Волшебство не вызывает привыкания-4

Ребята подтащили пустую кровать поближе и я улёгся рядом с Солодом, поморщившись от рези в боку. Никому бы не советовал встречаться с Аннушкой в тёмном переулке.

Женщина, уже не сильно отличающаяся от замороченного светочем зомби, воткнула мне в вену иглу с катетером и подсоединила его к системе, что питала организм Солодухина. Дальше пошло подкручивание всяких хитрых зажимов и прочая регулировка, на которую я уже не обращал внимания. Кровь выходила из меня очень неохотно, хотя ребята подложили под ножки моей кровати несколько журналов, найденных Ирой в коридоре, чтобы сделать её повыше.

Пришлось закрыть глаза и сосредоточиться на собственном организме. Убедить его, что так надо. Поначалу дело шло туговато, но я продолжил мысленно напирать, и вскоре у нас Солодом всё-таки установился общий кровоток. Меня тряхнуло, будто от удара током, а состояние здоровья резко пошло вниз, будто во мне тоже пару лишних дырок просверлили. Вены начали протестующе пылать огнём, начиная от руки, и быстро распространив жар по всему телу.

— Дайте свет! — прошипел я сквозь стиснутые зубы.

Аня даже не стала тянуться к шторам, просто телепортировала куда-то к чертям весь оконный проём с куском прилегающей стены. А Ира снова пулей выскочила из палаты, и через несколько секунд вернулась с небольшим фикусом в горшке. Вот умничка! Похвалить вслух я уже не успел — перед глазами всё закружилось, как бывает с дикого перепоя, и меня куда-то понесло. Лишь на самой грани слышимости проскользнули встревоженные голоса ребят, после чего смолкли окончательно.

Я очутился посреди безликого пустыря, вокруг которого бушевал серый вихрь. Всё вокруг было нечётким и размытым. Неподалёку смутно проступали очертания мощной человеческой фигуры, стоявшей на коленях. Я сосредоточился на ней и понял, что это Солод, а склонился он над простеньким деревянным крестом, торчавшим из небольшого холмика. Земли здесь не было — одна лишь серая пыль, легко уносимая ветром.

Бывший военный имел здесь конечности, но потерял нечто гораздо важнее.

«Твои?» — спросил я мысленно, не сумев произнести вслух ни звука.

«Да», — ответил он, не оборачиваясь. — «Зачем пришел?»

«Помощь нужна, очень».

«Я своё уже отвоевал, оставь меня…»

«Прости, но они никуда не денутся, а ты ещё можешь помочь живым», — продолжал я настаивать.

«Я не хочу уходить отсюда…»

«Там дети, Солод! Их в жертву принесут, если ничего не сделать! Перестань жалеть себя и подумай о других!»

«Тебе легко говорить», — покачал он головой.

«У Шевцова моя дочь, вообще-то. Но я всё равно бы туда пошёл, потому что этот урод должен ответить за всё! Ты хочешь сбежать или воздашь ему по заслугам?»

Он наконец-то обернулся ко мне — призрачный, полупрозрачный, словно видение. Моя фигура была гораздо плотнее.

«Так и знал, что меня даже на том свете достанут…»

Тем временем крест, возле которого он стоял, внезапно развеялся серой пылью, сформировавшись в женскую фигуру, держащую на руках ребёнка лет двух-трёх. Солод охнул, но призраки лишь дружно помахали ему руками, после чего развеялись.

«Они всегда меня так провожали», — с горечью пояснил военный. — «Ладно, что нужно делать?»

«Понятия не имею», — честно ответил я. — «Просто не умирай, борись!»

«Принял».

Серые вихри закружились со всех сторон и вскоре меня выплюнуло обратно в реальность.

Вокруг моей койки стояла целая батарея горшков с сухими цветами, хоть гербарий собирай. Рядом обнаружились встревоженные ребята в компании парочки хмурых вояк. Позади них, у самого выхода, мялось несколько бойцов с оружием. Я повернул тяжеленую голову и увидел бьющегося в конвульсиях Солодухина. Сразу трое врачей, включая магического лекаря, безуспешно пытались с ним совладать, несмотря на отсутствие конечностей у буйного пациента.

От яростных мотаний головой повязки на его лице частично сползли. Я поймал полный ярости взгляд бывшего военного переговорщика, и улыбнулся ему в ответ:

— С возвращением, мой зеленокожий брат!