Страница 14 из 122
Тогда училка моя сказала: «Ну, не обязана же я всё знать!». И двойку мне так и не исправила.
Да, учителя в России – это обыкновенно ограниченные, ничем не интересующиеся люди, которые мало знают и, что особенно важно, – не хотят знать ничего сверх программы. Идут в эту профессию только самые глупые, бездарные и душевно убогие особи.
Во многом это, конечно, вызвано тем, что учительская зарплата мизерная. Такой экономический детерминизм, разумеется, всё объясняет, но учителей не оправдывает: они по-прежнему весьма жалкие и совершенно испорченные люди. В массе своей. Встречаются и в этой среде самородные гении, но погоды они не делают.
Быт учителей очень скуден и убог. Александра Евгеньевна, к примеру, не читала ничего, кроме журнала «Cosmopolitan» и детективов Дарьи Донцовой.
Словом, кроме чтения жёлтой прессы есть у наших учителей ещё одно развлечение. Это, конечно же, сплетни. Да, именно перемывание костей родителям и детям занимает большую часть их свободного времени.
«Ой, а вот Ивановы машину себе новую купили! Ой, а Петровы в Турцию на отпуск съездили! Ой, а вот у Сидоровых сын – дурак!» – слышалось с утра до ночи из учительской.
Болтают себе, чаёк-кофеёк пьют, мымры.
Сволочи!
Чтоб этим гадинам пусто было.
Иногда думаю: и правильно им так мало платят! Работа у них – не бей лежачего! Орать на детей, избивать их, а в перерывах трындеть про всякую чепуху и обсуждать родителей, с которых ещё и требовать взятки! Отличная работа! Я б в учителя пошёл!
Нет, серьёзно! Я сам долгое время мечтал стать учителем, при ом весьма серьёзно. Об этом я ещё расскажу.
Вернёмся к делу.
На критику учителей я не расстроился. Я не плакал, не сокрушался и не страдал. Я уже тогда понял: если эти мымры ругают, – то значит книга получилась хорошая. Я был счастлив.
Да и вообще я очень редко плакал и расстраивался в своей жизни. Особенно в детстве. Когда я был младенцем, то почти никогда не орал и не рыдал, как многие карапузы. Я был очень спокойным моаденцем. Мои родители не щнали бессонных ночей, какие для многих других родителей были непременными спутниками первых лет жизни их детей. Да и в более старшем возрасте я плакал считанное число раз. Намного чаще я злился, орал и ругался, но об этом я вам ещё поведаю.
Что же касается книги, то в декабре 2009 года я отослал её в редакцию «Смешариков», в Петербург.
Я тогда ждал ответа. Ждал страстно и с обычным детским нетерпением. Тогда я поклялся ничего не писать до тех пор, пока я не получу ответа.
И он пришёл. Пришёл лишь в январе 2011 года. К тому времени я уже окончательно перестал ждать.
Вместе с рукописью я тогда отправил картонку с такой надписью: «Пришлите чек на 10 000 $». Я тогда был одержим манией богатства, а ещё мечталиметь чековую книжку, как в американских мультфильмах.
Вернулась рукопись, конечно, без чека и без картонки с надписью, но с письмом. Письмо было хвалебное. Написал его сам Денис Чернов. Он у них был то ли главный редактор, то ли ещё кто, но суть его должности была в том, что эта его должность была там самой главной. Самый главный это был человек! И этот самый главный лично меня похвалил. Письмо написал самолично! Сказал, мол, пиши, парень, пиши. Этим письмом я гордился.
Уже на следующий день после его получения я упросил бабушку сначала перечитать мне все старые записи, а потом начать писать под диктовку новые. Целый день у нас ушёл только на чтение. А вот в следующий день я надиктовал бабушке тридцать страниц новой книги. Но об этом я расскажу позднее.
Помню, когда вышел мультфильм «Смешарики. Начало», то вся наша семья увидела в нём если не плагиат, то заимствование из моей книги. Это ведь я придумал сделать Копатыча главным героем и превртить его в эдакого «красного супермена», – советского Рэмбо, который крошит в капусту тупых америкосов.
Что касается «Легенды о золотом драконе», то и в ней мои родители разглядели плагиат.
