Страница 38 из 52
— Кому интересна пара сотен смертных, когда на кону два Первородных. — На площадь, словно на сцену, вышел Филипп Ван Мурлегем, сжимая дальнобойный арбалет. — Пусть я не так силен, как вы, зато хитёр.
Годфрой и Эретайн быстро переглянулись и мгновенно растворились в клубах багрово-серого тумана. Армии чудищ заревели и бросились друг на друга. По площади потекла кровь… Словно начинающейся ливень опускается на стёртые камни тяжёлыми каплями по одной, потом больше и вот уже реки текли к статуе княгини Туссента, омывая мостовую струящимися потоками.
Общее бушующее марево регулярно прорезалось молниями серебряных стрел, насквозь прошивающих монстров, которые тут же падали замертво. В безумной смеси рыка, визга и хрипов, словно вспышки появлялись Первородные, со свистом рассекая длинными когтями воздух, разрезая неловких противников на куски, и тут же вновь растворяясь в холодном ночном воздухе грязными клочьями кровавых сгустков.
Пронзительно вскрикнул Филипп, привлекая мое рассеянное внимание. Детлафф возник у него за спиной и без прощальной речи воткнул острые ножи когтей в узкую спину юноши. Тот сдавленно захрипел и оскалился.
— Крови моей хотел, щенок? — прошипел Эретайн склоняясь прямо к уху противника. — Так вот она — моя кровь.
С тихим рыком он впился зубами в горло юного Мурлегема, острый кадык на шее Первородного качнулся, судорога сковала тело жертвы на пару мгновений.
— Детлафф! — закричал Эмиэль, привлекая внимание побратима ко мне.
Крупный катакан тут же вцепился в горло Филиппа, стоило сильным пальцам разжаться, от чего потерявший сознание юноша, даже не пытаясь сопротивляться, осел безвольной куклой на пол.
Эретайн брезгливо поморщился, сплюнул на мостовую кровавый сгусток и утер губы тыльной стороной ладони, не отрывая сосредоточенного взора от меня.
Скоро причина их беспокойства обнаружилась с очевидностью неизбежного. Я внезапно ощутила цепкие пальцы на шее, по спине потекла липкая дрожь неподдельного ужаса.
— Все, Детлафф, битва закончена, сдавайся, — надменно засмеялась Ориана, сжимая мое горло.
Регис появился из клубов серого тумана, обретая человеческий вид. Лекарь бросил короткий, вопросительный взгляд на собрата, и тот медленно качнул головой, отрицая возможность рискованного нападения.
— Отзови свою армию, — неприятный голос звенел в ушах вызывая боль. — Иначе сверну ей шею. На это сил мне хватит.
— Прости, любимый… — едва слышно прошептала я, чтобы привлечь его взгляд к себе и как только добилась этого, беззвучно произнесла одними губами, отделяя слоги: — На счёт три.
Эретайн медленно кивнул и подобрался, как леопард перед прыжком.
— У этой бруксы есть причины для ненависти… — Моя рука незаметно отодвинулась для замаха. — Их всего три!
Я с силой ударила вампиршу прямо в основание грудной клетки и резко рванула в сторону, маневр занял всего долю секунды, но этого хватило, чтобы она потеряла инициативу и контроль над ситуацией.
Детлафф бросился. Одним резким, едва уловимыми движением он подлетел, схватил бруксу за горло и впился зубами в тонкую шею. Насмерть перепуганная жертва больше не казалась такой надменной, вцепляясь узловатыми пальцами в руки своего палача. Визгливый, сдавленный голос вырывался из лёгких со свистом.
— Я всегда любила тебя.
Первородный отшвырнул ее от себя, словно смахнул мерзкого слизняка с одежды, а затем повернул искаженное гримасой ненависти и брезгливого презрения лицо в сторону и показательно сплюнул бордовый сгусток, не желая пить ее крови.
— Значит все это, — он обвел широким жестом площадь, уже наполовину опустевшую, покрытую кусками тел: мертвыми и ранеными тварями. — Ты устроила из любви?
— А как ещё мне удалось бы достучаться до тебя! — заорала Ориана, поднимаясь с земли. — Ты и слышать не хотел о моих чувствах!
— У тебя нет чувств. Только жажда, дикая и необузданная.
Эретайн, сменив облик подошел к ней гулкими, тяжёлыми шагами и замер, нависая, словно каменная глыба отрицательного уклона.
— Я хотела… — брукса пыталась зажать рваную рану на шее, но кровь хлестала из нее ритмичными толчками, заливая мостовую.
