Страница 6 из 12
И вот, перед самым его заседанием, в «Правде» появилась рецензия на отрывки из моей повести.
Меня приняли, избавили от повторного прохождения через эту мясорубку. Приняли как поэта и прозаика, хотя прозы было всего двадцать страничек!
Я пришла поблагодарить его. Он ушёл на пенсию буквально после моего визита, и мы с его семьёй стали добрыми друзьями на долгие годы.
А в Ростове, когда меня поздравляли с приёмом в Союз писателей и в самом Союзе, и в издательстве, и в журнале, звучал один-единственный вопрос:
– Светлана, дело прошлое, но как появилась рецензия в «Правде»? Ну, не хотите, не говорите.
Сейчас я привела к Юр. Бору, как его называли друзья, своего Витю и сказала, неожиданно для себя:
– Вот человек, за которого я собираюсь замуж. Отца у меня, к несчастью, нет. Посмотрите, если вы скажете, чтобы я не выходила за него, я не выйду.
Через много лет, когда Юр. Бор лежал после тяжелейшего инсульта, Витя ездил к нему через весь город, оставив меня в больнице, поднимал, водил по комнате и по ступенькам. Кроме Вити, его, большого и тяжёлого, поднимать было некому.
Но пока всё светло и празднично, и Юр. Бор, и его молодая жена, моя тёзка, принимают его, как родного! И мы ездим к ним часто, хотя их Тёплый стан ещё окраина, ни метро, ни троллейбусов, автобус приходится ждать по полчаса.
Был ещё один человек, которому следовало знать, что в моей жизни появился Витя. Мы познакомились в Переделкино. Я влюбилась, совершенно неожиданно для себя, как всегда, по самую макушку. Лучшие стихи о любви до Вити – ему.
В Переделкино всё было прекрасно, взаимно, один к одному. Но потом, в Москве… Я вдруг почувствовала, какое крошечное место он отводит мне в своей жизни. Для меня этого было достаточно, чтобы отрезветь от этого наваждения.
Но он не знает об этом, как не знает, что я уже успела вернуться с Дальнего Востока и даже выйти замуж! По телефону такие вещи не сообщают. Мы встретились на Главпочтамте.
– Наконец-то наездилась! Ну, как там наш Дальний Восток?
И я рассказываю ему, как меня переносили в авоське с корабля на ботик и обратно, как мы чуть не утонули в прилив…
– Паника была, машина застряла в мокрой ламинарии, вода плещется вокруг колёс… Я сказала, хватит таскать хворост, нужно бревно под ступицы!
– Хорошо, что они тебя послушались, Малышка. Поэты – дети, а в детях истина…
– Знаешь, я замуж вышла, мы учились в одном институте. Давай я вас познакомлю, он тебе понравится! Посидим в ЦДЛ…
– Я не хочу знакомиться с твоим новым мужчиной. И сидеть с ним за одним столом – тем более.
– Но тогда мы вообще не сможем видеться!
– Значит, не сможем.
А жизнь шла, вернее, летела на всех парусах!
– На Новый год, Светинька, мы пойдём в хороший ресторан. Это же раз в году!
– А ты не можешь взять пару дней за свой счёт или за отпуск? Мы могли бы на Новый год поехать в Переделкино.
– Да у меня отгулы есть!
Я почти никого не знала в этом зале, заполненном праздничной толпой. Но счастье светилось на моём лице, и все улыбались мне. Одна поэтесса говорила мне и тогда, и много лет спустя:
– Как он смотрел на тебя, он просто не сводил с тебя глаз. Ты – не так, а он!
И высокий снег с птичьими следами, и солнце на соснах, и снежинки падают неслышно. Мы с Витей уходим на лыжах в лес, одна я так далеко никогда не заходила.
Утром просыпаюсь, а Витя – рядом, и у него счастливое, счастливое, счастливое лицо…
После Нового года мы собрались в Ростов. У моей мамы шестого января был юбилей, предстоял ещё Старый новый год.
