Поцелуй смерти

Зелья, доставленные из Эша, были выставлены на металлической тележке, располагавшейся справа от стола. Рядом лежала опись. Снейп сел за стол, внимательно просмотрел свиток, узнав кривоватый и небрежный почерк Поттера, и, сверившись с описью, насчитал четырнадцать зелий.

«Зелье номер один, высокая колба, стандартный размер номер 6, на донышке эмблема Хогвартса, — прочитал он, — зелье глубокого синего цвета, состав и назначение неизвестно, стандартным образом не определяется».

Стандартным образом не определяется — на канцелярском языке означало, что аналогов этому зелью в архиве Аврората обнаружить не удалось.

Снейп аккуратно снял защитные чары и, отложив в сторону опись, стал выставлять зелья на стол. На каждой колбе стояла эмблема школы: Ильверморни, Шармбатон, даже Дурмстранг и, наконец, Хогвартс. Колб с эмблемой Хогвартса было больше всего — Снейп насчитал семь. Он внимательно осмотрел разномастные колбы со всех сторон и решил, что некоторая лабораторная посуда выглядит довольно старой. Всё это казалось немного странным. Что это — тяга к коллекционированию, дань уважения учебным заведениям, в которых ему доводилось бывать? Может, он когда-то преподавал?

Наверняка это что-то да значило, но вот что именно, Снейп пока понять не мог. Он осторожно провёл пальцами по одной из хогвартских колб, словно приветствуя старую знакомую, и в рассеянной задумчивости потёр кончик носа.

Метод, которым воспользовался их таинственный убийца, не давал ему покоя. Как ему удалось создать зелье, сломавшее все до единой кости и не потревожившее при этом ни одного внутреннего органа?

Рука Снейпа непроизвольно потянулась к груди, пальцы легли на ткань сюртука, с лёгкостью нащупав когда-то сломанное ребро. Ему было девять, когда отец спустил его с лестницы. В больницу его не повезли — мать сварила ему Костерост и сидела возле него всю ночь, пока кости его не срослись.

В человеческом организме чуть больше двухсот костей, каково это, когда они ломаются все разом? Снейп медленно закрыл глаза, стараясь сосредоточиться. Это было похоже на казнь, личную вендетту, месть или общественный манифест. И он никак не мог определиться, как к этому относиться. Это убийство разбередило его собственные детские раны. Если это была месть, то он, пожалуй, мог её понять — не оправдать, не позлорадствовать, ощущая удовлетворение от случившегося возмездия, просто понять… Он помнил, сколько раз сам, лёжа в слезах в своей детской постели, обдумывал убийство своего отца…

Тяжко вздохнув, Снейп вновь открыл глаза и принялся за изучение зелий.

Он внимательно и бережно осмотрел каждое и, действительно, не нашёл ни одного стандартного состава. Тот, кто создал эти зелья, был, безусловно, настоящим творцом. Назначение одних зелий Снейп смог бы, пожалуй, угадать, но большинство были ему совершенно незнакомы. Ему бы сейчас чертовски не помешал спектральный анализатор. Помедлив немного, Северус всё же решительно вынул из ящика стола бледно-фиолетовый официальный бланк министерства и, быстро набросав запрос, отправил его коротким взмахом палочки. Бланк сложился в аккуратный самолётик и, упорхнув в дверь, отправился на поиски главы Аврората. Пусть Робардс раскошелится!

Отодвинув в сторону все зелья, Снейп подготовил пергамент и принялся делать заметки. Для начала стоило разобраться с зельем, которое он мысленно окрестил Костеломом. Снейп составил список ингредиентов, нарисовал график температур, а потом зажёг горелку и, наполнив котёл водой, поставил его на огонь.

Пока он нарезал соломкой рябиновый корень, ещё один вопрос никак не шёл у него из головы. Почему их убийца оставил все эти зелья в подвале, если не собирался ими воспользоваться? Для чего он вообще принёс их туда? Что это — демонстрация собственных возможностей, предупреждение, вызов или желание остановиться?

Потеряв концентрацию и едва не порезавшись, Снейп зло чертыхнулся и, усилием воли выкинув все мысли из головы, заставил себя сосредоточиться на работе.

