Страница 55 из 85
— Что вы, мадмуазель. Я готов ответить на любой ваш вопрос, — слегка поклонился Жан-Жак и в подтверждение своих слов добавил: — Сейчас Его Величество проверяет своих аргентинских жеребцов.
Я благодарно ему улыбнулась и посмотрела на Генри. Он поглаживал одного из коней без гривы, в то время, как второй ластился к хозяину, тыкаясь мордой и требуя к себе внимания.
— Они как темные языки пламени на зеленом покрывале, — вновь залюбовалась я картиной единения Человека и Природы.
— Моя дочь также говорит. Называет их огоньками, — улыбнулся Жан-Жак, и я посмотрела на него.
— Видимо, вы потомственный конюх, и не удивлюсь, если ваша дочь уже вовсю вам помогает в конюшне, — предположила я и, как оказалось, попала в самую точку.
— Мадемуазель чрезвычайно проницательна, — опять поклонился он, но я замотала головой.
— Несложно было догадаться. Вы профессионал, любите свое дело, вкладываете душу… — ответила я и перевела тему со своей персоны. — Почему у некоторых коней нет гривы?
— Всем поло-пони сбривают гривы и заплетают хвосты для участия в конном поло. Техника безопасности. Чтобы клюшка не запуталась, — терпеливо ответил Жан-Жак.
— Пони? — удивилась я. — Мне казалось, пони низенького роста. А эти грациозные красавцы ничем на пони не похожи.
— О нет, мадемуазель Дюнина, — замотал головой Жан-Жак. — Так называют лошадей, участвующих в конном поло. Это особый вид лошадей. Помесь аргентинской "криолло" с чистокровной арабской. Для поло необходима скорость чистокровки, интеллект арабского скакуна и резвость четвертьмильной лошади.
— Как интересно, — я завороженно рассматривала игровых красавцев.
— Его Величество сейчас стоит у своих поло-пони, которых всегда использует для игры в поло. Два гнедых жеребца, Али и Харизма, и два рыжих — Валеро и Аллегро.
“А Его Величество, оказывается, еще и в поло играет…” — пронеслась мысль, но вслух я ее, конечно, при постороннем человеке не выразила.
Впрочем, этот факт меня не удивил. Конное поло всегда была игрой для аристократов, знати и королей. Не каждый мог себе позволить породистого скакуна. Я же не знала этого факта, потому что никогда не выискивала информацию о Генри в интернете, не желая наткнуться на сплетни.
— Вся четверка будет участвовать в летнем королевском кубке, — тем временем продолжил Жан-Жак.
Я улыбнулась, дав себе обещание почитать не только об этом виде спорта и о конях в целом, но и о королевском кубке, а в голове же крутился вопрос, будет ли сам Генри участвовать в этих соревнованиях.
— А на каком коне любит играть в поло король? — зашла я издалека.
Жан-Жак скромно улыбнулся, и я поняла, что сморозила глупость.
— У каждого игрока в поло по четыре пони. На каждый чаккер, — ответил он и, понимая мою некомпетентность в этом вопросе, пояснил: — Чаккер — это один период в семь минут. После каждого чакка всадник меняет лошадь. По правилам игры запрещено использовать одну и ту же лошадь два периода подряд.
— Большое спасибо за пояснения, — от души поблагодарила я, а тем временем Генри подошел к еще одной небольшой группе жеребцов, среди которых выделялся черный красавец, переливающийся на солнце.
— Как чёрный бриллиант, — тихо проговорила я, пока Генри грациозно поглаживал коня по шелковистой гриве и что-то ему говорил.
— Это Варриор, — улыбнулся конюх и добавил: — Чемпион троеборья. Занял первые места шесть раз подряд на европейских кубках.
— Красавец… — тихо прошептала я, любуясь грацией коня, с которым его хозяин вел разговор.
Вернее, они оба были неимоверно хороши, и Генри гармонично вписывался в этот яркий табун. Был не просто его владельцем, но и их лидером. Казалось, у короля была какая-то врожденная способность подчинять себя эту живую стихию и мощь.
— Они все выросли на конюшне? — поинтересовалась я.
— Некоторых покупали на аукционах.
— Аукцион, наверное, мероприятие не из дешевых… — предположила я, и Жан-Жак кивнул.
— Это общеизвестные факты. Например, Вариора Его Величество купил за сорок миллионов, а Дерзкого, — и он кивнул в сторону гнедого жеребца, к которому сейчас подходил Генри, — Его Величество приобрел ещё молодым всего за шесть миллионов евро. Через три года Дерзкий выиграл свой первый кубок. На его счету восемь стартов, восемь побед на гладких скачках и ни единого поражения. Сейчас Дерзкий оценивается в сто миллионов. Официально признанный лучший скаковой конь английской чистокровной породы.
Я прикусила язык, чтобы не присвистнуть, и понимала, что разведение лошадей было не просто увлечением, а очень доходным бизнесом в умелых руках.
— Надеюсь, эта территория хорошо охраняется, — улыбнулась я и понимала, что цифры, данные мне, были общеизвестными, и Жан-Жак никогда бы не сообщил секретную информацию, даже девушке короля.
Конюх вновь закивал.
— Не сомневайтесь, мадмуазель. По периметру выстроена охрана.
Я вновь бросила взгляд на короля, который перебросил через шею Дерзкого какую-то веревку и одним движением вскочил на коня без седла.
— Дерзкий. Красивое имя для коня, — я склонила голову набок, проводя параллель с предком Генри.
— Подходит ему. Такой же нрав, — ответил конюх, а король тем временем унесся куда-то за ограждение в густую чащу леса и пропал из моего поля зрения.
— Непослушный? — спросила я, вздохнув от того, что не могу сейчас любоваться обоими Дерзкими.
— Я бы назвал эту черту по-другому, — задумчиво ответил Жан-Жак, и я превратилась в слух, все больше проводя параллель с королем. — Он бросает вызов устоявшемуся порядку, ставит цели и идет к ним, ловко преодолевая любые препятствия. Так было на не раз на скачках.
— Да, похоже, — улыбнулась я.
Следующая глава завтра