Сработанная Команда

— Как будто это что-то для меня значит, – буркнул тот, снова став тем циничным эльдаром, которого она встретила вначале.

— Это значит, что я многое знаю и не малое и понимаю, – на удивление спокойно даже для самой себя парировала Ариана, не поддавшись на провокацию. – Так, например, сейчас я знаю, что по возвращению в Тёмный Город у тебя будет всего два варианта – сдаться Архонту, надеясь на милосердие (что вряд ли), или ползти в Нижнюю Коммору и побираться там подобно другим шакалам.

— Значит, ты не можешь вернуться в свой мир,а я – в свой. И мы не можем посетить миры друг друга,потому что там нас тоже не ждёт ничего хорошего, – подытожил Ал’акс, барабаня пальцами по подбородку. – Что, в таком случае, ты предлагаешь нам делать?

— Умереть в бою, – простодушно развела руками сестра битвы. Она не искала смерть специально и не бросалась в гущу битвы. Да что там говорить – пытаясь отсрочить неизбежное, она даже пошла на союз с ксеносом, что по идее было категорически запрещено. Но всё это были лишь уловки. Способы прожить ещё один день. На самом деле Ариана не верила, что ей удастся выбраться из этой передряги живой. Какая-то часть её разума, наверное, даже примирилась со смертью, хотя пока и не полностью.

— Тот, кто ищет смерти, не найдёт ничего кроме неё, – философски погрозил её пальчиком тёмный эльдар. – Я же спрашиваю тебя про более реальный план? Что-нибудь что помогло бы нам продолжить наши жизни, потому что умереть мы всегда успеем.

— У тебя на уме что-то конкретное? – Ариана не знала, откуда, но она знала это. За те несколько дней, что они провели вместе, сражаясь с тиранидами, она успела достаточно хорошо узнать Ал’акса, чтобы понять – у него был если и не план, то задумка. Идея.

— Может быть, – протянул тот, с готовностью подтвердив её слова. При этом вид у него был как у взявшей след ищейки. – Мы могли воспользоваться одним из Порталов Паутины, чтобы перебраться на одну из так называемых диких планет. Каббал Ядовитых Шипов, к которому я… принадлежал, наведывается туда время от времени. Этот мир примитивен и заселён одичавшими мон-кей.

— Если там есть заблудшие души, я обязана привести их к свету спасению через веру в Императора, – заявила Ариана, воодушевлённо ударив кулаком по открытой ладони. Как и любой сестре битвы, ей претила мысль о бегстве с целью спасения собственной жизни. Но отступление из разрушенной тиранидами колонии, где всё равно уже некого было спасать, ради просвещения одичавших людей выглядело благородной затеей. Так, пожалуй, она даже смогла бы искупить свой грех в виде союза с ксеносом.

— Да. Отлично, а я казню тех, кто будет против, – то ли в насмешку, то ли всерьёз отозвал остроухий. – Я не смогу без убийств.

— Ага, и без секса, как я понимаю, тоже, – фыркнула Ариана, но быстро взяла себя в руки, решив прояснить для себя одну вещь. – Кстати, а вот скажи мне, Ал’акс, почему твой вид так одержим плотскими утехами? Неужели дело только в вашей порочности?

— А ты не знаешь? – упавшим голосом осведомился тот, выпучив глаза от удивления. – Ты девственница. Это… это святотатство!

И вновь резкие слова тёмного эльдара заставили девушки оскорбиться и смутиться. Целомудрие являлось одним из обетов,который придерживались все сёстры Ордена. Это считалось символом их отречения от земных благ и готовности всецело посвятить себя Императору. Проклятый ксенос не смел называть её жертву святотатством, и она наверняка ударила бы его за такие слова, если бы не сильнейшее чувство стыда. Каким-то образом Ал’аксу удалось заставить её стыдиться того, чем она гордилась.

— Да ты сам по себе ходячее святотатство, – заявила сороритас, низко опустив голову, чтобы скрыть выступивший на щеках румянец в тени упавших на лицо волос. – Однако я удивлена, что у твоего народа вообще есть это понятие. Это натолкнула меня на мысли, что если мы планируем действовать вместе в течении какого-то времени нужно уважать веру друг друга. Без этого – никак.

— И как же, позволь узнать, ты себе это представляешь? – Ал’акс даже не пытался скрыть цинизма и сомнения в своём голосе.

