Страница 32 из 108
— Ей всего пять, Бухлин! Что ты несёшь?!
— Я несу добро и радость. И для своей дочери не пожалею ничего плохого, в том числе — тебя.
— Ты так изменился… — сокрушённо покачала она головой.
— Ну да, теперь я зелёненький, как огуречик.
— Не в этом дело. Ты просто стал другим.
— Скажи спасибо клинике профессора Кирсанского, — пожал я плечами, направляясь к выходу. — Там умеют качественно вправлять мозги. Рекомендовал бы разок там полежать, да они больше не работают… Ты идёшь?
Настя потупила взгляд, но за мной не пошла, оставшись в каюте. Лишь коротко пояснила:
— Нет, мне нужно себя в порядок привести и встретиться кое с кем.
— Боишься, что нас увидят вместе?
— Нас уже видели, — поморщилась она. — А на борту сплетни разносятся моментально.
Значит, у неё уже кто-то есть. Скорее всего, среди здешних моряков, раз она согласилась жить тут, а не на комфортабельном лайнере. И вторую койку может вполне занимать не сослуживица.
— Ладно, чёрт с тобой. На каком именно корабле Пелагея?
— Князь Владимир. Ты же не будешь забирать её прямо сейчас?
— Посмотрим, — уклончиво ответил я. — В любом случае не затягивай с делами. Если надо, поговорим с твоим начальством, и они тебя на сегодня отпустят. Или я смотаюсь туда сам, без тебя.
— Не надо! — вскинулась новоиспечённая морячка. — Мы должны вместе это сделать, пожалуйста.
— Хорошо, только до вечера слишком долго ждать, так что даю тебе на всё про всё три часа. Только давай без глупостей. Не усугубляй своё положение.
Настя состроила обиженную гримасу, но я уже отвернулся и покинул её неуютное гнёздышко. Можно сказать, что переговоры, которые мне всегда тяжело давались, прошли вполне успешно, и в положительном ответе можно не сомневаться. Даст добро, никуда не денется. Другое дело, что мне самому делать дальше. Плавучий город сейчас в настоящей осаде, и никто не знает, когда следующий раз его решат попробовать на зубок.
Оставаться здесь не особо и хочется, но с другой стороны я ещё не закрыл последнее задание старушки. Свою часть сделки она честно выполнила, доставив меня в Новороссийск к бывшей семье в кратчайшие сроки. Хоть и с приключениями. Но тут её вины нет — дед-листопад, который мог зафутболить меня телепортом куда угодно, уже вне игры.
Знать бы, что же с ним случилось… Кто-то из конкурентов постарался или закончились верные последователи? А может, всё вместе?
Увы, просвещать меня по этому вопросу никто не торопился. А пока я шёл, погружённый в раздумья, мне навстречу вылетел молодой краснощёкий матрос, явно призывного возраста. Но вместо того, чтобы отчитать меня за то, что я шляюсь по режимному объекту, он радостно выпалил:
— Вот вы где! А я вас везде ищу…
Как оказалось, паренька отправили на мои поиски, так как я слишком внезапно пропал с радаров. Но повёл он меня вовсе не на верхнюю палубу, а куда-то в недра корабля, где располагалась тесноватая, но уютная кают-компания. Здесь экипаж отдыхал и трапезничал в свободное от вахты время. Вся мебель была простой и компактной, а большая её часть оказалась намертво прикрученной к полу. Видать, чтобы при качке никого не зашибло.
Сюда уже набилось порядочно народу, из-за чего накрытым скатертью оказался даже бильярдный стол, за которым тоже восседали люди. Моряки не поскупились и выставили из закромов всё самое лучшее — начиная от выпивки, и заканчивая разнообразными закусками. Не ресторан, конечно, но сразу видно, что готовили с душой. Я аж слюной едва не поперхнулся, учуяв всю эту благодать.
А самое главное, что в помещении царила атмосфера стихийного праздника. Того самого, когда все вокруг едва знакомы, но активно идут на контакт и не обращают внимания на обстановку. Такими выходят студенческие сабантуи или слёт выпускников, которые не виделись много лет и заглянули в первый же попавшийся кабак.
Когда я переступил порог, один из старших офицеров как раз заканчивал торжественную речь, баюкая гранёный стакан в руке:
—…за наших дорогих гостей!
Все дружно выпили, после чего налегли на еду. Судя по крутым погонам здесь присутствовала почти вся военная верхушка нынешнего Новороссийска, только Шевцова не хватало. Наша разношёрстная компания тоже сидела в полном составе, включая людей в чёрном и Аннушку. Даже Синголло с Ногогрызом усадили за общий стол, хотя оба морских путешественника явно чувствовали себя не в своей тарелке, усевшись на самый дальний край, подальше от всех. Ещё бы, ведь на них пялились ничуть не меньше, чем на рогатую Талию. Но количество выпитого и хорошее настроение быстро выветривало ксенофобию даже из самых упёртых голов. Вскоре к иномирцам обращались, как к своим:
— Эй, капитан, ты рюмку долго греть будешь? Бери пример со своего старпома, он даже нашего боцмана перепьёт!
Ногогрыз действительно хлестал алкоголь будь здоров, на зависть многим морским офицерам. Благо выбор был богатый — от суровой водки до вина домашнего разлива. Даже работники безымянной организации предпочли пропустить стаканчик-другой, и только Солодухин хмуро цедил апельсиновый сок. Ещё один товар, кстати, из огромного списка, что скоро перейдёт в разряд жуткого дефицита.
Возле истребителя как раз было свободное место, специально для меня. С другой же стороны сидела Талия, ловившая на себе множество заинтересованных взглядов. Я подсел к ней на жёсткий диванчик, оббитый дерматином, и принялся методично уничтожать всю снедь, до которой только доставали руки. Восстанавливающийся организм требовал калорий в ультимативной форме, а до сего момента мне было немного некогда. Теперь же настало время реванша и тотального геноцида еды.
Настроение из-за скорой встречи с дочерью улетело выше облаков, и с небес на грешную землю меня решила спустить Талия, которая будто заразилась настроением от хмурого Солодухина.
— Ты нашёл ту, которую искал? — тихо спросила она, ковыряясь в своей тарелке.
— Угу! — промычал я с набитым ртом.
Потом прожевал и уже нормально добавил:
— Она здесь уже новый роман закрутила, так что забрать Пелагею не будет большой проблемой.
— А твоему детёнышу точно будет с тобой лучше? — поинтересовалась полукровка, смерив меня придирчивым взглядом.
— Не знаю, — честно развёл я руками. — Меня мотает из одной дыры в другую, чаще всего против моей воли. Но есть место, в благополучии которого я почти не сомневаюсь. Случись со мной что плохое, там о ней точно позаботятся.