Товарищи

— Да начнется Суд, — провозгласил громкий голос, говоривший на неизвестном языке, но поняли его, несмотря на это, все присутствовавшие. Все четверо подсудимых внезапно оказались внутри сформировавшихся вокруг куба кристаллов, над которыми возникли проекции их преступлений против законов, общих для всех миров.

Пытки, например, не были отнесены к нарушению, а вот уничтожение технической смены — как раз да. Гермиона смотрела на то, что древние Судьи Миров признавали преступлением, радуясь, что они вымерли, потому что логика у Судей была совсем другой, совсем по-другому они оценивали события. Например, самым страшным преступлением была попытка уничтожить портальные переходы, а не убийства и пытки детей.

— Хорошо, что витязи так не считают, — прошептала Гермиона своему жениху, тоже радовавшемуся тому, что Судьи вымерли.

— Очень хорошо, любимая, — ответил ей Саша. Давно прошло время метаний и приглядываний, теперь офицер понимал, что он свою Гермиону именно любит, а девушка тоже все решила для себя еще давным-давно. Теперь осталось только дождаться наказания и…

Гринграсс стал выглядеть очень бледным, узнав, что Волдеморт был всего лишь рабом. А придумавший все это Фламель так и не смог ответить на один простой вопрос, заданный принцессой мира. Гермиона задала всего один вопрос, вопрос, на который не нашли ответа ни витязи, ни они сами. «Зачем?»

Зачем убивали и мучили людей? Зачем был придуман Избранный, зачем так поступили с его семьей, зачем… Фламель что-то бурчал о великом предназначении править, Дамблдор — о всеобщем благе, Волдеморт о власти и уничтожении людей, а Цепеша интересовала только кровь, которую ему пообещали в промышленных масштабах. Четыре существа и множество разбитых судеб, уничтоженных жизней. Но именно это, видимо, древних интересовало мало, вот нарушение таможенного уложения и правил торговли — это было важно, и именно из-за этого все четверо были замурованы в кристаллах на веки вечные.

Возвращались, будучи несколько подавленными, поэтому Саша и Гермиона уединились в спальне, скрепляя свой брак. Это было очень нужно обоим, именно это единение тел и чувств, когда весь мир исчезает в буйстве ощущений. Когда кажется, что никого больше нет, кроме них двоих, потому что отныне и навсегда на свете были «мы». Отныне и на веки вечные… Счастье двоих любящих друг друга так, что казалось, ничто не может быть сильнее этой любви. Ну а то, что на дворе было тридцать первое июля, они, конечно же, не забыли, но… Очень уж сложный выдался день рождения.

— Значит, пытки, убийства детей — это наши внутренние проблемы, — резюмировала Эмма, — а вот экспансия вместо честной торговли — это уже большое преступление.

— Да, именно так было у этих Судей, — кивнул Вакушев.

— Тогда… Хорошо, что они вымерли, — женщина считала, что таких существ жалеть не стоит.

— Согласен, — произнес товарищ майор, легко поднял радостно взвизгнувшую Луну на руки и удалился в сторону спален.

***

Вокруг крепости рос и развивался город, от портальных точек протянулись дороги, а витязи вместе с волхвами разбирались в инструкциях, технических описаниях, системах обороны и недопущения агрессии. Оказывается, портальные переходы обладали и такой функцией. Пока что три мира соединились одной нитью, но витязи верили, что вскоре получится оживить и другие переходы, поэтому работали день и ночь. Саша с Вакушевым хотели было присоединиться, но им сделали предложение, от которого просто невозможно было отказаться. Однако перед этим Саша поговорил с наставницей Лили.

— Наставница, вы согревали и помогали нам все это время, — заговорил Саша в присутствии майора и девочек. — Мы хотим спросить… Не хотели бы вы войти в нашу семью?

— Я получаю такое предложение не впервые, — улыбнулась женщина. — И обычно я отвечала отказом… — на этих словах Гермиона опустила голову, всхлипнув, но наставница еще не закончила. — В этот раз я, пожалуй, соглашусь, это все, — она сделала движение рукой, — обещает быть интересным.

— Ура! — закричали и запрыгали все присутствующие девочки, даже Джинни, не отходившая от мамы Эммы.

