Смотри на меня

Добавив заправку, с отсутствующим видом помешиваю салат. Как бы избавиться от Нардиэля? Он слишком болтливый, чтобы брать его с собой, и, к тому же, точно доложит Зельдейну о том, куда мы заезжали. А тот, конечно, начнёт активно интересоваться, во что я втянула его любимого брата.

— Ну и как там, в Антэрде? — подчёркнуто-небрежно интересуется младший инкуб, оглядываясь в поиске того, чем мог бы себя занять. — Зельд сказал, ты подался в учителя. Как тебя угораздило?

— Мне всё нравится, — с тёплой улыбкой отзывается Шаррэль, тщательно намывая тарелки. — Вообще-то, изначально Риллд попросил помочь ему с кое-какими школьными проблемами, так что преподавание было только прикрытием, но я быстро втянулся и подумываю продолжить.

— Ты планируешь там поселиться?

— Не знаю. Сначала нужно разобраться с основной задачей и… Всё не так просто.

Я не вижу его лица, но у меня стойкое ощущение, что Шаррэль недоговорил что-то, что всерьёз его беспокоит. У директора какие-то неприятности? Разве в школе, помимо нападений, есть другие проблемы, о которых я до сих пор не знаю?

Хотя, о чём это я? Чего стоит один только призрак, потерявший своё тело в ходе запрещённого эксперимента! Вряд ли его родители такому обрадуются.

Вдруг что-то задевает моё бедро.

— Ой! Прости, Ирочка, я не нарочно! — причитает Нардиэль, пытаясь придать удовлетворённо блестящим глазам покаянное выражение.

Вздыхаю, призывая на помощь все свои запасы терпения.

Бессмысленно блуждающий по кухне малолетний поганец испортил моё единственное взятое с собой платье, поставив на юбке огромное пятно вишнёвого сока. Тут, должно быть, целый стакан! Случайно такое точно не сделаешь. Зачем ему мне вредить? Мстит? Ревнует брата? Или просто хочет остаться с ним наедине, пока я буду переодеваться?

— Не зови её так! — ревниво шипит Шаррэль, метнув в нахалёнка предупреждающий взгляд.

— Тирайла для неё слишком серьёзно! Мелкая ещё!

— Да как хочешь зови! — раздосадовано восклицаю я, вмешавшись в их перебранку. — Только скажи, что ты умеешь выводить пятна, Нардиэль! У меня было здесь только одно платье!

Есть, конечно, штаны, но дома в них будет жарко.

— Одно пла… — закашлявшись на вдохе, он неверяще округляет глаза. — Ты точно девчонка?!

— Нелады с бытовой магией это у нас семейное… — виновато признаётся Шаррэль.

— Ладно, — отмахиваюсь на ходу. — И так отойдёт, если сразу же застирать.

— У тебя есть, во что можно переодеться? Если хочешь, я одолжу что-нибудь из своих новых вещей.

Подумав, решаю не отказываться. Вряд ли бесцеремонный Нард даст нам другую возможность остаться наедине, а мне очень нужно поговорить.

— Это было бы очень кстати.

— Тогда идём наверх, подберём тебе что-нибудь подходящее. А Нардиэль пока всё тут уберёт, да?

— Угу… — смиренно соглашается тот, без энтузиазма покосившись на гору недомытой посуды, грязные столешницы и заляпанный пол.

С трудом сохраняя молчание, поднимаюсь вслед за инкубом в его спальню, густо-синее оформление которой в первый миг сбивает меня с толка. Тёмные тяжёлые шторы, большой синий плед на массивной кровати, иссиня-чёрный ковёр, полностью скрывающий пол… Светлые стены и белые пятна подушек немного разбавляют атмосферу, но она всё равно в корне отличается от той, что царит во всех других виденных мною комнатах.

— Извини Нарда, — устало просит Шаррэль, едва за нами закрывается дверь. — Он подросток, ему только тридцать четыре.

— Ну да, — хмыкаю. — Совсем ещё маленький…

Сарказм он, конечно, слышит и серьёзно уточняет:

— Брат чем-то тебя обидел, пока меня не было?

— Нет. Это я так, по привычке…

— М?

— Как бы сказать… Кое-где есть места, где совершеннолетие наступает в восемнадцать, а средняя продолжительность жизни всего семьдесят лет, так что мне до сих пор немного странно считать тридцатичетырёхлетнего — подростком.

