Черный Принц

В субботу 4 августа, через два дня после отступления французской армии, ворота города отворились. Из них на низкорослой кляче выехал Жан де Вьен с верёвкой на шее. Капитан Кале был готов принять ещё более смиренный вид и выйти пешком, однако он с трудом стоял на ногах из-за голода и тяжёлой болезни. За ним следовали рыцари и лучшие горожане — также пешком, с верёвками на шеях. Процессия приблизилась к холму, на котором восседал Эдуард III. Рядом с отцом стоял принц Уэльский и молча наблюдал, как Жан де Вьен протягивает королю свой обнажённый меч, а также ключи от города и меч мира, символизировавший власть над Кале. Приняв эти знаки покорности, Эдуард III согласился сохранить жизнь горожанам. Жан де Вьен и несколько представителей знати были отосланы пленниками в Англию. Горожан-французов изгнали, а Кале стал английским владением. Фламандцы требовали разрушить крепость, но король, наоборот, приказал починить укрепления и завезти поселенцев, навербованных по всей Англии.

Подобное мягкое обхождение с неприятелем, оказывавшим активное сопротивление в течение долгих одиннадцати месяцев, не слишком-то характерно для того кровавого времени. Поэтому многие хронисты подозревали, что на самом деле Эдуард III готовился жестоко расправиться с жителями Кале. Одни утверждали, что и знати, и простым горожанам поголовно угрожало повешение, и спасло их только заступничество королевы Филиппы61. Другие считали, что горожане получили пощаду благодаря вмешательству кардиналов62. Так или иначе, но жизни их не лишили, и вряд ли стоит сомневаться, что это произошло по решению короля, который никогда не отличался свирепым нравом — возможно, сказалось также умиротворяющее влияние жены и сына, не считавшего избиение безоружных буржуа рыцарским деянием.

Эдуард Вудстокский, с удовлетворением проследив за благополучной развязкой, занялся подготовкой своего отряда к патрулированию окрестностей города: король приказал очистить их от многочисленных банд грабителей и мародёров, расплодившихся за время осады. Другие капитаны отправились в более глубокие рейды по территории Франции. Несмотря на поражение в бою при Креси и бесславное отступление от осаждённого Кале, французы не потеряли окончательно способности к сопротивлению. В начале сентября 1347 года большой отряд графа Уорикского, разорявший окрестности Сент-Омера, был разгромлен гарнизоном, предпринявшим вылазку при поддержке городского ополчения. Примерно в это же время на флот из десяти судов, плывший из Англии в Кале с конями и грузом хлеба, напал капитан Маро из Булони, известный пират. Он утопил половину кораблей, а остальные захватил.

Военная кампания длилась пятнадцать месяцев. Силы и ресурсы англичан были на исходе. Накапливалась физическая усталость, истощились финансы. Поэтому очередная инициатива кардиналов по организации мирных переговоров была встречена благосклонно обеими сторонами. Переговоры были краткими: только 25 сентября графы Ланкастерский и Хантингдонский получили необходимые полномочия, а уже вечером 28 сентября было подписано перемирие.

Эдуард Вудстокский покинул Кале 12 октября 1347 года на одном корабле с отцом и матерью. Одновременно с ними домой отправилась и значительная часть армии. Плавание выдалось трудным: корабли попали в бурю, часть их отбилась от общего строя и долго блуждала по морю. Принц оказался в числе тех немногих, кому повезло — уже 14 октября он сошёл на берег в лондонском порту.

Его возвращение прошло тихо, безо всякой помпы, хотя ему было чем гордиться. Сложно также переоценить ценность того багажа знаний, который получил Эдуард Вудстокский. Он участвовал во всех основных видах боевых действий — рейдах, стычках, осадах и генеральных сражениях. Опытные соратники по оружию и доблестные противники признали его отважным воином и храбрым командиром. Слава юного рыцаря соперничала со славой его отца и со славой Генри Гросмонтского, графа Ланкастерского, чьи успехи в Гиени были весьма впечатляющими.

