Время перемен

Сюффрен, отлично показавший себя во время войны просто не знал, что делать в период мира. Он ждал команды от короля, а тот, не понимая всего ужаса ситуации, тянул с ответом.

Семья русского посланника разместилась в доме Сюффрена, но отдыхать долго не смог ни сам Алексей Григорьевич, ни Полин. Как ни уговаривал Орлов супругу, она просто не могла остаться с сыном в особняке адмирала. Они вышли в Брест с охраной из почти трёх десятков солдат морского полка[28]. В городе был ад, все жители либо сбежали, либо также голодали. Еды не было совсем, всё, что могли предоставить окрестные крестьяне, уже было съедено, подвоза продовольствия не было.

В Бресте начинались эпидемии, доктор Казакевич только морщился и твердил, что чума здесь не началась исключительно благодаря чуду. Полин демонстрировала потрясающую стойкость, она нашла в себе силы смотреть на всё это и запоминать. Денег давать людям смысла не было – купить что-либо в таком ужасе было решительно ничего не возможно. Нужна была еда, много еды, только это могло спасти тысячи несчастных.

Орлов шёл и думал, что же делать дальше. Сюда он ехал в надежде увидеть порядок, который обеспечивали городские власти. Русский посланник понимал, что недостаток продовольствия здесь есть, но увидеть голод и смерть он всё же был не был готов. В Париже никто не знал, точнее сказать — не хотел знать, что здесь происходит подлинная катастрофа, а местные власти бежали. Доклады же Сюффрена пока не принимались Верженном во внимание, ибо тот считал, что адмирал просто желает получить ещё больше власти.

Внезапно он увидел идущую навстречу ему плотную группу людей в такой знакомой русской форме:

- Ахилл? Ты?

Один из русских, обладавший весьма примечательным крючковатым носом, кинулся было навстречу, но, осознав неприличность подобной реакции, остановился. Тогда к нему бросился сам Орлов, крепко прижал его к своей могучей груди.

- Ахилл! Ты здесь! Как же я рад тебя видеть! Сколько лет прошло, боже!

- Алексей Григорьевич! Я очень… Как же… — бормотал тот, роняя непрошеные слёзы.

- Полинушка! Посмотри, кого встретил! Это Ахилл Ставридис, старый знакомец по Архипелагу! Мальчишка совсем был! Ординарцем моим служил. Ахилл, ты какими судьбами здесь, рассказывай!

- Так, Алексей Григорьевич, я капитан окольничей службы. Прибыл сюда для определения способов сохранения людей и организации дальнейшей отправки их в наши земли.

- Неужто? Государь решил отправить вперёд окольничих?

- Так, а кого же? Нам положено всегда первыми быть, коли дело перевозки людей касается! – искренне удивился Ставридис.

- Вот оно как… Поотвык я от дел на Родине… Так, а что сюда? Почто не в Ирландию приплыли?

- Туда тоже. Четыре корабля со снедью гостиные общества купили, ещё два – государь, мы и пошли. Пять – к ирландским берегам, а мы сюда.

- Сами общества выкупили провиант для прокорма ирландцев? – удивилась Полин.

- Они самые. Государь тоже решил не отставать. Обратно уже людей везти будем. А мы ещё и разведать всё должны – как кормить, кого первым вывозить, сколько судов надобно.

- Что думаете, окольничьи?

- Плохо здесь всё, того и гляди, мор начнётся. Зачем король велел всем кораблям в Брест идти, а? Ни хлеба, ни жилья же не хватает. Мрут людишки как мухи…

- А в Ирландии-то как дела, знаете?

- Вроде ещё хуже. Ирландцев-католиков за людей в Англии не считают. Вон даже Норт свой пост потерял за то, что с папистами хотел мириться, все англичане об этом знают, в общем, католиков не щадят — не жалеют. Там тоже люди мрут, но по дорогам всё лежат, до портов меньше половины доходят. В Ирландии по-другому действовать надо, без договорённости с королём Георгом не обойтись. Здесь-то только еда, да войска пока нужны. Холода ещё далеко, люди сами себе халупы отстроят-перезимуют.

Полин, уже неплохо говорившая по-русски, кусала губы, слушая беседу мужа и его старого знакомца:

- Почему же всё настолько неподготовленно? Алексис! Обратись к королю! Как же так, даже русские, которые только приплыли сюда, знают, как спасти этих людей, а его советники… – и молодая женщина расплакалась.

- Милая моя, успокойся, пожалуйста! Помни про ребёнка, что ты носишь под сердцем! – Орлов обнял жену и гладил её по спине, — У короля нет денег, чтобы купить еду, и мало сил для наведения порядка.

- Нам надо срочно ехать в Париж! Я обращусь к аристократам, к королеве, к торговцам! Если в России для чужих людей за морем смогли собрать деньги на шесть больших кораблей с продовольствием, то во Франции тоже смогут!

- Конечно, любимая! Мы завтра же поедем в столицу! Возьмём с собой письма адмирала, обратимся ко всем… Прости меня, девочка моя, что я тебя заставил увидеть такое! Прости, Полин!

- Не надо, Алекси! Мы не знали, что мы можем здесь увидеть! Но, поверь мне, так было надо!

Эффект речей Анн Полин Орловой в парижских салонах превзошёл все ожидания. Она оказалась великолепной рассказчицей, убеждавшей всех в необходимости изменить тяжкую учесть ирландцев, да и бретонцев. Даже королева Мария-Антуанетта втайне передала Полин несколько своих драгоценностей для помощи голодающим.

Мнение высшего общества просто принудило Верженна согласиться с аргументами русского посланника и начать серьёзную работу по новому торговому трактату с Россией, который был подписан уже через месяц. Российская империя соглашалась вывезти из Франции за два года сто тысяч ирландцев, которых обязывалась кормить и одевать, а также поставить в креди́т значительное количество продовольствия, а его должно́ было хватить для устранения проблем голода в связи с прибытием многочисленных беженцев. Также оговаривались тайные поставки оружия, которое впоследствии должно́ было поступить ирландским повстанцам. В ответ Франция на пять лет полностью отказывалась от всех пошлин и ограничений на ввоз товаров из России.

Позиция Верженна по игнорированию сигналов Сюффрена о тяжести положения в Бресте и судьбе ирландцев серьёзно подорвало авторитет герцога в глазах общества, да и король стал смотреть на своего первого-министра без былого восхищения.

⁂⁂⁂⁂⁂⁂

- Всё же я настаиваю на необходимости исправить прохождение железной дороги в соответствии с моими рекомендациями! – Гаскойн снова и снова повторял свои слова, ничуть не меняя равнодушного тона.

- Чёртов ты англичанин! – Акулинин просто подпрыгивал он злости, — Говорю же, путь выбран инженерами! Он наиболее выгоден для стройки и использования!