Страница 9 из 142
Вот после такого посыпались на него награды и чины, стал он чистым городовым дьяком – шестой ранг был для него приятным подарком, Никодим думал, что Святого Владимира, который он получил за расширение торговли, ему вполне достаточно. А уж орден святого Иоанна был таким призом, после которого он понял для себя – жизнь удалась. Бубнов основательно раздобрел и даже начал подкрашивать седину в бороде дорогущей иранской хной. Русский купец и дипломат походил на медведя, набравшего толщину перед зимней спячкой, и это ещё прибавляло ему авторитет среди персов.
Да и не только среди персов. Он смог лично встретиться с князьями маратхов, активно воевавших в Синде[6], и заключить с ними торговый договор. Его слово стало значить очень много. И Никодим вполне мог ожидать нового повышения в чине, да и новые ордена явно были не за горами.
Расслабленный и вальяжный после жаркого дня он с удовольствием отдыхал в кругу семьи, но его покой был нарушен. Слуга из тех же ассирийцев тихо просунулся через толстую шёлковую завесу и произнёс:
- Мурад пришёл, о досточтимый.
Почти сразу же, мимо него проскочил жилистый, чернявый молодой человек с быстрыми умными глазами. Никодим медленно поставил свою чашку на стол и, понимая, что столь поздний визит ближайшего помощника неспроста и его отдыху явно пришёл конец, произнёс:
- Присаживайся, Мурад, желаешь сбитня?
Мурад уже десять лет служил при русском представительстве, и он давно считался скорее членом семьи Бубнова, чем просто наёмным работником. Никодим подобрал бездомного сироту на улице, где тот просил милостыню, ну и воровал по мере возможности. Сначала мальчишка выступал в роли слуги, но затем русский купец заметил его удивительные способности к интригам. Бубнов учил его грамоте, крестил, да и вообще относился к нему, как к собственному младшему брату, а тот отвечал ему преданностью.
- Нет, почтенный Назим, я по срочному делу. – использование персидского прозвища посланника давно стало для Мурада неким знаком того, что разговор срочный и сугубо личный.
- Тогда пойдём-ка в кабинет. Обсудим дела там. Вы, дорогие мои, спокойно пейте сбитень.
Супруга Никодима понимающе поджала губы и занялась детьми, а мужчины проследовали в кабинет.
- Что такое? – Бубнов ещё был расслаблен, надеясь, что решение проблемы не займёт много времени.
- Чёрный Ахмед потребовал от города денег. – Ахмед был командиром курдского[7] отряда, который осуществлял оборону Астрабада и поддерживал порядок в городе.
- Не понял.
- Он хочет сто тысяч туманов. – Мурад присел и прикрыл голову руками.
Никодим, услышав новости, пришёл в состоянии крайней раздражительности, даже откровенной ярости, что для этого спокойного человека было совершенно несвойственно.
- Что это всё значит, Мурад? Он что, спятил? До этого дикаря, вообще, доходит, что он желает получить от нас просто чудовищную сумму? – русский купец был явно ошарашен.
- Чёрный Ахмед требует эти денег для своих солдат. – лаконично отвечал помощник.
- Я считал, что мы дали ему достаточно денег для содержания его людей! Да они уже лет пять могут как сыр в масле кататься! А теперь он хочет, чтобы мы ему отдали все деньги Персии?
- Ахмед решил, что в таком деле всегда нужно требовать ещё. Говорит, сам Ага-Мохаммед-хан[8] выступил в поход и двинулся к Астрабаду. За свою верность и преданность своих людей в защите города он хочет получить прибавку.
- Ха-ха! – всплеснул руками Бубнов, — Я лично договорился со всеми крупными игроками, в том числе и со Скопцом. Астрабад – важнейший пункт торговли для всех! Пусть Зенды[9], Афшар[10] и Каджар воюют между собой хоть до конца света, но рубить сук, на котором они сидят, никто из них не станет.
- Ну, я бы не посмел утверждать это в столь категоричном тоне. Возможно, Ага-Мохаммед действительно решил, что настало время стать победителем в гражданской войне, а для этого у него не хватает самого малого – денег. Хотя, конечно, Каджары собрались захватить Тегеран[11], но откуда об этом знать простым купцам? Похоже, что Ахмед думает именно так. – Мурад замечательно разбирался в хитросплетениях персидской политики и был посвящён почти во все тайны русского посланника.
- В общем, Чёрный Ахмед решил, что настало время, просто выбить из нас деньги, пока все важные люди заняты? – Никодим взял себя в руки и преобразился, подобно тому самому медведю, на которого он так походил. Лицо его напряглось, глаза загорелись, под одеждой обозначились мускулы. Бубнов, первым делом, попытался разобраться в причинах нарушения установившегося порядка в отношении главного порта Ирана, через который шло две трети торговли всех участников внутреннего конфликта, разгоревшегося после смерти победителя турок, Карим-хана.
Его родственники передрались между собой за право наследования созданной им империи. Сражались они в узком семейном кругу с таким азартом, что проглядели и захват османами оставленной без поддержки Кербелы[12], и добровольный переход Нишапура[13] во власть Шахрох-шаха[14], а самое неприятное для всей династии – мятеж вождя Каджаров, Ага-Мохаммед-хана.
Этот яростный тюрк с рождения испытывал чудовищные лишения — ещё в детстве он был оскоплён жестоким Надиром[15] в наказание его отца, вождя племени Каджар, за очередной мятеж. Это закалило его характер и сделало очень опасным противником. Он смог подчинить себе богатые прикаспийские провинции Персии и принялся азартно бороться за власть во всём государстве. Сначала Зенды не считали его серьёзным противником, но они ошибались. Жестокий и расчётливый Скопец, как его прозвали, год за годом упрочивал свою власть среди единоплеменников и расширял государство.
Теперь весь Иран представлял собой поле битвы между враждующими Зендами, Каджарами и Афшаридами, сошедшимися в смертельной схватке. Несколько раз участники междоусобицы пытались овладеть Астрабадом, и взять в свои руки всю торговлю с Россией, либо получить от купцов столько денег, чтобы им хватило нанять ещё войск и просто уничтожить всех противников.
Наконец, чтобы никто из них не получил решающего преимущества, ну и для сохранения канала поставок товаров и продовольствия из России все участники договорились сделать Астрабад нейтральной территорией, покой которой и должны были охранять наёмные курды во главе с мелким племенным вождём. Для достижения этого соглашения Никодим проявил невероятную изворотливость, потратил огромные средства и не раз рисковал жизнью.