— Да будет так, — произнес Вакушев, и стало так. Казалось, крепость радуется каждому новому члену семьи.

Когда все немного отошли от Суда, от «приключений», а Саша и Гермиона смогли хоть немного отлипнуть друг от друга, к ним пришли братья. Вакушев видел, что витязям нелегко начинать этот разговор, что их боятся обидеть, это же видела и испугавшаяся чего-то Гермиона. Девушка спряталась за своего Гарри, старательно защищавшего ее от всего, что могло угрожать ей, на что витязи очень по-доброму заулыбались.

— Вы взрослые, много пережившие люди, — заговорил наконец Всеслав. — Но вы в том числе и дети, поэтому у нас есть к вам предложение.

— Страшно, — тихо призналась Гермиона Саше на ушко, на что тот обнял свое чудо.

— Мы готовы, рассказывайте, — майор ПГУ воткнул свой взгляд, которого пугались когда-то давно подчиненные, в витязя, отчего тот поежился.

— Мы предлагаем вам учиться в нашей школе, — как будто бросаясь в прорубь, выдохнул Всеслав. — Город растет, скоро откроется и школа… Вас никто не будет разлучать, — дополнил он, увидев оживающий страх в глазах Гермионы, и вам там абсолютно точно ничего не грозит.

— Не пойми неправильно, Всеслав, — произнес товарищ майор, обнимая Луну. — Но нам надо подумать, посовещаться.

— Я понимаю, — грустно улыбнулся витязь, все-таки эти воины не были обычными детьми, они прошли такое, что не каждый себе и представить-то сможет… Да еще и новости, которые принесли исследователи мира перекрестка…

***

Гермиона и Гарри, Луна и Рон, Джинни, Лилия, Эмма и наставница Лили сидели за столом за чаем и пирожными. Глядя друг на друга, они раздумывали, ибо предстояло решать не только свое будущее, возможно, их «да» или «нет» будет иметь очень серьезные последствия в будущем. Обо всем надо было подумать, но сначала Гермиона подняла совсем другую тему.

— Значит, Международная Конфедерация Магов — это фикция? — поинтересовалась она у Вакушева.

— Ну почему сразу фикция? — спросил он в ответ. — Просто магия умирает из-за отсутствия сообщения с другими мирами. Нет переходов, нет нужды и в персонале, понимаешь?

— Но теперь-то будут переходы? — девушка не понимала, в чем проблема.

— Лет через пять-семь, — хмыкнул Саша, — ибо братский народ еще пока два мира осваивает, а там придет очередь и других. Как раз вырастем, школу закончим…

— Школа — это было бы интересно, — прошептала Луна. — Только я боюсь.

— Я тоже боюсь, — вздохнула Гермиона, прижимаясь к… хм… уже мужу. — Но это знания, умения, не думаю, что нас там будут… унижать.

— Мы всегда можем уйти, душа моя, я узнавал, — прокомментировал Саша.

— Если можем уйти, то я согласна, — кивнула девушка. Рядом закивала и Луна, а за ней и Джинни.

Увидев, кто придет в школу, учителя-наставники заглянули в душу каждому, понимая, что тут нужно будет не только учить, но и лечить, лечить души. Считавшие себя взрослыми товарищи офицеры и не предполагали, что основной темой дискуссии по поводу них, да и девчонок, будет: «как их согреть?». Молодые люди просто не представляли себе, насколько народ их братьев отличается от всего, что они видели и знали до того.

========== Часть 22 ==========

Школу Гермиона все-таки опасалась, а вот Луне было просто интересно. Джинни, подумав, пока оставили с мамой Эммой, очень уж девочка боялась далеко отходить от женщины, также как и Лилия. Товарищи офицеры и невест бы оставили дома, но Гермиона резко воспротивилась такому решению, а Луна посмотрела на Вакушева такими глазами, что товарищ майор сразу же согласился на все.

Перед самой школой к ним в крепость пришел мужчина, назвавшийся волхвом-наставником. Он поговорил с Эммой и наставницей Лили, посмотрел на Джинни и Лилию, соглашаясь с мнением товарищей офицеров. И Джинни, и младшая Таранис вполне могли испугаться чего угодно, а это было совершенно недопустимо. Ибо без желания нет и учебы, а страх — плохой учитель.