Хитросплетения

Капитан-лейтенант обернулся, пронзив визитёра взглядом. Остин Вендер остался невозмутим.

– Так Вы поможете мне, милорд?

– Помогу, – кивнул Ландешот.

Сара проскользнула в дверь, сделала книксен и озадаченно доложила:

– К Вам наследник, миледи.

– Принц Август? – удивлённо приподняла брови Анжелина. – Что ему нужно?

– Видеть Вас хочет.

– А сказать, что меня нет? – развела руками красавица.

– Как я ему это скажу, если он видел, что Вы возвращались с охоты и входили к себе? – буркнула в ответ мулатка.

– Но… – растерянно зашагала по комнате принцесса, – моего мужа сейчас нет, как я могу принять постороннего мужчину?

– Он Ваш деверь, – напомнила камеристка. – И наследный принц этой страны.

Анжелина встала посреди комнаты, как вкопанная, понимая, что назад отступать невозможно, но если Август снова в отсутствие мужа проникнет в её покои, то и в дальнейшем сможет посещать невестку беспрепятственно.

– Хорошо, зови, я сейчас выйду. Только не вздумай уйти из кабинета ни на секунду!

– Слушаюсь.

Сара юркнула в дверь, отделяющую супружескую спальню принца и принцессы Бранденбургских от гостиной и кабинета, в котором Фридрих обычно вёл какие-либо переговоры.

Подойдя к зеркалу, красавица взглянула на своё мертвенно-бледное лицо и постаралась растереть щёки, чтобы лёгкий румянец намекнул принцу на её смущение. Ничего не вышло. Щёки были бледны, как и прежде, а холодные черты снова придавали красавице сходство с мраморным изваянием.

Анжелина поправила заколки в волосах и вышла из спальни.

Принц Август, едва мулатка распахнула перед ним дверь в покои младшего брата и его прекрасной супруги, порывисто вошёл внутрь. Он вообще многое в своей жизни делал порывисто, что подчёркивало решительную и расчётливую натуру будущего правителя. От былой меланхолии, в которой наследник провёл минувший год, не осталось и следа.

Войдя в столь знакомый с детства кабинет, Август обвёл его глазами, словно улавливая присутствие здесь чего-то нового, чего не было раньше – того неясного оттенка женственности, какой привносит в холостяцкую обитель появление молодой и полной жизненных сил красавицы. В воздухе витал едва уловимый аромат тонких духов с нотками жасмина, на столе красовалось блюдо с персиками и восточными сластями.

Через мгновение в проёме дверей появилась стройная фигура невестки короля.

– Чего изволит Ваше Высочество? – холодно по-английски спросила принцесса.

– Анжелина, я имел смелость писать английскому королю по личному делу, но не могу доверить депешу моим гонцам. Более того, никто не планирует ехать в Англию по политическим вопросам, а если канцелярия узнает о моём отправлении, то посчитает нужным его переписать и запротоколировать, чего я бы не хотел делать.

– И чем я могу Вам помочь?

– Полагаю, Вы переписываетесь с английским двором. Поэтому прошу Вас к своему конверту приложить и мою записку, – кладя на стол голубой листок бумаги без печати, проникновенно произнёс принц. – В ней нет ни слова о политике, и она не сможет никого скомпрометировать. Чтобы Вы были уверены в безобидности моей просьбы, письмо не запечатано, и за Вами я признаю полное право его прочесть.

– Я не читаю чужих писем, принц, – ответила красавица, – и мне достаточно Вашего слова.

– Миледи, мне льстит такое доверие, – поклонился невестке наследник престола, подошёл к ней и поцеловал наконец-то руку в знак приветствия и благодарности одновременно. – И всё же Вы очень смелая женщина.

– Разве могут быть какие-то причины с Вашей стороны желать погубить меня, тем более найти карателя в лице моего дядюшки?

– Я знаю, что одно неосторожное слово, оброненное в Вашей стране, может послужить причиной заточения в Тауэр и казни, – мягко улыбнулся Август, а лицо его при этом удивительным образом преобразилось, став живым и располагающим к себе. – Поэтому я был предельно осторожен, чтобы не задеть Вашу честь.

– Меня больше интересует моя честь при Вашем дворе, принц, – заметила Анжелина. – Ведь я теперь ваша принцесса, и к Англии не имею никакого отношения.

