Страница 23 из 110
— Делаем так!
Я копнул лопатой посередине черты, положил в лунку картофелину и присыпал землей. Отмерил расстояние в полторы стопы (у меня 45-й размер) и копнул снова. Принцип поняли, я отдал лопату. Дюлька делал лунки, сестры клали картошку, мать зарывала граблями. Я намечал борозды. С посадкой управились быстро. Что значит работать коллективом! Сам бы день парился.
— Как взойдет — окучите, — просветил я Ниру. — Не менее двух раз, но чем больше, тем лучше. Тогда урожай будет один к восьми.
— К восьми? — не поверила она.
— Может и к десяти. В мешке… — я умножил в уме. — Где-то 80 либ.
— Два корца.
— Ага, — кивнул я. Значит, корец у них это наш пуд. — Посадили шесть корцев, соберем пятьдесят. Часть мелкой — скоту, часть отложить на семена, корцев тридцать на еду. Хватит?
— Еще и останется, — прикинула Нира.
— Поменяешь на что-нибудь у других, — я указал на забор.
Его облепили дети. Интересное зрелище: приезжий купец садит нечто диковинное. Попадались взрослые, в том числе мужики. Одного я узнал.
— Здравствуй, Кинрек! Как рука?
— Хорошо, господин! — поклонился он. — Лихорадка прошла, рана зарастает. Я делал все, как ты говорил. Пил лекарство, перевязывал.
— Молодец! — похвалил я.
— Господин… — он замялся. — Твоя железная соха…
— Плуг.
— Плуг, — повторил он. — Я могу его одолжить?
— У него спрашивай! — я указал на Дюльку.
— Нам еще хлеб сажать, — сказал подросток.
— Поможем! — заверил Кинрек. — А потом — нам.
— Но следует что-нибудь дать, — не утерпел я. — Ну, там яиц, курочку. Тут дети.
— Будет! — заверил Кинрек.
Остальные мужики закивали. Вот и ладненько. Пусть мой плуг зарабатывает. Ничего ему не сделается — он железный.
На этом разговор кончился — прибыла принцесса. Рыжая, с серебряными клыками.
Мюи спрыгнула на землю, привязала повод к забору и вошла во двор. Выглядела она злой. Народ за забором рассосался.
— Ты почему здесь, а не замке? — Мюи ткнула в меня пальчиком.
— Я там, где хочу.
Очи ее сверкнули. Ой, боюсь! Ты не мой батяня-комбат, девочка! Вот тот смотрел, так смотрел. А еще говорил. И какие слова! Цензурные только предлоги. И ничего, все выжили. Мы поупирались взглядами, и Мюи сникла.
— Я жду вестей от отца, а он у хрымов! Землю пашет, — буркнула она тише.
— Так нет вестей. Брент в городе, ищет наемников, закупает провиант. Денег я ему дал.
— А говоришь: нет вестей, — укорила она. — Сам же принес добрую. Есть серебро, будут и воины.
Я кивнул. Мюи обвела взглядом двор. Нира с дочками ушли в дом, Дюлька возился в хлеву.
— Зачем ты пашешь?
— Мне нравится.
Я не врал. Миллионы людей в России едут на дачи. Пашут землю, садят картошку, лук, помидоры. Тратят деньги, которых хватит на вагон овощей. Но им в кайф. Так и мне. Люблю вспахать землю, сунуть в нее семена и смотреть, как растет. Затем собрать урожай, отнести его в погреб. Зимой отварить картошки и есть, зная, что это своя. Сам растил…
Мюи застыла, не зная, что сказать.
— Хочешь конфету?
—???
— Пошли!
Я отвел ее к палатке, достал пакет и сунул ей в руки.
— Разворачивай и ешь!
Пока Мюи занималась, я сходил к колодцу, помыл ноги, умылся сам, обулся и оделся. Приведя себя в подобающий вид, вернулся к палатке. Мюи сидела внутри и перебирала обертки. Рот испачкан шоколадом, пакет опустел наполовину. Сладкоежка…
— Вкусно! — сказала, увидев меня — У нас нет такого лакомства. И обертки красивые.
Она сложила их и спрятала в кошелек. Девочка…
— Постреляем из арбалета? — предложил я.
— Я не взяла.
— У меня есть. Куда едем?
— За деревней луг, там занимаются воины. Стоят чучела.
— Едем!
Я взял чехол с арбалетом, оседлал Буренку, и мы двинулись. Чучела на луге сделали из соломы и привязали к воткнутым в землю жердям. До ближнего шагов пятьдесят. Я достал арбалет, взвел, положил болт в канавку. Мюи внимательно наблюдала. Затем взяла в руки другой болт.
— Легкий какой!
— Алюминиевый. Это такой металл.
— И оперение красное.
— Чтоб легче искать.
Я приложил арбалет к плечу и нажал на спуск. Болт мелькнул рядом с чучелом и исчез в траве.
— Дай! — Мюи протянула руку.
Я отдал арбалет.
— Странный какой-то, — сказала она, разглядывая. — Зачем эти кружки? — она ткнула пальцем в блок.
— Они придают болту силу. И взводить легче.
Мюи воспользовалась натяжителем — надо же, подсмотрела! Хотя взвести можно и без него. Плечи у арбалета с усилием 68 килограммов. В России разрешено 43, но более мощные продаются. Пока плечи по отдельности, закон не нарушен. Установил — все. Но здесь за этим следить некому.
Мюи вложила болт в лоно, приложила к плечу.
— Что это за круги?
— Диоптрический прицел. Нужно совместить кружки и навести центр на цель.
Она хмыкнула и нажала на спуск. Щелкнула тетива. Мелькнула красное оперение, и болт вонзился в грудь чучела.
— Молодец! — не сдержался я.
— Болт легкий, его сносит ветром, — улыбнулась Мюи. — Ты этого не учел.
И пошло… Мюи стреляла на 50, 70, 100 метров. Попадала всегда. Я же… Нет, с тридцати метров получалось и даже с пятидесяти. Пару раз. Хорошо, что оперение у болтов красное, а весенняя трава невысокая. Искать легко.
— Хороший арбалет, — оценила Мюи. — Взводить быстро, бьет точно и сильней, чем мой лук. А вот болты слишком легкие. Нужны деревянные, с тяжелыми наконечниками. Тогда и доспех пробьют.
— Займись! — предложил я.
— Ты дашь арбалет мне? — обрадовалась она.
— В пользование. Уезжая, заберу. В дороге нужно оружие.
— У тебя есть это, — она указала на кобуру с пистолетом. — А я заплачу.
Вот ведь девка! Ей бы конфеты есть, а она об оружии.
— Мы это обсудим, — сказал я. — Потом. Возвращаемся! Угощу тебя печеной картошкой.