— Убить мою женщину, а вину свалить на лучшего друга, по дороге подведя под плаху целое семейство. Достаточно, госпожа Ориана, приговор вынесен.
— Ты… Ты был бы счастлив… — слабеющей рукой она вцепилась в край его сапога, но вампир вновь оттолкнул ее.
— Потеряв свою стаю? Как плохо ты знаешь меня.
— Нет той цены, которой будет достаточно, чтобы расплатиться за предательство, — Регис положил лёгкую ладонь на плечо побратима, в попытке утешить его.
— Есть. Эта цена — жизнь, — произнес Детлафф без тени сострадания.
Ориана опустилась на брусчатку, пару раз вздохнула и затихла. Яркая, алая лужа, растекающаяся от ее шеи, начала темнеть.
— Друг мой, займись низшими. Их нужно успокоить и распустить, мы ведь не хотим новой бойни. А я приберу здесь, — сосредоточенный голос Эмиля привел Эретайна в чувства.
Обернувшись, он в один шаг оказался рядом со мной, поднял на руки и крепко прижал к себе. Бешеная истерика, так долго удерживаемая в оковах самоконтроля наконец прорвалась наружу. Из груди вырывались только короткие, сиплые всхлипы, слезы высохли не пролившись, кожу покрывала мелкая дрожь, а тело било лихорадкой. Дрожащими пальцами я до боли вцеплялась в его плечи, стараясь прижаться, как можно теснее.
— Тише, моя Лея, тише, — мурлыкнул он прямо в плечо, обжигая дыханием. — Все кончилось. Ты увидишь Назаир и розы, и пески Офира. Мы уедем отсюда навсегда.
Подойдя к притихшей и обескураженной армии монстров, не выпуская меня из крепких, уверенных рук, Детлафф медленно поднял голову и замер. Подавляющая волю энергия струилась от него волнами, как круги на воде от брошенного камня. Катаканы, экимы и бруксы начали отступать, повинуясь желанию предводителя. Некоторые превращались в летучих мышей, другие растворялись в воздухе, третьи просто отступали в тень, но скоро площадь опустела и мы остались одни. Тихий шелест вороньих крыльев возвестил о том, что Регис последовал их примеру.
Бордовые клубы сгустились вокруг, а когда рассеялись, плечи согрело тепло гостинной, в которой долго топили очаг. Взволнованная Марта, заламывая руки, тихо выступила из мрака, с тревогой заглядывая в лицо Эретайна.
— Приготовь горячую ванну для госпожи и добавь в нее мяту с ловандой. — Тихим уверенным голосом отдал распоряжение вампир и быстро понес меня на второй этаж, в спальню.
Скоро горячая вода покрыла плечи, прямо поверх тонкой, батистовой рубашки, унимая нервную дрожь, а тонкие, суровые губы аккуратно касались взмокшего виска, притупляя подспудное ощущение тревоги. Мы молчали, слова казались излишними, грозились разрушить этот зыбкий, едва оформившийся мир, который достался несомненно высокой, дорогой ценой. Когда немая истерика наконец улеглась, я всей кожей, каждой клеткой ощутила печаль, раскаяние, непонимание. Да, Ориана была жестока, цинична, эгоистична, но ведь она любила… Отчаянно и самозабвенно. Подобно мне.
Словно ощущая этот странный, болезненно двусмысленный настрой, Детлафф аккуратно вынул меня из остывающей воды, плотно укутал широким полотном, нежно, словно великую драгоценность, опустил на кровать и бесшумно покинул комнату. Мысли мгновенно спутались, будто под напором чужой воли, погружая в вязкую, чуть болезненную дрёму, отдающую алым, словно но краям обрамляющим сознание, туманом.
Свет вернулся во взгляд и вместе с ним сразу зашевелилась тревога. Наскоро одевшись и, совсем позабыв об обуви, я понеслась вниз по лестнице, попутно соображая, что на улице ещё ночь, а значит сон мой не был таким уж долгим. Регис сосредоточенно читал в гостинной, его пальцы нервно барабанили по подлокотнику кресла, а обеспокоенный взгляд скользил по странице вниз, а потом вновь поднимался к началу.
— Где Эретайн? — Вместо приветствия сразу перешла к делу я.
— Его нет уже три дня. Мне тревожно, — с некоторым облегчением сознался Эмиль, поворачивая голову в мою сторону. — Хорошо, что хотя бы ты, наконец, пришла в себя.