– Вы абсолютно верно рассуждаете, – ответил мужчина, приблизился к столику и, положив средний палец на письмо, протащил его к противоположной стороне столешницы. – А у нас здесь всё читают, вынюхивают, отслеживают… Я хотел сказать, всё записывают и фиксируют. Любую бумажку. Чихнуть нельзя без ведома канцелярии.

– Зачем Вы мне это рассказываете, Ваше Высочество? – недовольно повела бровями молодая женщина.

– Так… – развёл руками наследник. – К слову пришлось. Я буду Вам признателен, если Ваш посыльный передаст мою записку королю Ричарду.

– Я сделаю всё от меня зависящее, чтобы записка перебралась через Па-де-Кале.

– Буду безмерно благодарен Вам, миледи, – снова подойдя к невестке и целуя её руку, прошептал наследник.

– Вы такой странный, Август, – нашла в себе силы произнести вслух то, что накопилось в голове, молодая женщина. – И внушаете мне противоречивые чувства. Вы постоянно чего-то хотите от меня, но не говорите толком, чего именно. Иногда мне кажется, что Вы меня ненавидите, а иногда я думаю, что нужна Вам для каких-то интриг.

– Я отнюдь не интриган, – печально посмотрев в глаза красавице, ответил мужчина. – Этого я не умею. Но я дипломат, и могу урегулировать любой политический вопрос. А вот плести за спиной сети – не моя прерогатива. Для этого при прусском дворе хватает шпионов и недоброжелателей. Но я Вас уверяю, дорогая сестра: Вам бояться нечего. Пока я жив, с Вами ничего дурного не случится.

– Благодарю, – с едва заметной усмешкой ответила Анжелина. – Хоть и не понимаю этих странностей.

– Ничего странного в моём поведении как раз нет, – возразил принц. – Я живу по законам земным, человеческим. Я защищаю свою семью и Вас в том числе. А если говорить в масштабах нашей объединённой страны, то здесь королевский род неприкосновенен. И Вы, как принцесса Бранденбургская, неприкосновенны.

Красавица усмехнулась:

– Англичан этим не напугать. Тем более Тюдоров.

– Да… – кивнул немецкий наследник, прошёлся по комнате и, словно вспомнив что-то, воскликнул, раскинув руки: – И всё же странная у вас страна! Казнят королев, как простых смертных. Я бы не хотел родиться женщиной и носить корону в Англии.

– Это отнюдь не традиция. Казнят лишь виновных в государственной измене, – заметила Анжелина, понимая, на что намекает деверь. – Кроме того, мой дед[2], думаю, имел на это полное право. Вместе с королевами были казнены и другие заговорщики.

– Да, я согласен, – снова приблизился к невестке принц и улыбнулся краешком губ. – Необязательно быть королевой, чтобы потерять голову.

– Я бы сказала иначе, – холодно отпарировала красавица. – Необязательно терять голову, чтобы оказаться свергнутой с трона. И вовсе не обязательно терять голову, чтобы быть рядом с королевой.

– Ах, вот как, – понимающе протянул Август. – Я согласен с Вами, принцесса. Интересно, а что думает по этому поводу наследница английского престола?

– Я понятия не имею, что думает моя кузина, – злобно прошипела Анжелина, – ни по этому поводу в частности, ни что она думает вообще.

– Снова согласен, – странным полушёпотом произнёс принц. – Интересная у нас с Вами беседа получается. Философская.

– Я бы предпочла, чтобы Вы, принц, меня оставили в покое и впредь не занимали философскими беседами.

Сказала жёстко как отрезала и прикрыла пушистые ресницы. «Очаровательна, чертовка!» – мысленно похвалил невестку наследник.

– Хорошо, я оставлю Вас, – ответил Август, едва заметно кивнув. – Оставлю, не теряя головы и не пугая короной.

С этими словами немец развернулся на каблуках и, быстро чеканя шаг, вышел из покоев супругов Бранденбургских. Анжелина приподняла брови и долго смотрела гостю вслед, не в силах понять, зачем её деверь приходил в ней – ведь не из-за письма же в самом деле?!

2

Имеется в виду Генрих VIII, казнивший своих жён.