Страница 32 из 93
«Янош Кадар — неоднозначная в истории Венгрии личность. Поначалу мною он воспринимался как диктатор, пришедший к власти на штыках. Но Кадар сделал много хорошего для страны. Мы тогда жили лучше, чем сейчас. При Кадаре мы, учёные, вели активную деятельность и могли издавать большое количество научных трудов. А сейчас надо за всё платить: за образование, здравоохранение…»[84]
И опять всё до боли знакомо…
Крючков в своих воспоминаниях подчёркивает, что отношения Яноша Кадара к Советскому Союзу всегда отличались чувством дружбы и глубокого уважения, что позитивно отразилось и на преодолении недоверия, вызванного трагическими событиями прошлого, и на развитии дружеских связей между венгерским и советским народами. Надо отметить, что и сегодня значительная часть венгерского общества не только испытывает ностальгию по «временам Кадара», «кадаровскому режиму» с их высоким качеством жизни, перечёркнутым преобразованиями начала 1990-х годов, но и сохраняет благожелательное отношение к России.
…Жизнь текла своим чередом. В августе 1959 года завершилась командировка Крючкова в Венгрию, и он вернулся в Москву. За время работы в Будапеште семья Крючковых пополнилась: в 1957 году у Владимира Александровича и Екатерины Петровны родился второй сын — Алексей. Едва ли не на следующий день после возвращения Крючкову позвонили из ЦК КПСС и пригласили на встречу с Андроповым, после которой получила продолжение его работа на венгерском направлении — в отделе ЦК по связям с рабочими и коммунистическими партиями социалистических стран. Должность референта отдела давала возможность получить нормальное жильё — кончились мытарства Крючковых по общежитиям и съёмным комнатам. Своя квартира (по меркам нынешних власть имущих — «скворечник», полезная площадь которого составляла 29 квадратных метров) казалась для семьи настоящим раем. Довольно быстро нашла работу жена, которая устроилась в близлежащую школу учителем русского языка и литературы. В семье воцарился достаток — живи и работай!
Новая работа не потребовала от Владимира Александровича какой-то кардинальной перестройки — обязанности референта по Венгрии включали круг проблем, хорошо знакомых по опыту прошлых лет. Что имело немаловажное значение, за четыре года командировки Крючков приобрёл широкий круг знакомств в различных слоях венгерского общества, в том числе среди дипломатических и партийных работников. Но особенно дорожил он сближением с Яношем Кадаром, с которым судьба свела его на долгие годы. Вполне естественно, что доверие Кадара к Крючкову возросло после назначения последнего в июне 1963 года на влиятельную должность заведующего сектором Венгрии и Румынии.
Очень многое Крючкову давали доверительные беседы с венгерским руководителем во время его посещений Москвы и частых поездок Владимира Александровича в Будапешт. И не только для расширения кругозора и глубины понимания процессов, происходивших в Венгрии. На фоне успешного развития дружественной страны чётче выявлялись, становились понятнее проблемы, не решённые в Советском Союзе. Безусловно, многое удалось поправить после избрания Генеральным секретарём ЦК КПСС Л. И. Брежнева. Но наша беда в отношениях с Венгрией заключалась в том, что Кадар, ставший к тому времени признанным лидером страны, проявил очень сдержанное отношение к смещению Хрущёва. Несмотря на все усилия Леонида Ильича, на все его попытки установить с венгерским лидером неформальные отношения, холодок во взаимоотношениях между руководителями двух стран долго не удавалось преодолеть. Понадобился не один год, чтобы эти взаимоотношения потеплели и вошли в нормальное русло.
Знакомство Крючкова с Брежневым состоялось в декабре 1974 года, когда Андропов представлял Генеральному секретарю нового руководителя советской разведки. Встреча в Кремле произвела на Владимира Александровича очень тягостное впечатление — было видно, что Леонид Ильич уже тогда был серьёзно болен.
Но первый раз встретился Крючков с Брежневым за десять лет до официального знакомства. Тогда, после октябрьского пленума ЦК КПСС 1964 года, Леонид Ильич информировал руководителей социалистических стран о причинах отставки Хрущёва, и Андропов послал к нему Крючкова, чтобы тот помог ему переговорить с Яношем Кадаром. По воспоминаниям Владимира Александровича, на вопрос Брежнева об отношении к этому событию Кадар ответил не сразу. После долгой паузы произнёс: «Первое. Благодарю за информацию. Второе. Информацию принимаю к сведению. Третье. Понимаю, что этот вопрос — внутреннее дело КПСС. Советским товарищам, видимо, лучше знать, как нужно поступить в этой ситуации»[85].
