Страница 56 из 85
Глава 29.
Я продолжала любоваться красавцами на отдыхе, и у меня от желания познакомится с этими грациозными созданиями поближе и сесть на коня учащенно билось сердце.
— А быстро научится кататься вот так же? Без седла и снаряжения? — аккуратно спросила я, и, как мне показалось, конюх понял мои эмоции.
— Зависит от коня и физ. подготовки наездника. Если просто шагом пройтись, да под присмотром, можно. Но тут главное баланс. Седла-то нет. Можно и упасть с непривычки. А вот галопом, потребуется сноровка, — улыбнулся Жан-Жак, и я благодарно кивнула, запланировав поговорить с Генри на тему моего обучения верховой езде.
— Я заметила, что король накинул какую-то веревку на коня, — продолжила я расспросы.
— Кордео. Выполняет роль уздечки, — произнес Жан-Жак, и я запомнила этот термин, дав себе обещание выучить всю конную терминологию на французском, английском и нидерландском.
— А что случается с лошадьми, закончившими карьеру?
— Становятся производителями потомства, — ответил конюх и, показав на одного из гнедых скакунов рядом с Аккордом, добавил: — Вот, например, Орион. Обладает феноменальным скаковым классом. На его счету двадцать побед. Свои способности стойко передает по наследству. Сейчас у него более сотни потомков с мощным потенциалом и задатками победителей.
— Так бывает со всеми жеребцами?
— Нет. Только с лучшими. Дерзкий, например, тоже станет хорошим производителем.
Я перевела взгляд в сторону леса, где скрылись оба Дерзких, и вопрос пришел сам собой.
— Учитываются только отцовские гены?
— Нет. Кобыла тоже должна быть чистокровкой высокого класса и дать приплод высокого качества.
— То есть она тоже должна быть чемпионкой на скачках? — поинтересовалась я.
— Не всегда. Главное — иметь отличные скаковые способности. Но карьера кобылы заканчивается рано. Беременность длится одиннадцать месяцев. И если она дает качественное потомство, то жеребится ежегодно.
— Зачем так часто? — с грустью в голосе спросила я. Мне было жаль бедное животное, которое вынуждали беременеть.
— Породистых жеребят продают… — ответил конюх.
Я же, вновь сделав вывод о прибыльности подобного бизнеса, задумчиво продолжила:
— Нужно еще как-то понять, что скакун, которого ты приобретаешь, станет призовым или хорошим производителем…
— Вы правы, мадмуазель. У Его Величества дар предвидеть и выбирать призовых скакунов, считывать потенциал коня, — кивнул Жан-Жак, и в его голосе звучали нотки профессионального восхищения. Не потому, что Генри был его работодателем, а по причине отличного чутья на выигрышных скакунов.
“Вот так же Генри увидел меня и считал мой потенциал…” — пронеслась мысль, и я задумалась.
Интересно, выбирая меня, проводил ли Генри параллель с лошадьми и считал ли меня чистокровкой, способной принести ему победу и дать ему качественное потомство?
“Учитывая, что я сама же ему и сказала, что он считал мой потенциал, все может быть…” — не без цинизма предположила я, когда со стороны леса послышался топот копыт, и в следующую секунду появился Генри на своем Дерзком.
Он сбавил скорость и перешел на шаг, а метрах в десяти спешился и направился к нам. Я же внутренне так рвалась вперед, побыстрее познакомится с конем, что мне потребовалось немало сил, чтобы устоять на месте и умерить эмоции.
— Дерзкий своенравный конь. Не каждого принимает. Всегда стойте так, чтобы конь вас видел, — между тем начал свой ликбез Жан-Жак. — Не бойтесь животного, но и не проявляйте излишней настойчивости, — добавил он, и я, кивнув, посмотрела вперед.
Генри, удерживая коня за кордео, приблизился, давая понять, что мы можем познакомится друг с другом, и я замерла, чувствуя мощь животного, его силу. Иногда он фыркал, мотая головой. От бега его ухоженная шерсть казалась немного влажной, от коня исходил непривычный, но приятный мускусный запах и какое-то неимоверное тепло, к которому хотелось протянуть руки, как к огню в камине. Также от моего внимания не ушло и яркое ромбообразное пятно на лбу скакуна, словно звездочка, и я улыбнулась.
Конь тоже внимательно рассматривал новый объект, повернув уши в мою сторону, и я понимала, что Генри подошел с конем не просто так. Это был еще один экзамен. Он хотел посмотреть, как на меня реагирует животное, и как я буду себя вести с конем.
— Здравствуй, Дерзкий. Меня зовут Злата, — негромко произнесла и, памятуя о словах конюха не быть излишне назойливой, не стала тянуть к животному руки.
На мой голос конь отреагировал и потянулся мордой ко мне.
Не зная как быть дальше, я замерла, а Дерзкий понюхал мое плечо и внезапно совсем легко боднул меня мордой, фырча и определенно выражая какие-то эмоции.
Чувствуя его тяжелую голову и мокрые ноздри, я не отстранилась. Мне показалось, таким образом я обижу коня. Затем, не шевелясь, посмотрела на Генри и, увидев усмешку на его лице, выдохнула. Если бы что-то было не так, он бы реагировал по-другому.
— Ты ему понравилась, — пояснил он, придерживая коня за кожаное кордео, и добавил: — Теперь можешь погладить.
Я аккуратно протянула руку к длинной шее и нежно прошлась по шелковистой гриве. Конь отреагировал и приподнял голову, а Генри вновь усмехнулся.
— Можешь погладить его еще, — произнес он, и я, переполненная эмоциями от того, что Дерзкому нравятся мои ладони, начала гладить его по загривку.
Удерживаемый хозяином, конь немного прильнул ко мне, и я, стараясь не выражать радостные эмоции, тихо проговорила по-французски, растягивая и смакуя каждую фразу.
— Ты такой красавец… Помеченый Звездой. И имя у тебя удивительное… Дерзкий…
Конь вытянул шею, слегка приподнимая морду, и внезапно как-то странно зашевелил губами, показывая зубы.
От этой неожиданной реакции я замерла, а Генри рассмеялся и похлопал коня по боку.
— Так он выразил удовольствие, — пояснил он, а я, переполненная радостью, посчитала момент уместным и произнесла.
— А можно мне тоже научится кататься верхом?
Мой взгляд выражал мольбу, а Генри на секунду задумался и посмотрел на конюха.
— Выдели для нее Нимфу. Она спокойная. И пусть твоя жена потренирует Злату.
— Хорошо, Ваше Величество, — кивнул конюх, а я, продолжая поглаживать Дерзкого, старалась умерить эмоции и не прыгать от того, что мое общение с этими удивительными животными продолжится.
Конь вновь запрокинул голову, демонстрируя удовольствие, и я прильнула к нему, уже не опасаясь быть навязчивой. Я чувствовла, что коню нравится мое присутствие, и ему было приятно наше общение.
— Не балуй его, — произнес Генри, а я вновь посмотрела на него с мольбой в глазах.