И надо было, наконец, поставить наших мам в известность, что мы вместе.
Пожалуй, в Ростове мне впервые показалось, что всё это непрочно, на живую нитку. Мы везли продукты – мороженое мясо, масло, колбасу, апельсины. В Ростове было голодно, столица выметала всё подчистую, а потом переполненные поезда тащили назад продукты в коробках, сумках, корзинах. Кто не мог привезти сам или передать с оказией, договаривался с проводниками, насос действовал исправно в обе стороны.
Но сейчас, кроме обычной подкормки, требовались продукты маме на юбилей, Витиной маме на Старый новый год, семье моего брата, его сестре.
Витя завёз меня к маме, выгрузил из такси часть вещей. Он ещё в Москве сложил свои вещи отдельно и сказал виновато, что остановится у своей мамы, а я у своей.
У меня заболела душа. И эта смущённая улыбка под маминым проницательным взглядом…
Первое, что я сказала маме:
– Я замуж выхожу.
– Большего подарка ты мне сделать не могла, – ответила она и не спрашивала больше ни о чём.
Мамин юбилей был назавтра, Витя обещал прийти пораньше, а пришёл только к двум часам. Мы с мамой крутились, чтобы не ударить в грязь лицом перед новой роднёй, лишние руки очень пригодились бы. И от его отсутствия, такого непривычного, у меня опять заболела душа.
Как Витина мама примет известие о его женитьбе? Он взрослый человек, но всё же…
– Я пришёл помогать.
– Поздновато, знаешь. Уже почти всё готово.
– Никак не мог сбежать, сидел, как на иголках. Раз в году приехал и сразу из дома.
Я вытерла предательские слёзы с глаз.
– Ты сказал про нас с тобой?
– Перед самым уходом сказал и сбежал. Часа через два пойду за мамой.
– Как она это приняла?
– Возмутилась ужасно: «Ты же сказал, что больше никогда не женишься!» Я ответил: «Я же не говорил, что не женюсь на Светлане».
– Ну и что?
– Пусть остынет.
Она пришла – высокая, седая, строгая. Ни о чём не расспрашивала. Я называла её по имени отчеству, но уже в следующий приезд звала мамой, потому что Витя стал так называть мою с первого дня.
Наши неподготовленные родственники поглядывали то на неё, то на Витю. А потом Костя, муж моей двоюродной сестры, осмелев после нескольких рюмок, отвёл Витю к окну:
– Ты собираешься жениться на Светочке?
– Как только она сама соберётся, так сразу! – ответил Витя тоже после нескольких рюмок.
Витина мама задала ему свой главный вопрос перед самым отъездом:
– Скажи, почему вы не регистрируетесь?
– Обмен квартиры, ма. Свете дали разрешение Ростов на Москву и ей, и маме. Но юрист предупредил – изменится семейное положение, разрешение аннулируется.
– Это всё выдумки. Она подержит тебя рядом, пока не попадётся кто-то получше.
– Что ты, я сам говорил с юристом.
– Это всё выдумки.
У нас набралось десять мест багажа. Соленья, варенье, тёплые вещи, даже зеркало с полочкой в прихожую. Брат говорил:
– Зачем, контейнер всё увезёт.
Но когда он ещё будет, этот контейнер…
– Она хозяйка, ей видней, что нужно в доме, – ответил Витя со своей обезоруживающей улыбкой, и все замолчали.
Жизнь идёт какими-то кругами, как медленный вихрь, и внутри его люди перемещаются, сталкиваются, расходятся…
Одна тень из прошлого появилась в нашей жизни, когда этой самой жизни не было ещё и месяца.
Витя пришёл с работы радостный:
– Знаешь, кто приезжает? Игорь Травников! Он мне на работу позвонил, сейчас поем быстренько и поеду встречать. Ничего, привезу его сюда на одну ночь?