Страница 26 из 90
Ко второй половине апреля 1347 года Кале был полностью блокирован — последнему большому французскому конвою с продовольствием удалось пробиться к городу в начале месяца. Правда, и после этого предпринимались попытки прорваться через ряды осаждавших. Так, французы попробовали доставить провиант в Кале на плоскодонных баржах по мелководью вдоль самого берега, где не могли плавать английские корабли с более глубокой осадкой. Но они были перехвачены отрядом графа Нортхэмптонского, а после этого рейда у входа в гавань англичане возвели большую сторожевую башню.
Затем французы ещё раз попытались прорваться в город на 44 кораблях 25 июня, но об этом заблаговременно узнали англичане. Графы Нортхэмптонский и Пемброкский поднялись на корабли с большим количеством лучников и поджидали неприятельскую эскадру в засаде. Враг показался в поле их зрения тем же вечером. После короткой перестрелки генуэзские галеры, игравшие роль конвоя, бежали в море. Суда с грузом оказались брошены на произвол судьбы; некоторым из них удалось ускользнуть, выбросив продовольствие за борт, но большая часть пристала к берегу, где была захвачена англичанами. Сразу после этого разгрома эскадры командир гарнизона Жан де Вьен отправил гонца к Филиппу VI с письмом, где красочно описывал бедственное положение осаждённых:
«Но, дражайший и грозный сеньор, знайте, что хотя все люди в безопасности и в хорошем состоянии духа, город тяжело страдает от недостатка зерна, вина и мяса. Знайте, что здесь нет ничего, чего мы не пробовали бы есть — даже собак, кошек и лошадей, ибо никаких других съестных припасов в городе не найти, и нам скоро придётся есть человеческую плоть. Ранее я писал, что буду удерживать город до тех пор, пока у нас есть продовольствие. Теперь мы в том положении, когда нам есть нечего. И мы порешили меж собой, что если мы не получим вскорости помощи, то устроим вылазку, чтобы выжить или погибнуть в сражении. Ибо для нас лучше умереть с честью в бою, чем поедать друг друга»57.
Посланец был схвачен англичанами, которые таким образом узнали о лишениях, испытываемых защитниками Кале. Тем не менее французы продолжали сопротивляться. Ввиду страшного дефицита провианта воины гарнизона выгнали за городские стены около 500 человек — стариков, женщин и детей, которые физически не могли участвовать в защите города и являлись «бесполезными ртами». Их судьба описывалась по-разному. Современник событий фламандец Жан ле Бель хвалил благородство Эдуарда III, накормившего несчастных, выдавшего каждому по четыре шиллинга и разрешившего им идти своей дорогой58. А английский хронист Генри Найтон, живший несколько позже, считал, что они все погибли жалкой смертью на ничейной земле между двумя армиями59.
Филипп VI не мог оставить жителей Кале без поддержки и собрал в Эдене, лежавшем в 80 километрах к югу, достаточно сильную армию. Она подошла к осаждённому городу 27 июля 1347 года и расположилась лагерем на противоположной от городка англичан стороне болота. В это же время на помощь Эдуарду III прибыл большой отряд фламандцев Вильгельма I, маркграфа Юлихского. Принц Уэльский был уверен, что в ближайшее время состоится большое сражение, но его надеждам ещё раз отличиться в бою не суждено было сбыться. Разведчики доложили Филиппу VI, что неприятельская армия велика, хорошо вооружена и занимает выгодную позицию. Эти донесения заставили французского короля отложить атаку. Чтобы выиграть время, он в который уже раз послал двух кардиналов с письмами, адресованными английским командирам, в которых им предлагалось вступить в переговоры. Прелаты заверяли, что французская сторона готова пойти на серьёзные уступки. К великому разочарованию принца Уэльского, его отец поручил графам Ланкастерскому и Нортхэмптонскому принять участие в этой встрече, которая больше напоминала комедию.