— Ты примешь Императора в своё сердце, а я… взамен я приобщусь к культуре твоего народа, – то что она несла, было полнейшим бредом, и Ариана понимала это, но не собиралась отступать. Видимо она сошла с ума, потеряв сестёр, с которыми проела большую часть сознательной жизни, но ей вдруг стало интересно – сможет ли она провернуть нечто подобное и обратить одно из самых жестоких существ в Галактике в свою веру? Разве это было не благое дело? Разве принеся свет Императора в самое сердце тьмы она не доказала бы его всемогущество и превосходство? Разве не прославила бы она своё имя этим небывалым поступком?

— Ты взойдешь на ложе со мной? – очень осторожно уточнил тёмный эльдар, испытывающе глядя на неё своими космическими, бездонными глазами. Он нервничал. Его поза выдавала напряжение, как и ушки, которые кажется, аж вытянулись, став ещё острее.

— Только после того, как ты примешь крещение в свете Золотого Трона. Ибо я дочь Императора и не возлягу с язычником.

— Я согласен! Что делать? – как и ожидалось от столь ненадёжного и предательского существа, Ал’акс согласился почти мгновенно. Даже не подумал секунду ради приличия. Это свидетельствовало лишь о том, что он и не собирался выполнять взятые на себя клятвы. Что, впрочем, не имело никакого значения. Ведь Ариана имела массу возможностей заставить его сделать это потом.

— Твой религиозный пыл достоин похвалы, – говоря это, сороритас и бровью не повела, без труда солгав наглому обманщику.

Чтобы воспроизвести ритуал со всей скурпулёзностью и точностью, которой требовал столь необычный случай, они даже рискнули добраться до здания городской Часовни, рискуя при этом быть обнаруженными. Тираниды всё ещё бродили по улицам разрушенного города, а уродливые, крылатые гаргульи носились в воздухе, высматривая добычу. Однако парочке повезло добраться до храма незамеченными. Возможно, обращение тёмного эльдара в веру действительно было угодно Императору. Ну или, что вероятнее, Тёмные Боги Хаоса решили пошутить и позволить двум смертным исполнить задуманное, прежде чем пожрать их души.

Так или иначе, тёмный эльдар и сороритас вошли под своды Часовни, не встретив сопротивления. Внутри царил разгром – длинные деревянные лавки, на которых прихожане сидел и во время службы, были раскиданы и перевёрнуты. На стенах и иконах виднелись брызги крови, а часть витражей оказалась разбита, из-за чего по полу рассыпались осколки разноцветного стекла, посвёркивавшее в тусклом свете пасмурного дня. Это некогда святое место было осквернено, но всё ещё хранило дух святости, воплощённой в образе Императора, золотая статуя которого осталась единственным незапятнанным местом во всём соборе, и сверкала под лучами света, отвесно падавшего на неё сквозь специальное окно. Царившая внутри атмосфера, идеально подходило для крещения, не предназначенного для этого существа, проводимого теперь уже наверняка проклятой отступницей-ксенофилкой.

Чтобы всё было идеально, Ариана потратила некоторое время, чтобы расставить всё по местам и зажечь свечи, создавшие совершенно особенную атмосферу. В запасах нашёлся и церковный ладан, воскурив который она смогла избавиться запаха крови и пороха, висевшего в храме тяжёлым облаком. Всё было готово, и проинструктированный ею Ал’акс опустился на колени, прочитав необходимую литанию. И надо сказать он сделал этот с первого раза – без запинок и даже не покривив лицом. Видимо действительно так хотел переспать с ней. Но Ариана была непреклонна и отслужила всю службу целиком, ни разу не погрешив против церемониала.

Однако стоило ей закончить, как тёмный эльдар сразу же подхватил её на руки и бесцеремонно поволок куда-то в тёмный угол.

— Стой! Я не позволю сделать это в храме Его! – успела крикнуть Ариана, прежде чем её губы оказались запечатаны его губами. И это была никакая не игра слов. Он прижался к её рту с такой силой, что девушка в первый момент даже опешила, рванувшись в обратную сторону. А затем непривычные ощущения накрыли её с головой. Вся кровь вдруг разом прихлынула к голове, от чего чувство равновесия изменило сестре битвы. Инстинктивно она вцепилась в несущего её Ал’акса, грохоча перчатками по его шипастой броне. При этом она больше и не думала отстраняться. Напротив – сама потянулась к нему, неуклюже шевеля онемевшим ртом.