Часть вторая

СИЯЮЩАЯ СЛАВА ПОЛКОВОДЦА

Глава первая

ОРДЕН ПОДВЯЗКИ

Кампания оказалась далеко не такой прибыльной, как надеялся Эдуард III. Конечно, отдельные удачливые бойцы сумели сколотить себе немалые состояния, но общие размеры выкупов и трофеев, пришедшихся на долю короля, не окупили его расходов на войну. И уж тем более они не могли покрыть стоимость параллельно проводившихся Генри Ланкастерским операций в Аквитании.

Эдуарду Вудстокскому за кампанию Креси в общей сложности причиталось свыше 50 тысяч фунтов. При этом предполагалось, что значительную часть затрат он возьмёт на себя. В результате принцу было единоразово выплачено казначейством 22 302 фунта в качестве возмещения задолженностей по организации и проведению экспедиции, и кое-какие дополнительные средства поступили с отсрочкой — в течение следующих четырёх с половиной лет. Так, с запозданием он получил своё собственное жалование за три месяца из тех одиннадцати, что заняла осада Кале, а также выплаты на содержание сопровождавших его лордов — в общей сложности ещё 13 тысяч фунтов.

Поскольку Эдуард Вудстокский внёс свою лепту в финансирование похода, его владения были освобождены от очередных военных поборов. Об этом недвусмысленно свидетельствовали королевские распоряжения, сделанные в 1348 году: «Казначею и судьям суда казначейства. По запросу, сделанному Эдуардом, принцем Уэльским, приказываем отменить Вестминстерские постановления в отношении взимания десятины и пятнадцатой доли с земель, товаров и движимого имущества, которые он держит лично в разных частях Англии. Освободить принца и сборщиков от необходимости взимать указанные десятину и пятнадцатую долю»1.

Однако особо ретивые коллекторы не обратили должного внимания на королевский приказ, а может быть, они просто не успели с ним ознакомиться до своего отъезда на места из крупных городов, где этот приказ зачитывался. Поэтому вслед за первым распоряжением немедленно вышло уточнение, сделанное в более жёсткой форме: «Для сборщиков десятины и пятнадцатой доли в графстве Сарри, согласно недавнему распоряжению. Приказываем отменить взимание десятины и пятнадцатой доли с товаров Эдуарда, принца Уэльского, герцога Корнуоллского и графа Честерского, в городах Байфлит, Уэйбридж, Уизли, Кеннингтон, Воксол, а также в других местах этого графства, находящихся в его личном владении. Немедленно прекратить сбор и без задержек вернуть то, что уже было собрано»2.

Но льготы, пожалованные королём Эдуарду Вудстокскому, не спасли его бюджет, который сводился с заметным дефицитом. Принцу пришлось прибегнуть к изысканию новых источников дохода. Одним из способов, которым он, надо сказать, охотно пользовался, было взимание штрафов. В своих владениях Эдуард обладал правами верховного судьи, и чем больше средств ему требовалось, тем чаще собирались судебные комиссии. Крупные суммы таким способом собрать было затруднительно, но на покрытие расходов прошлого денег принцу хватало, а бремя текущих затрат с наступлением перемирия облегчилось.

Активные военные действия на какое-то время действительно прекратились и наступила пора дипломатической игры, подковёрной борьбы и бумажных сражений. К такого рода занятиям Эдуард Вудстокский большого влечения не испытывал. А между тем, ситуация для Англии не демонстрировала тенденций к улучшению. После гибели при Креси Луи де Дампьера, сражавшегося на стороне французов, титулы графов Фландрского, Неверского и Ретельского перешли к его сыну Луи II де Мале. Ровесник Эдуарда Вудстокского, он по настоятельному требованию фламандских торговых гильдий должен был стать ещё и его зятем — жениться на сестре принца, пятнадцатилетней Изабели. Однако юный граф вовсе не желал вступать в союз с врагами, убившими отца, но напротив, пылал местью. Он бежал из Фландрии ко двору французского короля, и в июле женился на Маргарете — той самой дочери герцога Брабантского, брак которой с принцем Уэльским уже несколько лет пытался устроить Эдуард III, ведя бесплодные переговоры о диспенсации с папой Климентом VI.