На ничейной полосе между армиями были установлены две палатки. Английская делегация состояла из Ланкастера, Нортхэмптона, Бартоломью Бергерша-старшего, Рейнолда де Кобэма, Уолтера Мэнни и маркграфа Юлихского. Французов представляли великий камергер Пьер, герцог де Бурбон, Готье VI, граф де Бриенн, Жан I де Нель, сир д’Оффемон, канцлер Гийом Флоте и Жоффруа де Шарни, сеньор де Лире[44]. Переговоры не заладились с самого начала, поскольку французы, вопреки здравому смыслу и уверениям кардиналов, настаивали на снятии осады Кале как предварительном условии. Английские представители в ответ заявили, что не имеют полномочий принимать такое решение, ибо могут обсуждать лишь общие условия мира. В конце концов, французская делегация с большой неохотой предложила компенсировать отказ от дальнейших военных действий возвращением английской короне всех владений, которые были у неё на континенте во времена Эдуарда I, включая Понтье, — но, опять же, на условиях вассального держания. Естественно, что Эдуарда III ничуть не тронула подобная «щедрость» — к вящему удовлетворению принца, изначально считавшего эти переговоры пустой тратой времени.
Тем не менее бесплодные попытки найти компромисс с взаимоисключающих позиций продолжались до 31 июля. Вечером этого дня Филипп VI решил сменить курс и сыграть на рыцарских струнах в душах врагов. Он предложил двум армиям сразиться на открытой местности, которую должна выбрать комиссия, куда вошли бы по четыре представителя от каждой стороны. Занимавшему сильную позицию Эдуарду III было глупо соглашаться на такую авантюру, но и отказаться без урона для своей чести он не мог. Скрепя сердце Эдуард выдал охранные грамоты четырём французским рыцарям, чтобы они прибыли в расположение английской армии, откуда затем отправились бы в сопровождении такого же числа англичан на поиск подходящего для боя места.
Но неуместная настойчивость французов избавила Эдуарда III от неудобной ситуации: упрямые галлы вновь попытались поставить телегу впереди лошади и добиться, чтобы осада была снята до сражения. Это дало английскому королю повод отказаться от предварительной договорённости. Встреча представителей 1 августа не состоялась, а перед рассветом следующего дня Филипп VI снялся с лагеря, сжёг палатки и поспешно отступил.
Впрочем, Джованни Виллани излагал события несколько иначе. Он заявил, что 2 августа король Франции вывел свои войска на поле и расположил их для сражения:
«Королю Англии пришлось вооружить и выстроить своих солдат в лагере, но он не хотел выходить на бой. И он послал королю Франции сообщение, в котором заявлял, что сначала возьмёт Кале, а затем, если у того ещё сохранится желание сражаться, они могут пойти во Фландрию, где он будет готов к бою. Король Франции не хотел принимать предложение идти воевать во Фландрии, поскольку среди фламандцев было множество мятежников и его врагов. Видя, что ему не удастся принудить врага к бою и помочь Кале иначе, как подвергнув себя огромной опасности, он ушёл со всем своим войском. Он отошёл на шесть лиг за первый день, а на следующий день вернулся в Париж, оставив своих латников для охраны границ, стяжав тем самым не много чести и понеся серьёзные убытки»60.
Имевший уже боевой опыт Эдуард Вудстокский видел, что французы, потрясённые неожиданным манёвром своего короля, который они считали проявлением очевидной трусости, были неправы. Принц отдавал должное полководческим способностям Филиппа VI, который не бросил своих людей в атаку на сильное неприятельское войско, засевшее в хорошо укреплённом лагере. Недавний урок, полученный французским королём при Креси, где он чуть было не лишился свободы и даже жизни, настоятельно подсказывал ему единственно возможное решение — любым способом выманить англичан в открытое поле и разбить их там. Когда стало ясно, что враг на хитрости не купится, Филиппу VI не оставалось ничего, кроме как отступить. Что он, собственно, и сделал.
За развитием событий с беспокойством наблюдали жители Кале, собравшиеся на высоких городских стенах. В ночь прибытия армии Филиппа VI они размахивали флагами, жгли огни, били в барабаны и играли в трубы. Следующей ночью энтузиазма и радости у горожан поубавилось. На третью ночь они зажгли лишь маленький факел, который упал в ров, и спустили флаги — это был сигнал королю Филиппу VI, что они больше не могут держаться и готовы сдаться врагу.
44
Жоффруа де Шарни (ок. 1300—56) — сеньор де Лире, де Савуази и де Монфор, рыцарь ордена Звезды, писатель и поэт, автор «Книги о рыцарстве», «Книги Шарни» и «Запросов о поединке, турнире и войне»; первый из известных обладателей Туринской плащаницы.