Страница 37 из 93
Наиболее серьёзную угрозу для наших разведывательных и контрразведывательных служб представляла деятельность главного противника — Центрального разведывательного управления США в период, когда возглавлял его опытный профессионал и политик Уильям Кейси (директор ЦРУ в 1981–1987 годах). К руководству американской разведкой он пришёл после избрания президентом США Рональда Рейгана, предвыборной кампанией которого Кейси и руководил. Вполне естественно, что глава ЦРУ исповедовал взгляды своего патрона — ярого антикоммуниста, убеждённого в том, что «СССР скорее будет разгромлен, чем с ним удастся договориться».
При Кейси бюджет Центрального управления ежегодно увеличивался почти на 20 процентов. Проведение тайных операций подкреплялось принятием дополнительных законодательных актов. Расходы на эти операции только за четыре года, с 1982 по 1986-й, увеличились почти втрое. Даже когда в середине 1980-х годов произошли массовые провалы американской агентуры в Москве, никто не стал упрекать ЦРУ в том, что его сотрудники даром едят хлеб: руководство США продолжало поддерживать и серьёзно финансировать свою разведку.
Всем хорошо известно, что американцы не любят выбрасывать деньги на ветер. Можно сказать, что их финансовые вливания не пропали даром: на завершающем этапе перестройки КГБ СССР вовсе не случайно подвергся наиболее яростным атакам антисоветских сил, активизировавшихся внутри страны.
Особое внимание ЦРУ уделяло внешней разведке КГБ, которая неизменно пользовалась высоким авторитетом. Об этом, в частности, свидетельствует один эпизод, описанный нашим «главным нелегалом» — Ю. И. Дроздовым. Юрий Иванович в своих воспоминаниях приводит слова американских коллег, произнесённые ими во время одного совместного застолья (и такое случалось!): «Даже ваши поражения демонстрируют мощь вашей разведки».
Это — оценка профессионалов. А те, кто показывает деятельность советской разведки в 1970—1980-е годы исключительно в неприглядном свете, или имеют весьма смутное представление о задачах, которые она решала в этот период, или делают это преднамеренно, спеша внести свой «вклад» в дискредитацию истории отечественных разведывательных органов.
В. А. Крючков отдал разведке 17 лет, из них три года был первым заместителем начальника ПГУ и 14 лет — начальником Первого главного управления КГБ СССР. Больше его на этом посту — более пятнадцати лет — работал только Александр Михайлович Сахаровский, внёсший неоценимый вклад в развитие советской разведки и укрепление её престижа. Именно генерал-полковник Сахаровский сумел разглядеть в Крючкове своего достойного преемника ещё в то время, когда тот возглавлял секретариат КГБ, и рекомендовал Андропову перевести Крючкова в разведку.
«…Считаю, — пишет Крючков, — что годы, проведённые в разведке, являются самыми яркими в моей жизни. Для меня это был период творческого подъёма, становления не только как профессионала, но и как политика. Огромный объём информации, который стекался ко мне, позволял не только быть в курсе международных событий, но и взглянуть как бы со стороны, с разных точек зрения на процессы, происходившие в нашей стране… В этом плане именно разведка предоставляет поистине уникальные возможности»[89].
Крючков активно развивал традиции Сахаровского — он не только сумел сохранить репутацию советской внешней разведки как одной из самых сильных спецслужб в мире, но и многое сделал для повышения её эффективности. Ветераны разведки в многочисленных беседах с автором отмечали, что именно в разведке в наибольшей степени раскрылся талант Владимира Александровича как большого политика и организатора, человека с недюжинным интеллектом, исключительной эрудицией и феноменальной памятью.
Под руководством Крючкова разведка в структуре КГБ развивалась вплоть до последних дней существования Первого главного управления Комитета госбезопасности, даже в смутную эпоху Горбачёва.
