сильнейших, а значит — тебе понадобится помощь. Верные люди. Команда. Те, кто сделают из принцессы королеву.
— А что если я не хочу быть королевой?
— Чтобы выжить тебе придётся ею стать. Ну, а потом решишь, что делать дальше. Можешь отречься в пользу младшей сестры или домашнего кота, возьми себе титул первой гражданки, хранительницы правды или… леди-протектора — это уже нюансы.
— Хорошо, с этим стало чуть понятнее. Ты одновременно и благородный, и расчётливый. Полезное сочетание.
И ведь я даже не кривил душой. Впервые за долгое время.
Я действительно решил, что ударить нужно туда, где всё и началось — на границе Конфедерации и Пакта, среди княжеств Запада.