Его глаза вспыхивают знакомым любопытством, однако Шаррэль отворачивается и молча роется в большом чёрном шкафу.

— Прости, — вздыхаю.

— За что?

— Тебе со мной нелегко.

Постоянные недомолвки кого угодно с ума сведут.

— Вовсе нет.

— Ещё как «да». Я же вижу.

Оставив поиски, он пытливо вглядывается в мои глаза и как-то по-особенному ласково улыбается:

— Мне с тобой хорошо. Интересно. Весело. Ново. Волнующе. Иногда — страшно и… немножечко тяжело. Да. Но вовсе не потому, о чём ты сейчас думаешь.

Очарованная этим странным признанием, не могу отвести от него взгляд. Кажется, если инкуб продолжит говорить, я услышу что-то очень важное… Но он замолкает.

— Почему?

— Не скажу! — смеётся Шаррэль. — Сейчас не лучшее время для серьёзного разговора. Вот, возьми. Думаю, это тебе подойдёт.

Прикинув на себя протянутую им чёрную с серебряной окантовкой тунику, хмыкаю. Настоящее платье длинной до середины бедра.

— Осталось со времён, когда я ещё был кадетом. Мы в таких тренировались.

— Спасибо… — сложив и прижав тунику к груди, я медлю, не зная, правильно ли противопоставлять мои интересы интересам его брата, тем самым, фактически, заставляя Шаррэля выбирать между нами, но испытывая настоятельную потребность обозначить границы.

— Что такое?

— Мы ведь не возьмём Нардиэль с собой, правда?

— Не волнуйся. Нард останется дома. Я уже всё продумал.

Глава 28

Сменив халат, в котором застирывала безвинно пострадавшее платье, на пожертвованную Шаррэлем тунику, с удовольствием любуюсь своим отражением. А что, очень даже! Блондинкам идёт чёрное! К тому же, ткань приятная, дышащая, длина удобная — я бы с радостью носила такое дома. Может, попросить у инкуба в подарок? Вряд ли же он ею пользуется, раз даже не взял с собой перед отъездом.

Но Нард всё же паршивец! Уверена, платье он испортил потому, что ревнует брата ко мне! Младших детей часто чересчур балуют, а учитывая, каким заботливым бывает Шаррэль, Нардиэлю, наверное, действительно пришлось нелегко, когда он внезапно остался один. Зельдейн жил в училище, родители заняты службой… должно быть, он чувствовал себя брошенным.

Впрочем, это всё равно не повод мстить именно мне! Почему я? Четыре года назад я даже и не догадывалась, что этот мир существует, и уж точно не похищала у него Шаррэля!.. Интересно, что он придумал, чтобы убедить Нарда дождаться нас здесь? Вряд ли тот пойдёт на этот шаг добровольно… Нам же не придётся приматывать его к стулу?

Внизу тем временем полным ходом идёт приготовление завтрака.

Уже на подходе я улавливаю дразнящий аромат свежей выпечки. Рот мгновенно наполняется слюной. Невольно ускорив шаг, влетаю на кухню и вижу милейшую картину — Нардиэль любовно нарезает бисквит, а Шаррэль сосредоточенно смазывает получившиеся коржи розовым кремом.

М-м-м… Смотрела бы и смотрела!

— Что? — удивлённо вскидывают они головы.

Ой!..

— Что — что? — переспрашиваю невинно. — Я разве что-нибудь говорила?

Насмешливо хмыкнув, Нардиэль возвращается к прерванному занятию, а Шаррэль с мечтательным видом медленно-медленно поднимается взглядом по моим голым ногам. Благодаря местным чудодейственным травкам, я ещё осенью позаботилась о гладкости кожи, надолго избавившись от лишних волосков, и сейчас не стала заморачиваться с чулками. Туника на ладонь выше колена, так что, если б я их надела и решила присесть, резинка наверняка кокетливо выглядывала бы из-под подола. Зачем лишний раз провоцировать инкубов?

Однако теперь моя уверенность в приличности своего внешнего вида заметно пошатнулась.

— Ирочка, — подозрительно ласково зовёт Нард, тоже заметивший реакцию брата. — Хочешь сладенького?

«Сладенькое» — это приготовленный рыжей парочкой клубничный крем. Он пахнет настолько соблазнительно, что я даже закрываю глаза на слегка покровительственный тон и подначку. Что взять с подростка? Тридцать четыре годика малышу, пусть себе развлекается… Мы-то уже взрослые и на такие провокации внимания не обращаем.