Большую сложность для ПГУ представляла вошедшая в практику ведущих западных государств и некоторых других стран, следовавших в их фарватере, привычка периодически выдворять наших сотрудников из-за рубежа по надуманным поводам. Такие акции преследовали, как правило, двоякую цель: вызвать негативный для СССР международный резонанс и избавиться от опытных разведчиков и наиболее влиятельных дипломатов, сотрудников торгпредств, журналистов. Но основной удар был всегда направлен против сотрудников КГБ, часто — просто в отместку за крупные провалы своих спецслужб. Процесс замены наших выдворенных разведчиков на новых был исключительно сложным и трудоёмким: надолго снижалась наша оперативная активность за рубежом, возникали большие проблемы в работе с агентурой и другие серьёзные последствия.
К подобному неблаговидному приёму не раз прибегала Англия, не брезговала использовать его Франция, а порой дело доходило и до курьёзов. Так, Боливия объявила однажды о высылке 116 советских граждан, хотя такой численности наших соотечественников в этой стране никогда и не было («высылали», например, туристов, которые посещали эту страну в прежние времена, «выслали» поэта Евгения Евтушенко, который как-то был там проездом).
Однако далеко не всегда ответные меры советского руководства были адекватными в политическом плане и в количественном отношении.
Надо отдать должное Горбачёву — он в этот период сумел проявить политическую волю. В сентябре 1985 года англичане пошли на очередную провокацию, обвинив более тридцати советских сотрудников в незаконной деятельности. Поводом для этого стало разоблачение нашими спецслужбами Гордиевского[90], которого английская резидентура в Москве успела вывезти из Советского Союза. Горбачёв дал добро МИДу и КГБ ответить адекватно. После этого Лондон выслал ещё шесть человек, мы опять ответили соответствующим образом. Столкнувшись с такой твёрдой позицией, Тэтчер, которая в это время находилась с визитом в Египте, сделала официальное заявление о том, что Англия прекращает акции по выдворению советских сотрудников и считает инцидент исчерпанным.
Вскоре после этого в крайне неприглядное положение было поставлено посольство США, которое прибегло к подобным действиям. Советская сторона отреагировала моментально и отозвала… свой обслуживающий персонал американского посольства в Москве, и оно оказалось парализовано. В придачу ко всему эта история была высмеяна известным в ту пору фельетонистом Артом Бухвальдом. Понятно, что после адекватных ответных шагов со стороны СССР наши зарубежные резидентуры стали чувствовать себя значительно увереннее.
Приведённые примеры показывают, на каком неблагоприятном фоне протекала деятельность нашей разведки в 1970—1980-е годы, что в полной мере ощутил Крючков буквально через несколько недель после его назначения первым заместителем начальника ПГУ.
В 1971 году изменил Родине и перешёл на службу к британской разведке майор КГБ О. А. Лялин, которого англичане заставили на весь мир сделать нелепое заявление: якобы Москва вынашивает зловещие планы затопить лондонское метро и попутно вывести из строя водопроводную и канализационную сеть. В связи с этим правительство Великобритании объявило персонами нон грата 105 советских сотрудников, работавших в этой стране. По своим масштабам предпринятая Лондоном акция не знала аналогов. К тому же советское руководство было предупреждено (а по сути дела, подверглось шантажу) о намерении англичан выслать ещё одну большую группу советских граждан. После некоторого раздумья из СССР были высланы в ответ 18 британских дипломатов. Английские спецслужбы позволили остаться в Лондоне лишь небольшой группе офицеров КГБ численностью семь человек — сотрудникам, которые до прибытия в Лондон работали главным образом в периферийных органах советских спецслужб и не имели опыта работы ни в центральном аппарате разведки, ни за границей. После этой истории КГБ был вынужден законсервировать почти все агентурные отношения…[91]
89
Крючков В. А. Личное дело. М.: Эксмо, 2003. С. 82.
90
О. А. Гордиевский — бывший полковник ПГУ КГБ, предатель, с 1974 года тайно работавший на британскую разведку.
91
См.: Лекарев С., Судоплатов А. Лондонский провал советской разведки // Независимое военное обозрение. 2002.18 октября.