Весь этот авантюристический дух был так свойственен моей книге и так далёк от оригинального сериала. Не знаю, додумался ои Чернов до всего этого сам или де стянул немного у меня, но сходства обоих фильмов и книги были очевидны. Тем более, что фильм вышел в 2011 году, а книгу я отправил в редакцию декабрьским утром 2009 года. Словом, всё возможно. Пусть на указанные темы подумают будущие исследователи моего творчества, если таковые найдутся, естественно. Надеюсь, что найдутся. Я же сейчас оставлю тему смешарикрв, но вернусь к ней позднее.
Поговорим же пока про мою жизнь в школе и дома.
Жизнь эта, честно говоря, была дрянь…
Итак, жил я плохо.
Подъём в семь утра, а дальше «пять минут на умыванье, пять минут на одеванье, вам на завтрак семь минут» и так далее.
Потом полчаса ехать в машине до школы по Москве, погружённой ещё в темноту и всегда затянутую смогом. Потом скорее переодеваться в школе, потом бежать на урок и слушать учительские нотации за опоздания. Потом неимоверно скучный и тяжёлый день. Затем омерзительная поездка домой. Омерзительная потому, что мама моя каждый день забирала меня в ужасном настроении. Она вечно была злой и недовольной, а ещё постоянно обзывала меня. «Гадёныш, змеёныш, крысёныш!» – вопила она. Глаза её при этом наливались ненавистью. Один раз она даже огрела меня проволокой по ноге.
Только пусть читатель не думает, что мама – плохой человек. Нет, она на самом деле очень меня любит. Просто Александра Евгеньевна каждый день подходила к моей маме и с полчаса рассказывала ей про меня гадости. Делала она это потому, что мои родители ничего ей не платили. С других родителей она брала деньги за хорошие оценки и ласковое обращение с летьми. Мои же мама с папой не платили ей ничего. Именно поэтому она меня ненавидела и лупила.
Помню, однажды она порвала всю одежду на мне, а матери сказала, что я сам порвал её. Мама ругалась.
У нас часто говорят: мол, учителя получают семь тысяч в месяц. Да, это и впрямь иногла бывает так. Александра Евгеньевна именно столько и получала. Мало кто у нас, однако, задумывается над тем, как выживает учитель на такую зарплату. Разумеется, прожить на эти деньги нельзя, а потому многие учителя занимаются вымогательством.
Вернёмся, однако, к делу.
После возвращения домой я быстро проглатывал обед, постоянно чувствуя на себе свирепый, пронизывающий насквозь и полный ненависти взгляд матери. «Поел?!» – свинцовым голосом спрашивает она. «Да…» – робко отвечаю я. «Немедленно садись за уроки!» – отвечает она.
Потом мы до ночи деоаем уроки вместе. Мы из всегда делали вместе. Заканчивали обычно в час ночи, иногда засиживались до двух.
Затем спать, а утром снова в школу.
Но все эти трудности были мне не то, чтобы совсем нипочём, но всё же имели характер преодолимый. Несмотря ни на что я продолжал мыслить.
Да, звучит это всё очень пафосно.
С виду всё, конечно, было куда прозаичнее, но всё же. В моём детском мозгу шла напряжённая работа. Но внешний наблюдатель, пожалуй, ничего бы и не заметил.
Подумаешь, что такого в том, что маленький мальчик смотрит мультики по телевизору? Глупости! Ничего особого!
Я, однако, смотрел эти злосчастные мультики не просто так. Я всегда смотрел их с большим вниманием: всё запоминал, всё подмечал. Потом я преобразовывал жти образы в нечто своё, оригинальное, сермяжное. Именно так из чужеродного материала появилась «История смешариков».
Тогда де я изобрёл для себя интереснейший спосрб тренировки воображения. Я брал колпачки от шариковых ручек, кусрчки пластмассы, бутылочные крышкм, всякие шнурки и верёвочки; вместе со всем этим я забирался в кровать, воображая эти прелметы своими литературными героями.
Я голым скакал намкровати, сдимая всруках колпачки от ручек. При этом я жутко и громко верещал. Орал я так, что соседи иногла вызывали к нам полицию.
Таким образом я выдумал самые неожиданные истории. В итоге я до такой степени натренировал воображение, что мне достаточно лишь посмотреть на колпачок от ручки для того, чтобы в голове родилось великое мнодество замечательных сюжетов. Словом, все мои тогдашние выдумки имели приключенческий уклон в духе Жюля Верна. Я даже тогда не считал их достойными записи на бумагу, а уж тем более публикации.