Даже сейчас веет холодом от этого разговора.
Кадар и Хрущёв дружили, и эту дружбу, сложившиеся человеческие отношения между ними очень ценили. Кадар в присутствии Крючкова не раз с теплотой вспоминал, как из рук Никиты Сергеевича получал звезду Героя Советского Союза. Оценивая то, что он сделал для Венгрии и развития венгерско-советской дружбы, думаем, что награда эта была вполне заслуженной…
Несмотря на плохое состояние здоровья, Брежнев продолжал держать руку на пульсе управления государством. Как считает Крючков, в период, когда он не мог нормально выполнять функции руководителя страны, выручала его удачно подобранная команда. Помимо членов высшего партийного и государственного руководства, в неё входили хорошо подготовленные сотрудники отделов ЦК КПСС, министерств и ведомств, местных управленческих структур. Наиболее близкими к Брежневу людьми до последних дней его жизни были А. А. Громыко, Д. Ф. Устинов и Ю. В. Андропов.
Слаженная команда в руководстве помогла сохранить тот неплохой задел, который был создан в первое десятилетие правления Брежнева, поддержать динамику развития страны до начала 1980-х годов. Валовое промышленное производство достигало 4–5 процентов, и хотя этот показатель и снизился к концу пребывания Леонида Ильича у власти до 2–3 процентов, заметный рост всё-таки был, и говорить о полном застое в экономике было бы неправомерно. Однако не было преодолено отставание в ряде её жизненно важных отраслей. Не решались проблемы переработки сельскохозяйственной продукции и пищевой промышленности, производства товаров широкого потребления, а в результате вся валютная выручка от экспорта промышленных товаров и сырья попросту проедалась, шла на покрытие первоочередных нужд населения. К концу 1970-х годов стали очевидными просчёты в развитии передовых технологий, чему немало «поспособствовали» санкции и ограничения западных государств, осуществлявших в отношении СССР и других социалистических стран целенаправленную политику «контролируемого технологического отставания». Неоправданное наращивание пресловутого «вала» пагубно сказывалось на качестве продукции, притчей во языцех стали огромные объёмы незавершённого строительства, встречные перевозки и другие пороки экономики.
Обратной стороной феномена «сплочённой команды» стало неуёмное восхваление заслуг Леонида Ильича, процветающее на фоне постепенной деградации общественно-политической жизни и явного застоя в деятельности партийных организаций страны, что в конечном счёте и привело в 1980-е годы к перерождению значительной части нашей партийной и государственной элиты. Последствия застоя именно в этой сфере стали наиболее чувствительными, поскольку негативно сказывались на социальном самочувствии народа. И в итоге оказались для нашей страны роковыми.
Крючков в своей книге «Личность и власть» не преминул упомянуть о такой известной слабости Леонида Ильича, как его неравнодушие к почестям и наградам. Но, думается, это не совсем так. Все, кто был лично знаком с Брежневым, отмечают его сдержанность и скромность в самооценках. Скорее всего, со временем он стал жертвой плотной «опеки» со стороны своих приближённых, от чего и сам к концу жизни не испытывал чрезмерной радости. Одну интересную историю рассказал автору сотрудник секретариата начальника ПГУ. Случилась она в то время, когда разведку возглавлял Крючков. В штаб-квартиру ПГУ в Ясеневе приехал Андропов и в сопровождении Владимира Александровича отправился осмотреть разведывательный комплекс. В это время в приёмной раздался звонок — на проводе был Брежнев, которому срочно понадобился Юрий Владимирович. Дежурный по главку доложил, что Андропов находится на территории и его немедленно разыщут. И, несмотря на понятное волнение, молодой офицер не забыл поздравить Леонида Ильича с высокой наградой, которую тот получил накануне. Брежнев поблагодарил и после паузы добавил: «Вы знаете, все эти награды — не мои. Я их только ношу».
84
В науке существует диктатура глупости // Академия новостей. 2007.24 июля, http://academ.info/news/7347
85
Крючков В. А. Личность и власть. М.: Просвещение, 2004. С. 100.