Страница 40 из 85
Глава 22.
Я сидела в просторной библиотеке гостевого дома, который стал для меня новым пристанищем, и внимательно слушала свой первый урок, чувствуя себя школьницей в прямом смысле этого слова.
Вот уже час я изучала систему салической правды, насколько она повлияла на законы Бельгии и монархию, и моя голова гудела от новой информации.
Сидела я за невысоким бюро, похожим на парту, впереди стояла небольшая маркерная доска, а рядом расположилась моя наставница, отдаленно напоминавшая мне учительницу математики в средних классах.
Баронесса Эмма Барфор — энергичная дама лет шестидесяти, с острым взглядом и аккуратной укладкой, четко и хорошо поставленным низким голосом доносила до меня информацию. Несмотря на строгую внешность, я бы не назвала ее синим чулком. Напротив, наставница знала себе и людям цену, при всей строгости в ней прослеживались эмоции, живая мимика, и, как мне казалось она владела хорошим чувством юмора.
Я, уже загруженная с утра азами нидерландского языка, сейчас старалась не упустить ни слова и аккуратно заносила услышанное в ноут.
— У вас есть вопросы относительно “салической правды”? — поинтересовалась она.
— Нет, благодарю, — улыбнулась я и, несмотря на ее острый взгляд, была благодарна за информацию. Баронесса рассказывала не просто о датах и фактах, которые можно было прочесть в интернете. Ее знания опирались не только на опыт, но и, как мне показалось, передавались из поколения в поколение ее семьей.
— Тогда перейдем к следующему пункту. История Бельгии и монаршей семьи. Так как сегодня вводный урок, мы его проводим на месте. Но готовьтесь, что несколько недель мы побываем на выездных лекциях. Я ознакомлю вас с важными историческими достопримечательностями, имеющими непосредственное отношение к монаршей семье.
Я на секунду озадачилась, пытаясь понять, как я все буду успевать, учитывая мою будущую работу в фонде, что не ускользнуло от внимательного взгляда моей наставницы.
— Это обязательные уроки, и вы не найдете этой информации в интернете, — жестче обычного произнесла она, определенно посчитав мою задумчивость за нежелание учиться.
— Не сомневаюсь в этом и с нетерпением буду ждать наши выездные лекции, — ответила я и поторопилась пояснить: — С понедельника я выхожу на работу и пытаюсь сейчас спланировать свое время, чтобы везде успевать.
Взгляд Эммы немного потеплел и она кивнула.
— Вам не стоит беспокоиться. Я проинформирована о вашей деятельности в благотворительном центре. График занятий составлен с учетом этого факта.
Я благодарно улыбнулась, но не расслаблялась. И от учителя нидерландского языка, представлявшего собой мужчину лет пятидесяти, и от Симоны, и от остального обслуживающего персонала веяло отстраненностью, которая не была связана с вежливостью и этикетом. Для всех окружающих я была чужачкой и выскочкой, которая вклинилась своим появлением в волю семьи, желавшей Генри совсем другую партию. Никто бы не поверил, скажи я им, что изначально это была воля Генри, а вовсе не моя.
Собственно, я тоже долго размышляла над тем, почему выбор Генри пал именно на меня, и после нашей с ним ночи мне казалось, уже начинала понимать. Бросая взгляд на Эмму, я пыталась определить, друг она мне или враг, но мне было сложно судить об этом, учитывая, что знала я ее всего ничего.
— Если мы будем изучать архитектуру и историю Бельгии, можно начать с этого поместья? — мой вопрос был задан не из праздного любопытства и не из желания угодить. Я должна была ориентироваться на территории, где меня поселили, и где было мое место работы.
— Пожалуй, можно сделать небольшое отступление, — кивнула баронесса и быстро заговорила: — Замок был построен задолго до того, как Бельгия стала самостоятельным королевством и имеет богатую историю. Поместье видело французскую революцию, было передано объединенному королевству Нидерландов, а спустя время пережило и бельгийскую революцию.
— И тут всегда жили короли? — поинтересовалась я.
— Не всегда. Король Филипп предпочитал другое поместье, которое являлось собственностью Бельгийского государства и не входило в Королевский траст.
— А это поместье входит в королевский траст… — я не спрашивала, а утверждала.
Я не могла представить Генри, предпочитающего жить в не принадлежащей ему собственности.
— Да, — подтвердила баронесса. — Его величество Генрих переехал сюда в январе, предварительно расширив его на треть, и сделал своей рабочей резиденцией.
— Насколько я могу судить, поместье очень большое…
— Так и есть. Оно больше, чем муниципалитеты Кукельберг и Сен-Жосс вместе взятые.
— Не заблудиться бы… — улыбнулась я и решила попросить Генри прислать мне карту поместья.
— Резиденция делится на несколько жилых и рабочих зон, но сегодня мы не будем углубляться в топографию, — моя наставница определенно не хотела отклоняться от учебного плана и продолжила: — Рассмотрим, что представляла собой Бельгия в эпоху феодализма. После распада Франкского государства в IX–XII на территории Бельгии протекал процесс формирования феодальных государственных образований…
Лекция продолжилась, мы нырнули в события бельгийской революции, когда я услышала знакомое имя.
— Генрих Дерзкий был осуждаем католической церковью, и считался масоном.
Ещё вчера, едва вернувшись от Генри, я постаралась найти в интернете всю информацию, касающуюся его предка.
К моей радости сведения я нашла быстро. Генрих Дерзкий был не только бесстрашным воином и талантливым реформатором, но и достаточно жестоким человеком. Его жена была из королевского французского рода, у них было трое детей, но это, пожалуй, все, что я смогла узнать из официальных источников.
— Он был недоволен слишком маленькой ролью в решении политических вопросов, — между тем продолжала баронесса. — Поэтому стремился расширить королевскую власть в тех областях, в которых конституция не определяла или плохо прописывала права короля.
Например, он добился того, чтобы министры перед принятием важного решения докладывали об этом королю, и, будучи тонким политиком, часто влиял на их решения. Эта традиция докладов осталась по сей день. Его можно считать тем монархом, кто укрепил влияние королевской власти в Бельгии.
Чувствуя, что Эмма сейчас перескочит на другого представителя королевского рода, я вновь решила вклиниться в учебный план.
— Я читала, что Генрих старался укрепить бельгийскую армию, и его считали отличным политиком и реформатором…