Страница 3 из 15
Андреасу Валису не везло второй год. От предшественника, ушедшего на пенсию, к нему в папку перекочевал Альберт. Опытному статисту достаточно было пролистать досье, чтобы понять – случай безнадежный. Семь лет! Семь лет они не могут найти ему пару. Да за эти годы технология подбора двигалась семимильными шагами, но, видимо, они где-то просчитались. Благодаря хитроумной Анне то, что было написано в медицинской карте ее внука, в досье Департамента Воспроизводства не попало. Андреас Валис вздохнул и приготовил очередной конверт, который должен был попасть в руки Альберту.
Глава 3. Гений
В половине третьего Альберт выскочил из среднеобразовательного лектория имени Леопольда Давинчерского, купил мороженое и, надеясь не испачкаться, уплетая на ходу шоколадный рожок с карамелью, помчался в блок. Нужно было поговорить с Ба, следуя их давней, а точнее, семилетней традиции.
– Бог мой, Ал, ты снова измазался, как десятилетний gamin7!
Анна поднялась на носочки и притянула к себе внука, вытирая узловатыми пальцами, присохший к альбертовой щеке, crème au chocolate8.
– Кто? Прости, Ба! Я что-то сегодня сам не свой. Какое-то странное ощущение в груди. И воздуха не хватает.
– Ты не заболел? Дай лоб потрогаю!
– Ба, ну прекрати! Вдруг кто увидит, про нас и так болтают всякое! Одни твои французские словечки соседи считают признаком того, что Вы, достопочтимая Анна де… Шоколя-Николя приехали с того самого поля, на котором стоит Гюставова башня!
Альберт закружил старую Анну по комнатке. Та рассмеялась, а пробравшийся в окошко солнечный луч, высветил среди морщинок теплый точно горячий шоколад взгляд карих глаз, много лет назад завороживший одного мужественного авиатора, которому суждено было потеряться в облаках в грозу.
– Ба, скажи, а ты сильно любила деда?
– Альберт, лучше будет, если мы не станем это обсуждать. Мне, сумасшедшей старухе, можно еще говорить о любви, да и то, шепотом, а тебе не стоит. – Анна строго посмотрела на внука, но растроганная выражением его лица, все же сдалась.
– Ну хорошо, в последний раз! И ты больше никогда не спросишь? – Ал закивал. – Когда я ловила на себе его взгляд, мне казалось, что кровь в моих венах, – Анна протянула внуку морщинистые руки, тот их с нежностью сжал, – превращается в тягучую карамель. Представляешь! Я в его присутствии с трудом могла слово произнести. Точно ком застревал в горле. Всегда удивлялась, что он мог найти в такой косноязычной стыдливой деве.
– Ба! Но ты красивая! И язык у тебя нормальный. – Анна рассмеялась.
– Я была красивой, сынок, наверное… И, знаешь, казалось, что время застывало, превращаясь в золотистый мед. А ведь мы лишь смотрели друг на друга…
– А потом? Вы что, только и делали, что играли в гляделки?
– Так! Все, мой любопытный внук! Мы с тобой совсем заболтались, а ведь нам еще нужно подготовиться к твоему еженедельному свиданию! Думаешь, я забыла? И, кстати, может, стоит выучить пару французских дежурных фраз? Думаешь, я не знаю о твоей привязанности к сладостям Мадлены? – Анна снова рассмеялась, Альберт густо покраснел.
– Ба все понимает! Давай, конверт, кого тебе подобрали на этот раз? Вот что, я еще никогда не приму в этой программе переформатирования помимо отрицания любви, так это нежелание учить вас иностранным языкам. Ты только послушай… «Et s`il revenait un jour, que faut-il lui dire?9»
Во дворе истошно завыла сирена. Ал и Анна переглянулись. Такой прыти от Департамента Ограничения Людей от Вредных Искусств они не ожидали. В этот момент в двери блока вошла Мария, нагруженная пакетами с едой.
– Что здесь происходит? – сердито вскричала она. – Мама! Ты опять за свое, да? Мало нам проблем? Так еще и отряд ДОЛОВцов будет здесь с минуты на минуту.
– Мария, мы всего лишь разговаривали… И… Сработали антипоэтические датчики.
