Страница 57 из 85
— Можно я сейчас покатаюсь на коне? Юбка платья у меня широкая.
Генри, как мне показалось, не был удивлен моей просьбе.
— Ты балерина. У тебя хорошо развиты мышцы ног и вестибулярный аппарат. Посмотрим, что из тебя получится.
Не веря своей удаче, я снова сдержала порыв запрыгать на месте, а Генри что-то бросил конюху, и тот, отстегнув от пояса какую-то ленточную конструкцию, похожую на небольшую уздечку, передал её Генри.
Как оказалось, это и была уздечка, только совсем небольшая. Король набросил ее на морду коня и, подойдя сбоку, выставил вперед бедро.
— Упрись в меня коленом и перекидывай ногу.
— Мы вместе будем кататься? — поинтересовалась я, вспоминая картинки и фильмы, где двое наездников скакали по полю.
— Нет. Для коня это очень вредно, — кинул Генри, и я понимала, что мои представления об этих животных неверны. А, учитывая стоимость скакуна, с него должны были сдувать пылинки.
Мое первое взбирание на коня нельзя было назвать грациозным. Однако спасли и моя растяжка, и натренированные мышцы ног и главное — широкая юбка-клеш, не сковывающая движения.
Очутившись верхом, я замерла, ловя странные ощущения — пугающие и восторженные одновременно. С одной стороны, было страшно ощутить себя оторванной от земли, и у меня с непривычки закружилась голова. С другой, это было неимоверное ощущение — чувствовать под собой энергию коня. Его стальные мышцы и густую щетину, его мощь и тепло.
— Не выпускай из рук кордео и держи баланс, — жестко произнес Генри, и я, прижимаясь к коню, кивнула.
Король, прицепив к уздечке шнур, тоже переданный конюхом, повел коня вперед, а я, чувствуя амплитуду движений, как подо мной перекатываются мышцы скакуна, вцепилась в поводок, опасаясь упасть.
Дерзкий, будто осязая мой страх, недовольно дернул головой, и Генри жестко произнес:
— Не дергайся и не наклоняйся. Конь чувствует твое состояние, и ему некомфортно.
— Да, конечно… — сосредоточенно произнесла я и, в момент трансформируя эмоции, выдохнула и успокоилась.
— Прости меня, Дерзкий. Больше не буду. Я тебе полностью доверяю, — тихо произнесла я, погладив шею коня, и, судя по тому, что тот возобновил ровное движение, у меня получилось.
Мы медленно шли по пастбищу, а я, сжимая кордео, ощущала жесткую шерсть Дерзкого под собой, ехала вперед и старалась держать баланс, пока мои бедра ритмично ходили вперед-назад.
Однако, эта сосредоточенность не мешала мне наслаждаться происходящим, и эмоции от прогулки верхом было не передать.
— Спасибо тебе за эту поездку, — тихо проговорила я.
— У тебя хорошая посадка, — ответил Генри, бросая на меня профессиональный взгляд, и я поняла, что не только знакомство с конем, но и поездка верхом тоже была экзаменом, а вовсе не подарком. Король планировал посадить меня на коня с самого начала и не поручил мою первую выездку конюху, потому что хотел посмотреть лично, как хорошо я держу баланс и насколько гармонично вписываюсь в его конный мир.
Я бросила взгляд на огненно-рыжих поло-пони и вновь тихо продолжила:
— Жан-Жак рассказал о королевском кубке.
— Есть такой, — кивнул Генри.
— А ты будешь играть?
— Буду, — кивнул Генри.
— Могу я поприсутствавать? — аккуратно спросила я.
— Для тебя зарезевировано место. Пойдешь, как сотрудник фонда.
Я поблагодарила, но не стала развивать тему, почему мы с Генри пока не выходим на публику вместе. И так было понятно, что сначала, я должна интегрироваться в бельгийскую среду.
— Мне кажется, Жан-Жак знает, что я твоя любовница и живу в гостевом доме.
— Все, что происходит в поместье, здесь и остаётся, — последовал ответ.
— За пределы этого забора с металлическим ограждением ничего не выходит… — улыбнулась я и вновь посмотрела на пасущихся скакунов. Теперь мой взгяд упал на Ориона, грациозно пощипывающего травку, и я, секунду подумав, все же произнесла:
— Я для тебя тоже призовая лошадь, потенциал которой ты увидел. Как в свое время потенциал Дерзкого или Аккорда?
Генри усмехнулся.
— Мне нравится твой цинизм.
— Я не права? — бросив на Генри внимательный взгляд, я постаралась сосредоточиться на балансе.
— Ты изабелловой масти, — честно ответил он, и я поняла, что не ошиблась в своих выводах. В его устах это звучало не обидно. Скорее наоборот.
— Видимо, это белая масть, — предположила я, и Генри кивнул.
Мы продолжили неспешный шаг в умиротворяющей тишине, я наслаждалась ездой на Дерзком, вдыхала аромат зелени, впитывала энергию коней и отдыхала душой и телом в этом райском уголке, принадлежащем Генри.
Наша поездка длилась не более пяти минут, мы начали приближаться к нашему дереву, и только сейчас я обнаружила, что невдалеке стоял автомобиль. Как я поняла, он специально не выезжал на поле, чтобы не нарушать покой табуна, и ждал нас в отдалении.
— Тебя отвезут домой, — проговорил Генри, а я обратила внимание, что все вещи уже собраны.
— А ты? — я хотела повернуться, но вовремя остановилась, опасаясь потерять баланс, и следила за своей посадкой.
— У меня еще дела в конюшне, — ответил он, и я предположила, что он в числе прочего, видимо, захотел переодеться и потренироваться перед королевским кубком.
Дерзкий под управлением хозяина начал медленно останавливаться, давая понять, что наша прогулка подошла к концу.
От того, что наш совместный отдых закончился, мне стало грустно, но я скрыла эти эмоции, понимая, что они лишние.
— Спасибо за прогулку, — тихо проговорила я и, чтобы скрыть грусть, добавила: — Я бы отдала многое, чтобы посмотреть на твои тренировки.
Генри улыбнулся.
— Посмотришь игру, — ответил он и внезапно добавил: — Завтра я уезжаю на несколько дней в командировку. Не скучай.
— Не буду, — я старалась, чтобы мой голос звучал бодро, но от новости, что король уезжает, щемило сердце.
Генри помог мне спешиться и, более не сказав ни слова, грациозно запрыгнул на коня и, развернувшись, рысью поскакал на пастбище.
Уже в салоне автомобиля, протирая влажными салфетками бедра и ступни, чтобы обуться, я грустно вздыхала.
Завтра начиналась моя трудовая деятельность на новом месте работы, а также моя интеграция в новое для меня общество в целом и в королевский двор в частности. Иногда, бросая взгляд на густую зелень деревьев, я все еще слышала шелест листвы и топот копыт, чувствовала запах Дерзкого и Генри и знала — воспоминание об этой удивительной прогулке будет придавать мне сил и уверенности в новом для меня мире, огороженном забором.