Страница 82 из 90
«Для блага и поддержки Эдуарда принца Аквитанского и Уэльского, как и всего населения, он должен заручиться для [сохранения] королевского мира послушанием и расположением жителей Аквитании и других частей королевства Франция. Тем, кто отринул послушание королю и принцу, поддавшись на убеждения врагов короля, или же по собственной воле, и кто ныне хочет вернуться к послушанию принцу, [следует] простить их преступления, даже самые серьёзные, и восстановить их привилегии. Наряду с тем, что порой правильным будет карать за подобные действия, применив королевскую власть, подчас стоит смягчать подобные действия снисходительностью»55.
Эдуард Вудстокский пощадил жизни лиможцев, но сполна отыгрался на их имуществе. Обитатели старого города вообще не пострадали от английского карательного рейда, зато мятежные кварталы нижнего города были полностью уничтожены — нетронутыми остались только собор и дома, принадлежавшие проанглийским каноникам. Остальные здания, включая церкви, он приказал стереть с лица земли: каменные строения сломать, деревянные сжечь, а всё движимое имущество вывезти. На лиможцев был наложен тяжелейший штраф в размере 40 тысяч экю. Нанесённый городу ущерб оказался столь значительным, что заново его отстроить удалось только спустя 150 лет. Епископский же дворец простоял заброшенным вплоть до XVI века.
Оставив руины Лиможа в качестве назидания другим изменникам, Эдуард Вудстокский ушёл в Коньяк, где в начале октября 1370 года распустил свою армию. Урок, данный принцем, намертво впечатался в память несчастных жителей города. Даже после формального перехода под руку французского короля в ноябре 1371 года, они не осмеливались впустить маршала де Сансера и его людей аж до апреля следующего года. Но и после того, как провинция была очищена от английских гарнизонов, а маршал всё-таки вступил в Лимож, горожане не сняли с ворот герб принца Уэльского, а просто-напросто поместили над ним герб Франции.
Взятие Лиможа стало последним крупным военным предприятием Эдуарда Вудстокского. Беда, как известно, не приходит одна — и вот судьба нанесла ему несколько тяжёлых ударов подряд. Прежде всего, поход ещё больше подорвал без того слабое здоровье принца. Вторым несчастьем стала смерть его старшего сына и наследника Эдуарда Ангулемского, который скончался от бубонной чумы, пока принц осаждал Лимож. Несмотря на свой юный возраст, мальчик демонстрировал неплохие задатки. Многие считали, что он пойдёт по стопам деда и отца, станет достойным продолжателем их великих дел.
Третья напасть поразила не персонально принца, однако от этого она не стала менее трагичной. До Эдуарда Вудстокского дошла весть о провале экспедиции сэра Роберта Ноллза — широкомасштабного шевоше по северной Франции. Английская армия была разгромлена в битве при Понваллене. Само по себе это позорное поражение, может быть, и не влияло так уж серьёзно на расклад сил в войне, но принц рассматривал его в едином комплексе с тяжелейшей борьбой за сохранение Аквитании, которую Англия медленно, но верно проигрывала.
В свете столь драматичного развития ситуации Эдуард Вудстокский не счёл возможным продолжать переговоры по поводу создания альянса с Шарлем Наваррским. Мало того, что цели этого союза была весьма неопределённой, так в условиях договора значились ещё существенные территориальные уступки Шарлю, причём за счёт Аквитании. Именно поэтому для ратификации документа требовалось согласие принца, который наотрез отказался его давать, после чего весь проект благополучно рухнул. Эдуард Вудстокский, скорее всего, и так не стал бы впутываться в интриги, которые плёл Шарль — он в полной мере испытал ненадёжность и лживость короля Наварры во время Кастильской кампании. В результате королю Эдуарду III ничего не оставалось делать, кроме как направить несостоявшемуся союзнику путаное письмо с нарочито невнятными объяснениями мотивов принца: «По несомненно серьёзным и весомым причинам, которые подвигли его сделать так, он не хотел и не мог, сохраняя свои честь и достоинство, согласиться на указанный договор»56.
