Ассорти(р)

– Так я тоже, по твоему мнению, урод? – оторопел Лёша. – Слегка!

– Нет, ты симпатичный, даже очень, – улыбнулась ему и только ему Диана, особенно – вдруг засиявшими нежностью и невероятной глубиной глазами. – А твоя солянка делает тебя ещё более привлекательным. Особенно – для меня! Тем более что уже осень, так что можешь не переживать: сезон окончен.

И для тебя – тоже, подумал Лёша. Понимая, что в её возрасте уже пора бы подумать и о браке. Пока не поздно.

– Так чем же мне тебя сегодня кормить? – спросил Лёша у Дианы часа через полтора. Непрерывного секса. Так как и сам захотел есть.

– Я не ем ни жирного, ни сладкого, – сразу же заявила ему она. – Ведь организм вначале высасывает из пищи весь жир, нейтрализуя его желчью, и сахар, нейтрализуя его излишки инсулином. Что и приводит к работе внутренних органов на износ и преждевременному старению всего организма. А твёрдые углеводы, к которым все и добавляют жир и сахар, выходят у них через утилизатор, – хлопнула она себя по заднице, – практически в неизменном виде. Вот им и кажется, что от них нет никакого толку. Так как если они начинают во время церковного поста есть только постное, у них начинается упадок сил. А это всего лишь вопрос привычки. Организму надо дать немного времени, чтобы перестроится, примерно с месяц, – вспомнила она, – для того, чтобы его поджелудочная железа научилась полноценно расщеплять твёрдые углеводы. И быстро пополнять запасы энергии при физических нагрузках.

– Так и что же ты будешь есть? – так и не понял Лёша: что ей готовить?

– В орехах и злаковых содержатся ингибиторы, поэтому я стараюсь есть гречку – это соцветие, и любые овощи. Кроме паслёновых – перцев, помидоров и так далее, они тоже слабо, но всё же ядовиты. Я почти всеядна, – улыбнулась она. – Но ем только то, в чем нет ни жирного, ни сладкого. Вот и всё.

– А – мясо?

– Из мяса организм высасывает только животный жир. А животный белок вообще почти что не расщепляется поджелудкой. И ты снова работаешь на унитаз. Поэтому я и не ем мяса. Тем более что там трупный яд. А я слишком сильно себя люблю и уважаю, чтобы есть падаль. Как свиньи, вороны, грифы и прочие падальщики, вызывающие у меня отвращение. А как только я чувствую, что уже наелась, я тут же отказываюсь от приёма пищи. Независимо от того, сколько её осталось на тарелке. Чтобы у меня не оттягивался живот, как у некоторых женщин, которым на себя плевать. Я лучше ещё раз поем, как только снова проголодаюсь, чем буду переедать. Нужно слушать свой организм, а не тех, кому жалко выбрасывать недоеденную тобой пищу. Вот и всё. Если хочешь быть таким же вечно молодым и красивым, ешь как я!

– Ты не просто восхитительна, но ещё и большая умница!

– Ум в том, чтобы применять знания на практике для своей же реальной пользы, а не умничать, но толстеть.

– Это уже не ум, это безумие! – согласился Лёша.

– Как ум врачей и учёных, которые знают всё о вреде жирной и сладкой пищи, но не могут удержаться и трескают всё подряд, закусывая всё это таблетками. Лишь ещё быстрее убивая ими свой организм. Толку-то от того, что они всё знают?

– Всё. Ты будешь только моей! – восхитился Лёша.

– Размечтался! – усмехнулась Диана. Подумав, что он намекает ей о браке. – Как разбогатеешь, сразу звони! Мне надо решить ещё одну незадачу.

– Какую же это? – не понял Лёша: чего ещё ей от этой жизни не хватает?

– Мне надо полностью бросить свою работу. Так как физическая активность заставляет меня поглощать больше пищи, чем хотелось бы. Чтобы двигаться. Я мечтаю о том, чтобы перейти на питание кишечником, заполняя его всего лишь один раз в сутки. Потому что чем больше организм, вынужденный тем, что ты заставляешь его трудиться, вырабатывает из пищи физической энергии, тем меньше её успевает сублимироваться в умственную, и ты тупеешь. Вот почему все рабочие такие угрюмые. А тем более – те, кто об этом ещё не знают и не развивают свой мозг.

– Так займись сугубо интеллектуальным трудом, – возразил ей Лёша. – Убьёшь двух зайцев разом!

– Была бы я такая умная, я бы давно уже так и сделала, – усмехнулась над собой Ксюша. – Но даже для того, чтобы мне на кого-то отучится, нужны деньги – всё это время платить и за учёбу и квартиру, которую я снимаю. А у меня их нет. Я из бедной семьи. Поэтому мне и нужен кто-то побогаче, чем я. Вот я и хотела бы, чтобы это был ты! – поцеловала его Диана. – Со своей солянкой. Как разбогатеешь, так я и буду только с тобой. Если ты этого тогда всё ещё захочешь, – усмехнулась она, поняв, что это может быть нескоро.