Где-то ближе к семи вечера вернулись Поттер и Аттертон. Вид у них был не слишком довольный, и Снейп без всяких вопросов понял, что день ощутимых результатов им не принёс.

— Нам пока похвастаться нечем, — сказала Джин, — обычная полицейская рутина. А как у вас?

— Ему должно быть больше сорока пяти, — откидываясь на спинку стула, сказал Снейп. — Или он не британец.

— Почему вы так считаете? — удивился Гарри.

— Потому что если бы у меня учился подобный студент, я бы его запомнил. Это несложно, когда тебе то и дело достаются идиоты вроде вас, Поттер, или Лонгботтома.

— Так уж и идиоты? — усмехнулась Джин.

— Мне потребуется несколько дней, чтобы разобраться с этими зельями, — проигнорировав её насмешливое замечание, продолжил Северус. — Наш зельевар не использует стандартные приёмы и много экспериментирует. Некоторые его методы вообще не должны работать, другие кажутся мне взаимоисключающими и абсурдными, но всё же он каким-то чудом каждый раз получает нужный ему результат. Я не знаю, где и у кого он учился, но его необычный стиль очень сильно затрудняет мне диагностику. Думаю, мне придётся сварить каждое из его зелий, чтобы понять, что они из себя представляют. Но к сожалению, это совсем не быстрый процесс.

— Что ж, тогда давайте на сегодня закончим, — сказал Поттер. — Не знаю, как вы, а я давно уже не держусь на ногах, — он обернулся к Джин и вежливо предложил: — Я могу аппарировать вас домой. Вы ведь живёте в Рединге?

Джин отрицательно покачала головой.

— Я доберусь сама, — сказала она.

— В таком случае, если понадобится, дежурный аврор проводит вас до выхода из министерства.

Поттер кивнул Снейпу на прощанье и, вежливо раскланявшись с Джин, вышел. Снейп проводил его взглядом и вновь повернулся к своему столу. Дома Поттера ждали семья, сытный ужин и наверняка уютная, нагретая постель. Снейпа дома не ждал никто. Немного помедлив, он всё же собрал разложенные на столе бумаги, аккуратно убрал их в ящик стола, очистил заклинанием колбы и пробирки и погасил горелку под котлом.

— Не хотите поужинать? — внезапно спросила его Джин.

Она стояла в дверях, оперевшись плечом о косяк, и с явным интересом следила за тем, как он приводит в порядок своё рабочее место. Снейп прикинул в голове расстановку сил, неудобные вопросы, наверняка поджидавшие его за ужином, и решил, что не будет уподобляться Поттеру. В конце концов, его собственное положение в этой странной команде совершенно точно не обязывало его быть вежливым.

— Да бросьте, — с едва заметной улыбкой сказала Джин, наверняка всё поняв по его лицу. — Даже вам когда-нибудь нужно есть. Я обещаю не говорить с вами о трупах и не мучить вас неприятными вопросами, а вы покажете мне приличный паб.

«Сделка — это всегда всего лишь сделка», — решил Снейп.

— Почему вы отказались от предложения Поттера? — спросил он, довольно бесцеремонно рассматривая её в ответ. — Боитесь аппарировать?

— Не люблю зависеть от других, — честно призналась Джин, — всегда предпочитаю иметь возможность приходить и уходить тогда, когда я этого захочу, а не когда этого желают другие. А ещё я чертовски не люблю вставать слишком рано по утрам и добираться до работы на электричке. Лучше я переночую где-нибудь поблизости.

Снейп с сомнением посмотрел на неё, совершенно отчётливо понимая, что она что-то не договаривает. Главный инспектор Атертон явно была из породы тех людей, которые никогда и ничего не делают просто так. Было бы разумнее её избегать — настойчиво советовал внутренний голос. С другой стороны, если она хочет от него что-то получить, то всё равно так просто от него не отстанет. И чем раньше он с этим разберётся, тем проще ему будет жить дальше.

— Вы не любите есть на глазах у других людей? — неверно истолковав его молчание, спросила Джин. — Простите, я не хотела вас смутить.

Снейп пожал плечами, борясь с разумным и весьма уместным желанием отправиться спать, и всё же принял решение.

— Я каждый день ем на глазах более чем у сотни учеников и делаю это уже тридцать пять лет, — ответил он. — И меня не так-то просто смутить.