– Разговаривали? Знаю я, о ЧЕМ вы разговаривали? Из него никогда не выйдет ничего путного! А все твои штучки! Быстро в комнату! И сидите тихо. Я скажу, что только что пришла и ничего не понимаю! Какой-то сбой! – Мария укоризненно посмотрела на мать.
– Ты ведь не про деда ему рассказывала? – Но тут же осеклась.
– Это был Метерлинк, сынок. – Прошептала Анна.
– Ба, у тебя был роман с Метерлинком??
– Метерлинк… Ба… Мама… Лиз…
– Каких еще баб ты вспомнишь? – Достопочтенный Феодор Гурт уже трижды пожалел, что вызвал этого тупицу на арену. Парень отключился на самом интересном месте.
– Метерлинк – не баба… – простонал Альберт.
– А кто? Твой дружок? – захихикал Гурт.
– Он поэт…
– О, как? А ну, заткнись немедленно! Здесь почти пять тысяч детей, не меньше! Хочешь, чтобы Достопочтенный Гурт остался без работы?
– Достопочтенный Гурт, отпустите меня… – бормотал бледный Альберт.
– Обязательно! Но я вижу, ты парень смелый, запрещенные вещички любишь! А что ты скажешь, если я оттяпаю тебе руку? – Альберт едва снова не лишился чувств, как откуда-то сбоку к арене метнулась девушка. Все взгляды тут же перекинулись на нее. Клекот портативных камер усилился.
– Отпустите его! Я требую! Светловолосое создание небольшого роста кинулось к Достопочтенному Гурту и повисло на руке, сжимавшей пилу.
– Лиз… – Выдохнул Альберт.
– А вот это уже интересно – подался вперед Алекс. – Елизавета.
Глава 4. Красавица и чудак
– Ба, представляешь! Я слышал музыку! Вот здесь! – Альберт гордо похлопал себя по грудной клетке.
– И какая это была музыка, сынок?
– Мне кажется, это был Гений.
– Врешь!
– Никогда! Точно Гений. Сначала скрипки: смычок резал, резал мне сердце. И в животе потом нежно так отвечала флейта. А в ушах все стучало, как будто барабаны и альт так, знаешь, протяяяжно… Внутри твоего внука громыхал целый оркестр, воображаешь?
– Глупый! Это кровь шумела у тебя в ушах. И ты, разумеется, даже не слышал, что говорила девушка.
– Ага, почти ничего. Но она прекрасна. Она, как музыка Гения. Она улыбалась. Мне. Представляешь?
– Шшш… хватит о музыке. Так что, неужели ты ничего не запомнил?
Пожилая женщина с мечтательной улыбкой и кучерявый парень с выражением лица таким, будто час назад повстречал на бульваре внезапно воскресшего или никогда не умиравшего Моцарта, сидели на кривоватой кровати и хихикали, точно новоиспеченные друзья после первого совместно пережитого приключения.
Лиз вошла в кафе неподалеку от причала, чьими клиентами были сплошь обладатели повесток департамента Воспроизводства.
Легкость, с которой она ступала, могла спорить с общей непринужденностью атмосферы, искусственно созданной для будущих couples 10. Беда в том, что Лиз была очень скромной. Казалось бы, что дурного? Однако Департаменту слишком ярко выраженные характеристики мешали. Машина по подбору пар с завидной регулярностью выходила из строя, лишая освещения целую секцию, а несчастный Андреас Валис, озадаченный поиском очередной партнерши для «этого несносного кучерявого кретина», только вздыхал, решительно не понимая…
– А с этой то, что не так? Л. вполне приемлемая кандидатура для привыкания. Привлекательность – выше среднего, ничего такая штучка. Валис вертел в руках очередные уведомления для своих самых сложных клиентов, но тут взгляд его метнулся к часам.
– Ох, двухминутная переработка! Нет, так дело не пойдет, они меня сведут в могилу раньше времени. – Наемный купидон в сердцах швырнул конверты на стол, сдернул рабочую мантию розоватого оттенка, отличавшего всех сотрудников ППП и вышел вон из кабинета. Утром курьер, не найдя повесток в привычном отсеке, собрался было искать Валиса, как вдруг заметил пакеты с гербом Департамента разбросанные по поверхности бюро.
7
Фр. мальчишка
8
Фр. Шоколадный крем
9
Фр. «А если бы он вернулся опять, что ему я ему я сказать бы могла?» М. Метерлинк. Пер. Н. О`Шей.
10
Фр. Парочки