– Облизательно! Даже если ты и уйдёшь от меня, я тебя верну.

– Что ж, буду ждать, – улыбнулась Диана.

– Я хочу крепко-накрепко связать наши кармические нити – в сплошной ковёр! Чтобы ты стала моей и только моей. И не только в этой жизни, но и – всегда! И мы валялись бы на этом ковре как муж и жена. Так что если я разбогатею даже под старость лет, я всё равно тебе тут же позвоню!

– Что ж, ты знаешь, где меня искать.

– У Софьи?

– Мы уже давно с ней неразлейвода, как ты говоришь – всегда! – усмехнулась Диана. – И твоя солянка будет мне неплохой прибавкой к пенсии.

– Не думаю, что нам захочется тогда заниматься сексом, – усомнился Лёша, представив Диану старой.

– Вот, как только ты приедешь, и я сделаю тебе минет, так и посмотрим! – усмехнулась она. – А пока у тебя нет денег, можешь даже и не искать.

Лицо которой таинственным образом становилось именно красивым только тогда, когда Диана не употребляла спиртное как минимум неделю. Стоило же Диане попить дня два, как черты её лица слегка оплывали, делая её просто симпатичной. А затем, если Диана так и не выходила из угара куража, продолжая пьянствовать, её лицо начинало отдалённо напоминать выражение лица самой заурядной алкашки. И не только ему, но и – Ромчику, когда Лёша обсуждал с ним этот вопрос по телефону:

– Что поделать, дурная наследственность, – соглашался тот.

Которая была Лёше просто противна! Поэтому он, месяца через два знакомства, был уже категорически против того, чтобы Диана употребляла спиртное. И постоянно возражал, когда та приезжала к нему с бутылкой. «Как та шалава».

Но Диана уже так привыкла к тому, что её спаивают именно для того, чтобы тут же заняться с ней сексом, что у неё установилась прочная взаимосвязь, от которой Лёша, как мог, пытался её отучить, приучая заниматься сексом исключительно под музыку. Чтобы заниматься сексом с красоткой, а не с алкашкой. Мучительно наблюдая, как секс с другими Диану периодически именно в неё и превращает. Да и поведение у неё становилось более развязным. И он был против того, чтобы с такой сомнительной особой даже встречаться. А когда она (взалкавши) ещё и пыталась заговорить о браке, Лёша был просто в ужасе (от этого заговора), представляя то, как и он тоже вместе с ней спивается, и оба они оказываются на улице. Так как если они порядочно выпивали вечером, Лёше стыдно было выходить с утра на линию. Но не перед клиентами, нет, они его прекрасно понимали, а перед инспекторами ГИБДД, которые запросто могли лишить его прав. Заявив ему, что он неправ: «Неправ? Нет прав!» И из-за её пагубной привычки Лёша терял деньги, оставаясь дома. Что и вынуждало Лёшу бить по рукам Диане. В диалогах по телефону, когда она пыталась снова его споить. И отжарить по-полной! Разрываясь между её слабостью к алкоголю и своей слабостью к её такой выдающейся попке. Ну и – минету, столь восхитительному, когда она была пьяна! И делала его столь игриво и виртуозно, что никто ей и в подмётки не годился.

Что Диана прекрасно понимала. И всё-таки брала бутылку. Но уже не столь крепкого напитка. «Что делать? Условный рефлекс» – вздыхал Лёша, встречая Диану на пороге с по-собачьи преданной, робкой, извиняющейся улыбкой и бутылкой (зажигательной её смеси) в руках.

Что происходило не только с Дианой, но и со Светой, если та признавалась ему, что до этого изрядно прикладывалась, пытаясь унять тоску, с подружкой. Просто возненавидев с тех пор алкоголь! Именно из-за того, во что он превращал его любимую Диану. Подозревая, что он превратит в подобных – а не бесподобных – любую, кто на него подсядет. Со столь же бессмысленным выражением лица, как у Дианы, если та снова куражилась без него на стороне. А затем приезжала к нему, как ни в чём небывало. Мол, безумно по тебе соскучилась! Очень безумно, понимал Лёша, глядя на её ставшее чуть более одутловатым и не столь привлекательным лицо. Его божественно прекрасной, поначалу, Дианы. Богини красоты! Которая так понравилась ему ещё в машине, что он всё никак не мог остановиться. Со своей солянкой. Понравившись этим ей ещё больше! И ему – тоже, неожиданно засиявшими нежностью после этого к нему глазами. Которыми Диана преданно на него смотрела, делая ему минет. Продолжая сиять, сиять, сиять… Своей глубинной нежностью. Своих глубин. И не мог от них отвести глаз! Видя, как она этим наслаждается, обжигая его своим сиянием. Опасаясь, что если он отведёт свои восхищённые ею глаза, она прервётся. И не даст ему накормить её своим белком! До глубины души!