Если бы дело касалось только проблем военных и административных, пусть даже и сложноразрешимых, принц, несомненно, продолжил бы борьбу с ними со всей присущей ему энергией и талантом. Однако тяжёлая болезнь вынудила его сдаться и последовать совету врачей, давно и настоятельно рекомендовавших ему вернуться в Англию.
После Рождества 1370 года Эдуард Вудстокский в сопровождении жены Джоанны, четырёхлетнего сына Ричарда Бордоского, графа Пемброкского, и большой свиты отплыл из Жиронды. В начале января его корабль вошёл в порт Плимута. Долгое морское путешествие подорвало силы принца, поэтому он не мог немедленно продолжить свой путь по суше до Лондона. Несколько месяцев Эдуард, прикованный к постели, оставался в приорстве Плимптон, пока не восстановился настолько, что смог двинуться дальше.
Узнав о том, что сын приближается к столице, Эдуард III выслал ему навстречу адмирала Гая де Брайана. Принц въехал в Лондон 19 апреля, где его ждал торжественный приём. Придворные, мэр, олдермены и менестрели приветствовали Эдуарда Вудстокского в Саутуарке — лондонском пригороде на правом берегу Темзы. Они преподнесли ему подарок от города — полный сервиз столовой посуды стоимостью 700 фунтов, оплаченный за счёт проведённой среди горожан подписки. В него входило более 270 предметов, в том числе тарелки, чашки, чаши, полоскательницы и солонки. Над этим сервизом работали три лучших ювелира страны. Толпы горожан провожали принца до Савойского дворца — лондонской резиденции его брата Джона Гонтского. Там Эдуард прожил несколько дней, после чего удалился в свой манор Беркемстед.
После восьми лет отсутствия Эдуард Вудстокский вернулся совсем не в ту Англию, которую когда-то покинул. Родина, к сожалению, не стала тем местом, где принц мог бы найти отдохновение от навалившихся на него проблем и бед. Напротив, их ещё и прибавилось. Эдуард III сильно сдал после того, как в августе 1369 года от водянки в Виндзорском замке скончалась его обожаемая жена. Король погрузился в депрессию и полностью подпал под влияние своей любовницы Элис Перрерс. Он практически забросил государственные дела, проводя с ней почти всё время в своих загородных резиденциях.
Поначалу королевские обязанности за него исполнял Джон Гонтский. Однако по возвращении в Англию наследника престола Эдуард III счёл необходимым передать бразды правления ему, а герцог Ланкастерский отправился наместником в Аквитанию. С одной стороны, королевский выбор был логичным и удачным, поскольку принц Уэльский пользовался любовью и авторитетом у всех слоёв населения. С другой стороны, здоровье Эдуарда Вудстокского оставляло желать лучшего, порой он не в состоянии был присутствовать даже на важных мероприятиях. Например, ему пришлось отправить в Мальборо на ежегодную поминальную службу по королеве Филиппе свою жену, поскольку сам он не смог бы перенести даже краткую поездку.
Эдуард Вудстокский от имени монарха председательствовал в королевском совете, руководил внутренними и внешними делами государства, вёл переговоры с послами европейских государей и легатами папы. Несмотря на свою телесную немощь, принц по-прежнему был одним из самых активных сторонником войны с Францией. Он активно включился в разработку планов новой экспедиции. Когда прелаты отказались одобрять новый налог на военные цели, принц действовал решительно. Созвав конвокацию Кентерберийской епархии, Эдуард принудил священнослужителей согласиться на субсидию в размере 50 тысяч фунтов. Отвертеться духовенству не удалось, и заем в должной форме был внесён в казну.
В 1372 году военная машина пришла в действие. Граф Пемброкский отплыл с армией в Аквитанию. Король, нашедший в себе силы оторваться от прелестей Элис Перрерс, и принц Уэльский, болезнь которого временно отступила, готовились к высадке с войсками на севере Франции. Но все планы пошли наперекосяк практически с самого начала: кастильская эскадра 22 июня уничтожила флот Пемброка у Ла-Рошели, а сам граф и с ним Гишар д’Англь попали в плен. Пришлось срочно вносить коррективы в разработанную стратегию.