Черный Принц

Итак, да будет вам известно, что с королём — упомянутым доном Педро — мы связаны не только родством, но также прежними и новыми союзами, и обязаны поддержать его законные требования. Эти договоры были заключены как его предшественниками, королями Кастилии, так и самим доном Педро с предшественниками нашего дражайшего господина и отца, короля Англии, а также с ним самим. Дон Педро изложил перед нами своё дело, и это весьма хорошо известно, что король дон Альфонсо, его отец, по своему завещанию оставил ему корону Кастилии, как и все остальные королевства и земли, которыми он владел. Кроме того, люди указанных земель принесли дону Педро клятву верности и оммаж в соответствии с обычаями страны, и подчинялись ему, как своему господину и королю. Да вы и сами приносили клятвы за земли и унаследованные владения, которые вы держите в его королевстве.

Несмотря на это, вы явились недавно с большим войском для сопротивления вашему упомянутому господину и королю и изгнали его из большей части его королевства, которое оккупировали силой и без веского повода. В результате мы жалостью были подвигнуты явиться к нему на помощь во имя справедливости и согласно договорам, уже упомянутым. Мы намерены восстановить его в королевстве и во всех законных владениях всеми имеющимися у нас силами. Мы хотим, чтобы Господь и весь мир знали, что мы никогда не желали битвы или кровопролития между христианами, да и теперь мы их не хотим, если этого можно будет избежать, сохранив нашу честь и наследство наших друзей и союзников.

Таким образом, если вы без боя, во имя почитания Господа и во благо христианского мира, вернёте все королевства и земли нашему союзнику королю дону Педро, а также исполните другие обязательства, которыми вы связаны, мы будем весьма рады видеть это. Господь и все люди могут ясно видеть, что мы действуем в этом деле не из гордости или тщеславия, и не по иным причинам, но только исходя из права и справедливости. И мы говорим вам, что если король дон Педро, наш кузен и союзник, в чём-то поступил нечестно с вами или с кем-либо другим из его королевства без серьёзной причины, то мы хотим это исправить. Да, мы будем советовать ему, что в этом случае он должен по праву дать удовлетворение и вам, и им. Точно так же, как если кто-то совершил преступление против него, мы призовём к их прощению, так чтобы против них ничего не предпринималось в связи с этим. И над осуществлением сего мы будем упорно трудиться.

Если же вас ведут жадность или другие пороки, то вы должны остерегаться, чтобы не оскорбить Господа. Если вы откажетесь от этих предложений, то знайте, что мы намерены вторгнуться в королевство Кастилия открыто. Тогда и для вас и всех остальных, кто планирует выступить против нас, действительно было бы лучше оказаться на месте встречи прежде, чем там будем мы»19.

Обращение в Энрике как к простому графу, ожидаемо взбесило узурпатора, который в тот же день 1 апреля написал ответное письмо в откровенно оскорбительной манере, ибо желание уязвить противника взяло верх над благовоспитанностью[96]. И если у Эдуарда Вудстокского были все основания не признавать королевский титул своего противника, то у Энрике таких оснований не было, поскольку происхождение принца никем не ставилось под сомнение и все свои титулы он носил по праву. Помимо далеко не рыцарственного тона послания, узурпатор набрался смелости требовать — не предлагать, а именно требовать — чтобы место для сражения определили выборные от обеих противоборствующих сторон:

«Дон Энрике, милостью Божией король Кастилии и Леона, Толедо, Галисии, Севильи, Кордовы, Алгарве и Альхесираса и сеньор де Молина Эдуарду, принцу Уэльскому, который именует себя старшим сыном короля Англии и принцем Аквитанским — привет. Мы получили ваши письма и ознакомились с их содержанием, включая и ответ на наше письмо. Никто не может иметь каких-либо сомнений в том, что это вы в действительности охвачены тщеславием. Но вы должны помнить, что мы, с помощью Господа и наших добрых, преданных и верных подданных, заняли эти земли и готовы защищать указанные королевства и их подданных ото всех, кто собирается силой вторгнуться в их пределы или каким-либо другим образом повредить нашим верным подданным.

