Синие погоны

После практики я решил вернуться в спорт, ну как Роки Бальбоа, уже стариком для спорта, но более чем на два месяца меня не хватило, конкуренция в спорте была уже неподъемной и те подростки, которых я с легкостью обходил на дистанциях, стали с такой же легкостью обходить на всех участках и меня. А в спорт решил вернуться как в привычную для себя зону обитания, где все понятно. Ничего не вышло, хотя я бросил курить, немного исхудал и повысил КПД, все было без толку и бесполезно. Поэтому надо было снова пробовать себя хоть как-то проявить в будущей карьере.

Тесть работал в прокуратуре и с моей просьбой он привел меня к начальнику областного отдела кадров. Сидя напротив этой начальницы, тучной женщины преклонных лет, чья прическа походила на последний шанс проявить себя перед лицом мужского пола, цветом синего угасающего пламени газовой горелки, она дала мне понять, что даже на общественных началах мне устройства не будет, поскольку моя фамилия ей незнакома. На этом участке своей жизни я стал страшно осознавать, что только родственные связи могут решить в правоохранительном мире все, но от тестя не хотел таких связей и быть ему должником. Так эта мечта и была похоронена.

Дальше была партийная работа, где я так же устроился на общественных началах в правящую партию. Интерес проявлялся во всем, порой своим наивным умишко я думал, что смогу работать в какой-нибудь администрации района. И с этой целью задался мужества получить партийный билет. Но и здесь все оказалось не так уж просто. Чтобы стать членом партии, нужно полгода простоять в рядах сторонников и тогда, если за тебя проголосуют, тебя вознаградят ничего не стоящим билетом. Работу в партии мне разложили так, будто я принял самое важное и лучшее решение в своей жизни, что это такой серьезный шаг на пути к строительству Единого государства, на который не каждый осмелится. Здесь и ответственность, и гордость, полная отдача и развитие. Но и тут, простояв в очереди за своим билетом, словно послушный пионер, в ожидании пожирая все уставы партии и зная все национальные и приоритетные проекты, выслушивая всех заумников по телевизору и в сетях глобальной паутины о работе партии, зная все фамилии депутатов и их биографии, и наконец, получив тот самый заветный билет и должность секретаря первичного отделения райкома партии, я снова разочаровался. Работа на деле не была той, о которой так твердили местные вожди, так сладко вербуя меня в свои ряды. Попросту нужно было присутствовать и отбывать место на никчемных собраниях, где заранее все решалось, митингах с держанием флага, да и взиманием поборов, тех же партийных взносов с членов партии своего района. Вот и все веселье. А нет, еще лишь раз мне удалось увидеть губернатора на одном из тех собраний, который со мной даже поздоровался, но поздоровались со мной и все, коль уж я стоял у входа как швейцар и встречал каждого из толстосумов-депутатов. На подобных собраниях, когда все участники рассаживаются, я стою с микрофоном поодаль у стены, чтобы в нужный момент подбежать к любому кто поднимет свою тяпку и задаст заранее выученный вопрос местному главе.

То, что понял в юности, так это то, что одним булки носи, чтобы тебя заметили и приняли на работу, другим подноси микрофоны ко рту и тащи флаги на митинги и тогда тебя примут… Такому не учили в институте, такому не учили родители, такому не учили в книгах Толстого и высоких материях в трудах великих мыслителей, такое есть только у Салтыкова–Щедрина в его истории одного города, но идеи подлизывания жоп изподтишка не для меня. Город прозябал, каждую зиму погода подрывала транспортный поток, крыши жилых домов, детских садов, город превращался в каток и место, где как в русскую рулетку играют жители, выходившие на улицы города под сосульки, высотой с два человеческих роста, зарплаты нищенские. Хотя трамваи, срок службы которых истек со времени совка, еще ездят, но машинисты чуть ли не на ходу производят ремонт на свой же счет, дорог нет, дорожные ямы глубиной по колено, а для приезда президента в правительство области тащили шикарный стол…из музея напротив. Это лишь самый верх айсберга, видимый для всех и только искренне любящий этот город может все же выдержать такое испытание. Я как раз и был тем самым, любящим свой город, именно в нем и хотел остаться. А то, что мне уже стукнуло двадцать два, говорило лишь о том, что будущее еще впереди. Это на большой теннис или футбол мне поздновато, а жить и найти достойную себе работу времени еще очень много. Но так я себя лишь оправдывал.

