Страница 6 из 7
— У каждого заклинания свой ручеёк? — спросила мадам Хуч.
— Да, именно поэтому у нас получаются разные заклинания. Акцио питается одним ручейком магического потока, а Репаро заставляет действовать совсем другой. Они никогда не путаются и никогда не перемешиваются.
Артефакт «Стоунвуда» заразил магический ручеёк именно того заклинания, которое по ошибке произнёс Гарри. И этот ручеёк никуда не делся после завершения колдовства, он продолжал течь внутри Гарри и его палочки, а когда Гарри пришёл в Хогвартс, стоило ему хоть раз произнести «Репаро», как его собственный заражённый ручеёк смешался с магическим потоком Хогвартса, в свою очередь заразив и его. Судя по всему, магия артефакта весьма агрессивна, и здесь, в Хогвартсе, она нашла для себя максимально благоприятную среду. Ведь Хогвартс — это замкнутая магическая система. Все мы целые сутки черпали из неё магическую силу, пропускали её через себя, а затем отдавали предметам, которые мы тем или иным образом чинили. Именно поэтому с ума сошли только те вещи, что были восстановлены при помощи Репаро. Прочая же магия не пострадала. К сожалению, Репаро — это самое распространенное и привычное для нас заклинание. Ежедневно мы произносим его бессчётное количество раз, даже не задумываясь об этом, поэтому нет ничего удивительного в том, что Гарри использовал заклинание машинально.
— Но почему восстановленные предметы в большинстве своём напуганы или агрессивны? — удивлённо спросила мадам Спраут. — Моим мандрагорам всегда было свойственно желание поскандалить и покричать, но ещё никогда прежде они не нападали на людей.
— Потому что предметы, восстановленные при помощи заражённой магии, ощущают, что с ними что-то не так, и пытаются таким образом защититься, видя причину случившегося в воздействии нашей магии.
— И что же нам теперь делать?
— Вероятно, инвертировать поток. Распространение подобного магического заболевания — для простоты понимания назовём случившееся именно так — действует по принципу сообщающихся сосудов. Каждый раз, пытаясь что-либо починить, мы лишь усугубляли ситуацию, распространяя заболевание. Вероятно, если бы наша магическая система не была столь замкнутой, это не приобрело бы таких пугающих размеров — приток внешней, постоянно поступающей магии довольно быстро понизил бы концентрацию заражённой магии в замке, и всё само собой сошло бы на нет. Но в Хогвартсе это невозможно. Поэтому сейчас нам просто необходим довольно мощный приток здоровой внешней магии или, проще говоря, несколько сильных магов, которые привнесут нам чистый магический ручеёк для Репаро. После некоторого количества заклинаний поток здоровой магии постепенно вытеснит больную магию, и магия Хогвартса полностью излечится.
— И всё это время нам самим нельзя будет колдовать? — спросила Гермиона.
— Именно так, мисс Грейнджер, всем нам, кто находится сейчас в Хогвартсе, какое-то время нельзя будет произносить заклинание Репаро.
— И как долго?
— Сутки, может быть, двое. Сложно сказать наверняка. Мы поймём это по тому, как все разрушения и агрессия предметов постепенно перестанут проявляться.
Гарри нарисовал на клочке пергамента артефакт «Стоунвуда» и расстроенно протянул его Флитвику.
— Ещё раз, простите, — пробормотал он виновато.
— Не переживайте, Поттер, — Флитвик ободряюще похлопал Гарри по плечу и убрал пергамент в карман. — Это с каждым могло случиться! Хорошо, что мы со всем разобрались! А главное, хорошо, что мы узнали об артефакте до того, как приступили к ремонту замка.
— Что ж, мне кажется, всё выглядит не так уж страшно, — сказала МакГонагалл, вставая. — Я запрошу помощи в Министерстве. А пока всем настоятельно рекомендую поспать.
Учителя заскрипели стульями, поднимаясь со своих мест, и, тихо переговариваясь, потянулись к выходу из кабинета.
— Что случилось в Норе? — уже выходя на лестницу, шёпотом спросила Гермиона идущего с ней рядом Гарри.
— Миссис Уизли покусали тарелки.
— Идиот, — выходя следом за Поттером и Грейнджер, злобно прошипел Северус.