Вы можете не испытывать в этом отношении никаких сомнений, а посему отправьте двух или трёх ваших рыцарей, чтобы они встретились с двумя или тремя нашими рыцарями и выбрали место, которое не даст преимущества той или иной стороне. Когда такое место будет выбрано, мы с готовностью защитим наше королевство и интересы наших верных подданных, во славу Господа и всего христианского мира.

Мы желаем, чтобы эти наши письма служили в качестве охранной грамоты для избранных вами двух или трёх рыцарей, а также для их сопровождения — до пятидесяти людей и коней. И послали мы сии письма лишь с этой целью, не для чего более»20.

Получив это второе письмо, Эдуард Вудстокский удовлетворённо потёр руки и соизволил ответить на него лишь кратко сформулированным отказом. Его изрядно позабавило, с какой тщательностью Энрике перечислял все многочисленные присвоенные им титулы. Но своей цели принц добился: послание вывело узурпатора из себя и стало последней каплей, заставившей того отказаться от тактики партизанской войны. К прекращению игры в кошки-мышки Энрике Трастамарского подтолкнуло не только язвительное письмо — такая игра совершенно не соответствовала характеру узурпатора. Кроме того, он начинал опасаться, что выжидательная позиция сыграет против него и вызовет недовольство знати и армии. А Энрике и без того чувствовал себя на троне не слишком уверенно. Один за другим города открывали свои ворота перед посланниками дона Педро. Отряд из 600 всадников, посланный на усмирение мятежного города Агреда, перешёл на сторону неприятеля. Дальнейшее дезертирство стало бы фатальным для Энрике.

Однако французские капитаны, не понаслышке знавшие о военных талантах принца, все как один выступали за продолжение тактики изматывания противника. Интересно, что в их числе был и поумневший маршал д’Одреем, который перед битвой при Пуатье, как мы помним, наоборот поощрял Жана II атаковать врага. Несмотря на такое единодушие своих военных советников, Энрике решил по-своему и вывел армию из Нахеры, чтобы дать бой в чистом поле. Он занял позиции за рекой Яльде, притоком Нахерильи, расположив своё войско по обе стороны от главной дороги.

Авангард армии во главе с Бертраном дю Гекленом и Арнулем д’Одреемом состоял из французских отрядов и рыцарей ордена Ленты, чей баннер держал Педро Лопес де Айяла, канцлер Кастилии. Рыцари ожидали боя спешенными, как латники Эдуарда Вудстокского при Пуатье. Центром командовал Энрике Трастамарский, чьи войска стояли за баталией дю Геклена. На флангах располагались отряды хинетов — лёгкой андалусийской кавалерии. Их возглавляли дон Тельо и Альфонсо, граф де Дения. В чём состояли преимущества кастильской армии? Только в одном — она занимала выгодную позицию, была свежей и хорошо отдохнувшей. Зато минусы казались весьма серьёзными — по большей части, солдаты имели лишь лёгкое вооружение и были плохо обучены, а их стойкость в бою вызывала большие сомнения.

Эдуард Вудстокский также оставил Логроньо. Его армия перешла через Эрбо по большому каменному мосту и 2 апреля 1367 года встала у небольшой деревушки Наваррете, где выстроилась в боевой порядок. Первая баталия состояла в основном из английских и бретонских латников с лучниками на флангах. Ей командовали Джон Гонтский, сэр Джон Чандос и два маршала — Стивен Косингтон и Гишар д’Англь. Вторую баталию, сформированную из гасконцев, возглавлял сам принц. Правым её крылом командовали Арно-Аманье д’Альбре и Жан д’Арманьяк, левым — Жан де Грайи капталь де Бюш. Третья баталия, в отличие от двух первых, была конной. Её вели Хайме де Майорка и сэр Хью Калвели. Перед строем своей армии принц торжественно посвятил сэра Джона Чандоса в баннереты — эту честь отважный воин заслужил давно.

96

Педро Лопес де Айала — советник и канцлер Энрике Трастамарского, при публикации переписки удалил все оскорбительные выпады в адрес принца Уэльского, однако они дошли до нас из других источников.