Двадцать два года. Близилось окончание обучения в институте. К началу зимы случился скандал, который положил точку брачным отношениям по пустяковой ерунде. Я собрался в спортзал, жена сказал, что пойдет на прогулку с ребенком, попросив у меня вынести коляску, что я послушно бы исполнил, а по выходу из спортзала встретил жену с ребенком в парке и совместно бы пришли после прогулки домой. Но у тестя, пришедшего домой после корпоратива словно помидор, с красным от алкоголя лицом, имелись другие планы на этот день, а потом и на жизнь своей дочери. Агрессивно высказав свое недовольство тем, что его дочь будет гулять с ребенком, а я качать свои банки в зале, он дал мне понять, что больше видеть меня в своем доме не пожелает, мягко говоря, без нецензурных выражений не понять, что происходит. Но картина была такой, что в комнате, посреди которой на ковре сидел ребенок, между мной и тестем, с его сжатыми кулачками и полными внезапной ненависти ко мне глазами, со слюной у рта и вытекающими оттуда, словно рвотой шипучим коктейлем унижений, лежала сумка с моими собранными вещами, а супруга сидела поодаль на кресле, скрестив ноги и наблюдая за происходящим словно арбитр. Так я и ушел из семьи насовсем, проливая у подъезда слезы разочарования. Объединял нас как ячейку общества лишь проставленный штамп, да и ежедневные прогулки с ребенком. Вот так тесть одной минутой разрушил семью, которой дал добро на жизнь.

В общем, мой брак с первой женой, это наше супружество, застало обоих врасплох. Наш брак это цена, которую я заплатил за секс, а секс – цена, которую моя первая жена заплатила за наш брак.

Я перебрался жить отдельно, к бабушке и деду, которые вскоре уехали в Калугу к моим родителям. И в доме я остался один. И меня накрыло. Я заходил на сайты знакомств и знакомился со всеми, кто мне отвечал, отметал ненужных себе и встречался с теми, кто был взаимен. Встречи были короткими, но достаточными. Ко второй встрече они были у меня дома, еще пара часов и они в моей постели. Девочки разных возрастов, от восемнадцати и до тридцати. Те, кому тридцать и выше отмечали, что они замужем, но мужья играют в танки, им не хватает внимания, а я этим пользовался. У меня была пушка, которой я отменно выстреливал по окончании боя им на лицо, на грудь или внутрь. Те кому понравилось, приходили снова и снова. Так месяцами. Со временем, сложился график встреч. Каждый день домой приходили девочки, я обеспечивал их алкоголем и сигаретами, своим временем, а они стряпали мне ужин и даже завтрак. Было очень удобно, в ресторан не ходи, у каждой свой вкус и каждая старалась готовить свое блюдо, которым я охотно наполнял желудок. Попутно эти девушки, женщины проводили со мной долгие беседы, словно видели во мне что-то ценное. Не просто был секс. Пока та или другая готовила ужин, завтрак, я сидел на кухне рядом и слушал их. Говорили они полезные вещи. Они говорили мне, как правильно видеть девушку, коль мне с женой не повезло. Прежде всего, надо оценивать их внешний вид. Мне говорили, что по внешнему виду легко понять, что она действительно собой представляет. Оценивать нужно прическу, форму тела, наряд – внешний облик, обертку, обращать внимание на детали: часы, украшения, сережки, кольца. Меня научили узнавать подделку часов от оригинала одним взглядом, бижутерию от ювелирки, показывая на себе; распознавать движения рук, глаз, повадки, манеру ходьбы, расположение браслетов, что девушкам нравится, как нужно ухаживать, что дарить, как дразнить, как девушки используют парней на основе своего же опыта, и лучшее средство – переиграть их, взяв на вооружение их же методы. Если девушка хороша собой, это не значит что она такая же и в постели. Нужно обращать внимание на ее хозяйственность. Даже тот факт, что она при входе в туалет включает воду очень важное обстоятельство. Если в постели особа не так хороша, как хотелось бы, ничего страшного, можно научить. Сначала конечно, меня учили, как испытывать удовольствие, как двигаться, а потом учили, что и как именно, какими словами требовать удобных для меня движений. Меня учили повадкам, которые привлекать должны всех девушек. Девушка должна быть уверена в себе, надо позволять ей быть свободной, нельзя ограничивать ее движения, повадки, даже в замкнутом пространстве своего дома. Просто обращай внимание и наматывай на ус. Тем не менее, материнское молоко с моих усов своими тренингами они старательно утирали. Должна быть и уверенность в себе, простота, они это любят, не нужно искажать о себе факты, потому что когда-нибудь, в самый неудобный момент, все скрытые факты все равно всплывут. Мне пророчили, что девушек у меня будет много и не нужно сильно переживать об их утрате. И прежде всего, каждый пользуется друг другом. Ничего серьезного. Говорили, что нужно держать себя в форме, если она пьет, курит, кури и пей тоже. Не нравится, беги в туалет после выпитого, включай так же струю воды и засовывай два пальца в рот, старательно умывайся и возвращайся к ней.