В отличие от Флитвика, он совершенно точно не собирался никого прощать
========== Глава 6. Репаро ==========
Уже к утру в Хогвартс прибыло не менее двадцати волшебников: авроры, невыразимцы, сотрудники хозяйственной службы.
— Всего будет три смены, — сказал Кингсли, зачарованно глядя на лестницу, всё ещё торчащую из стены замка. — И всё это натворило обычное Репаро?
— Выходит, что так, — ответила МакГонагалл, забирая из рук Министра официальное предписание и отправляясь раздавать инструкции.
Работа закипела полным ходом. Обездвиженные предметы чинили и возвращали на прежнее место. На зеркало в туалете наложили маскирующие чары. А мандрагоры, уцелевшие после схватки с дьявольскими силками, пересадили в совершенно новые горшки и унесли в самую дальнюю из четырёх теплиц Хогвартса. Дыру в стене залатали невыразимцы, лестницу вернули на прежнее место, но она ещё долго ворчливо скрипела и так отчаянно вздрагивала, когда кто-то пытался по ней подняться, что МакГонагалл пришлось организовать временный переход через волшебный гобелен, спрятанный в нише первого этажа, чтобы дать лестнице возможность хотя бы немного прийти в чувство.
Гарри помогал, чем мог. Чинить ему ничего не позволялось, впрочем, как и другим учителям Хогвартса, зато он много работал руками. Он стойко переносил все издевательства Снейпа, и лишь когда ядовито-елейный тон профессора становился уже и вовсе невыносим, старался убраться в другую часть замка или бродил с Хагридом вдоль опушки Запретного леса, отлавливая сбежавшие котлы и непокорные табуретки.
Спустя сутки в Хогвартсе возобновили занятия. Чтобы избежать повторения случившегося, директор ввела новые правила: детям разрешалось колдовать лишь на уроке, под строгим присмотром преподавателей, а возвращаясь в факультетские гостиные, они сдавали палочки на хранение старостам. За произнесение Репаро было установлено настолько устрашающее наказание — двести штрафных баллов! — что студенты, опасаясь произнести заклинание случайно, старались по возможности и вовсе не пользоваться магией.
Пропавшие школьные мётлы обнаружились только на третий день после своего загадочного исчезновения. Магловская газета «Фолкёрк Геральд» написала, что жители Стерлинга и Фолкёрка наблюдали странную перелетную стаю мётел, ровным журавлиным клином направляющуюся на юг. Но сами мётлы вернуть так и не удалось, возможно, их сбили магловские военные, а возможно, они просто упали где-то на окраине Эдинбурга, растеряв весь свой волшебный воинственный пыл. Чтобы хоть как-то загладить свою вину перед школой, Гарри с помощью Джинни организовал благотворительный матч по квиддичу с участием самых известных чемпионов разных лет и даже пригласил Виктора Крама. Собранных денег как раз хватило на то, чтобы купить для школы тридцать новеньких «Серебряных стрел»(1).
Постепенно жизнь в замке входила в привычный ритм. Хогвартс исцелялся, внешняя магия вытесняла заражённую магию Репаро, и восстановленные предметы перестали наконец набрасываться на людей или испуганно дрожать. Иногда то там, то здесь вспыхивали остаточные очаги, но дежурная смена сотрудников Министерства быстро наводила порядок. Придя в чувство, сэр Кэдоган целых три дня лечился медовухой вместе с пьяными монахами, пытаясь восстановить уязвлённую гордость и рыцарское самолюбие, а затем ещё сутки распевал вместе с ними школьный гимн, и даже невыразимцы так и не сумели их усмирить.
— Думаю, ты уже мог бы оставить его в покое, — сказала МакГонагалл как-то за завтраком, глядя на то, как Снейп в очередной раз изводит Поттера своими язвительными замечаниями.
— Только такой идиот, как Поттер, мог не подумать о последствиях. Если бы мисс Уизли не прислала в Хогвартс сову, кто знает, чем бы всё это закончилось! И только такой самонадеянный наглец, как он, мог счесть, что и эти очередные правила писаны не для него! Мальчишка чуть не разрушил нам замок, и вы всё равно его защищаете, директор! Сколько можно? Я машина-а-а-льно! — передразнил Снейп и, не желая и дальше поддерживать эту возмутительную беседу, в таком раздражении махнул рукой, что сбил рукавом собственную чашку. Раздался звон бьющегося стекла, и Снейп не задумываясь вскинул палочку.