Страница 562 из 572
Закончив самое необходимое, Таурохтар немедленно самоустраняется от процесса, предоставляя право действовать сыну. Разделка лося в одиночку в походных условиях — довольно не простое дело даже для взрослого охотника, не говоря уж о двенадцатилетнем пацане, но после того как рейнджер выполнил самую ответственную часть нутровки, риск потерять мясо от порчи из-за неудалённого кишечника сошёл на нет, и у Нальдара появилось нужное для неторопливой вдумчивой работы время. Вынуть сердце, лёгкие и печень, правильно снять шкуру, разделать тушу это тоже работа охотника, не менее важная чем найти, выследить и убить дичь. Таурохтар не торопится отправлять сигнал ожидающим его спутникам (петы/маунты) и слугам-заготовкам, потому как примерно представляет, сколько времени потребуется сыну на всё про всё.
— Понятно, что на окраинах Великого леса безопасней, чем в таких областях, как Сердце, Синие болота или Гоблинские горы, но… —
— Вот тут ты ошибаешься, сын, — снисходительно прерывает его расслабившийся рейнджер. — Граница Великого леса это очень опасная территория. Сгинуть там просто как сплюнуть! —
— Почему? — искренне удивился Нальдар. — Я понимаю, Сердце Леса и его окрестности или Синие болота и Гоблинские горы — ты сам часто говорил, что там, где обитают гоблины или поблизости от таких мест, всегда неспокойно, но почему граница? —
— Потому что это… граница, — отвечая Таурохтар с одобрением смотрит, как из-под ножа сына выходит почти белая изнанка снимаемой им шкуры, без крупных жил и почти не испачканная кровью. Юный эльф действует абсолютно верно, начав с правой задней ноги и постепенно сдвигаясь к крупу, ножом орудует грамотно, без суеты и лишних разрезов. — Любая граница это всегда потенциальный конфликт между двумя сторонами, а если сторон больше, а ''граница'' это по большей части условное определение, то конфликт и вовсе неизбежен. Из глубин Великого леса к окраинам постоянно стягивается разное зверьё-птицы-грызуны… кормиться на фермерских полях, амбарах и складах, воровать цыплят-козлят-телят-ягнят. За более-менее обычным зверьём всегда приходят серьёзные хищники, что тоже не откажутся подкормиться на освоенных землях, уволочь корову, овцу… или ребёнка. Многие из живущих в Великом лесу племён периодически ходят в набеги за его пределы, про гоблинов даже не говорю — итак всё ясно. Многочисленные банды всяческих разбойников, мятежников, беглых каторжан и рабов постоянно трутся на окраинах Леса, опасаясь уходить в глубину, за ними с переменным успехом гоняются охотники за наградой или рабами, королевские егеря, герцогские войска, баронские дружины. Частенько случается, что дворяне из Заозёрного герцогства или герцогств Малых озёр надевают личину разбойников и орудуют в прилегающих к Лесу краях, реже, но бывает тем же самым промышляют эрлы из Аурахира и иных эльфийских королевств. Иногда из Бездушных лесов заглядывают тамошние больные на всю голову орки или не менее отмороженные варвары. Ко всем, кого я назвал, добавь авантюристов, искателей сокровищ, собирателей редких растений, что можно найти только в Великом лесу, ушедших от мира сектантов, ищущих подвига паладинов и решивших подсобрать голов варваров и клановых игроков. Ну и конечно как же можно забыть нежить и по-настоящему опасных монстров — как первых, так и вторых привлекает постоянный гудёж и пролитая кровь, обилие тупой, но вкусной добычи, с кандидатами в нежить тоже всё в порядке. -
— Судя по твоим словам, жизнь там бурлит, — Нальдару очень не просто уложить нарисованную отцом картину у себя в голове, ему никогда не доводилось бывать в столь опасных местах.
— Ещё как бурлит, не поспоришь. Бурлит и частенько вскипает кровавой пеной. -
— А что тогда опасней: окраина или Сердце Леса? — немного поразмыслив, пытается выяснить Нальдар.
— Конечно Сердце, — ни на секунду не задумавшись, отвечает ему Таурохтар, — несмотря на ''весёлую'' жизнь окраины, при известной сноровке и толике удачи там можно выжить. Для тех же, кто пойдёт к Сердцу, вариантов нет, не ходит даже слухов о вернувшихся оттуда авантюристах. —
— А Глава клана? Он же почти тысячу лет прожил в Великом лесу… неужели ни разу не сходил?! — похоже загоревшийся глазом мальчишка по-настоящему заинтересован данным вопросом.
— Может быть потому и прожил, что не совал свой нос куда не следует, — не очень охотно осадил его Таурохтар, ему неприятно обманывать сына, пусть это и требуется для его собственного блага, для блага всех пришельцев из Серединного мира, в том числе рождённых уже на Земле.
— Но в Гоблинские горы он ходил — иначе бы не узнал о тамошнем серебре? — не унимается почти-почти закончивший со шкурой удачливый добытчик, благо хотя бы перескакивает на не столь неприятную отцу тему.
— Да уж, было время! — Таурохтар спешит закрепить внимание отпрыска на теме Горного похода клана. — Тупорылые зеленушки (гоблины) сиднем сидели на огромной горе серебра и только в носу ковырялись, вместо настоящих попыток его реализовать. По идее им вообще не нужно было ходить в какие-то походы, а знай толкать серебро всем, у кого в нём есть нужда… То есть вообще ВСЕМ в Серединном мире! —
— Почему же они этого не делали? —
— Потому что дебилы! — бескомпромиссно заявляет Таурохтар. Через пару секунд всё же несколько смягчает свою позицию: — Если бы гоблины начали толкать серебро направо да налево, к ним бы заявились задолго до нашего клана. Та же Парнская империя могла соблазниться: собрать по-настоящему мощную армию, скупить всех наёмников в Узле и вольных баронствах, взять в долю несколько государств на окраинах Великого леса и устроить в Гоблинских горах большой трам-тарарам. — Ещё немного подумав, рейнджер признал: — Совсем не факт, что у них бы получилось ушатать гоблинов на родной земле, но попытаться их вынести они реально могли — слишком большой куш! С другой стороны, если бы зеленошкурые (гоблины) где-то умудрились надыбать хоть чуточку мозгов, то сумели бы реализовать хотя бы часть своего серебра не привлекая внимания. —
— Я помню, на уроке истории нам рассказывали: после похода в горы клан сначала несколько лет продавал серебро небольшими партиями на разных континентах, потом начал чеканить свою монету. — Управившийся со шкурой Наль придирчиво осматривает изнанку, изредка срезая-счёсывая ножом редкую пропущенную жилку.